Трасса "Горящие".

Детройт Делюкс. Кадетское училище. Сержант не могла пожаловаться на занятость, как и на скуку. Тренировочный зал пропах потом и пылью. Она уже привыкла к этому запаху, привыкла его игнорировать, но когда ты прогибаешься и извиваешься под медленную музыку, и приятный, чуть хрипловатый голос тянет заунывную песню, а тебя беспардонно прерывают – выдергивают наушники. Этого она не привыкла терпеть и не собиралась игнорировать. - Сержант Пайроунс, как насчет спарринга? - А не отсосать ли тебе, мальчик? Этот самый мальчик на мгновение замер. Но Пайроунс этого хватило, чтобы вспомнить всю информацию, связанную с этим юным мазохистом: Майкл Чилтон. 17 лет. Первый курс. Отделение и предполагаемое назначение не определено. Отличник. Вздорен. Амбициозен. Практичен, но, как это ни парадоксально – опрометчив и вспыльчив. В общем, сангвиник. - Если, конечно, вы настаиваете, я не могу отказать Сержанту, - этот «Отличник» отвесил ей полупоклон. Выпендрился. Продемонстрировал свое знание этикета 19-ого века. Теперь девушка осматривала его с интересом. Но взгляд ее нигде особо не задерживался. Из наушников в пальцы отдавались биты и импровизация на скрипке. В тот момент, когда Милли Пайроунс уже хотела влепить нахалу хорошую оплеуху и покончить с этой дурацкой сценой, ей вдруг вспомнилось, что Командор сегодня отсутствует, как и еще три дня до этого, и ей не с кем подраться. Некому дать в челюсть и тут же почувствовать, что руки заламывают. Или попытаться сделать подсечку. А вместо этого упасть самой. С этим молокососом такого результата не добьешься, но что-то лучше, чем ничего. - Прекрасно. Вам повезло, кадет Чилтон, – на загорелом лице расцвела улыбка, которую вполне можно охарактеризовать, как идиотскую, если бы Сержант не понимала, что хозяин этой улыбки вкладывает в нее свою невообразимую крутизну. От этого она становилась еще более идиотской. - Премного благодарен! – он отвесил очередной поклон. Наблюдая всю эту подростковую изобретательность и тонкий юмор, Милли окончательно решила втоптать мелкого поганца в грязь. Господин Кейн любит харизматичных личностей, но глупость он терпеть не может. На этот раз сержант предпочла сменить аккомпанемент на что-то более тяжелое, под что будет очень весело мутузить одного паренька, у которого явно не заниженная самооценка. Когда выбор был сделан, наушники воткнуты, ремень затянут, а кадет отошел на пару шагов, скрестив руки на груди – все замерли, предчувствуя бурю. Он ждал, как и остальные присутствующие. Ее хода. Пропустим короткие выпады, ленивые тычки, заламывания рук неопытному мальчишке, подначивания и смешки товарищей несчастного. Также унизительный удар в живот и разбитый нос мы тоже не станем упоминать. Опустим несомненный триумф женщины-сержанта, потому что, возможно, военная цензура не пропустит эту запись, если я еще раз напишу, что мужчина сел в лужу. - Кадет Чилтон, надеюсь, теперь вы вернетесь к тренировке? – гул в зале нарастал. И речи не шло о том, чтобы остальные курсанты продолжали занятия – все скалили зубы и кивали в сторону Чилтона. – В отличие от вас всех, имбецилы, он попытался. А теперь, пять серий по сорок отжиманий и стандартно: час бега. Вот теперь настала полная тишина, и каждый мог отчетливо слышать, как побитый кадет шумно шмыгает носом, вытирая рукавом кровь. Но никто не посмел задирать его – если сама Сержант заступилась за кого-то из кадетов, значит, противник из него хороший, да и с самой Милли лучше не связываться. Практически каждый в этом зале уже получал от нее на орехи, потому дисциплина в училище была отличная. Если не Сержант, то кто-то другой из преподавателей мог приструнить вздорных мальчишек. Однако, на общем мужском фоне маленькая хрупкая Милли выделялась, мягко говоря. Подававшая надежды с самого поступления в училище она очень скоро заработала отменную репутацию и покровительство Кейна. После экзаменов осталась здесь, чтобы вкладывать хоть какой-то зачаток разума. Эти кадеты ничем не отличались от тысяч других, её внимание было рассеянно одновременно на всем и сосредоточено на правильной постановке ноги при очередном движении, на прямой спине или на чем-то другом. Конечно, побитый щенок уже был забыт, но только вот, оказывается, он никуда не уходит – стоит рядом и все шмыгает носом. - Мне что, отвести тебя к доктору, мальчик? – Сержант не без удовольствия отметила, как дернулся вниз уголок рта, у побежденного противника. Чилтон насколько позволял разбитый нос глубоко вздохнул и, нервно, даже как-то смущенно улыбнувшись, спросил: - Могу ли я узнать в чем была моя ошибка, сержант Пайроунс? Сержант удивленно остановилась – обычно все побитые кадеты избегают ее, распускают слухи за спиной, образуют какие-то свои группировки, но немногие потом пытались наладить контакт. Что ж, значит, в этом году что-то интересненькое все же будет. - Чилтон, значит. - Курсант вытянулся в струнку, - ну, я запомню. А теперь приступите, наконец, к тренировке, а то мне придется отвлечься от своих занятий и искать ваше личное дело. Майк раздраженно поджал губы, но ничего не ответил, лишь отдал честь с видом «Да подавитесь!», как ребенок, и развернулся на каблуках. «Нахал...» - восхищенно подумала Сержант. - «За личным делом все же придется лезть,»