Прогнивший от воспоминаний

- Слушай блять, гандонский гнидоблядун, гнойное прогнидопрохуевающее, просволотская дрочепросволота, пидероперданное проссаномудище, - казалось, Пика уже не остановить, - многостервохеровый задрочун, триговноперданутое сволотопродерьмо,многомудоватое ссанопиздище... -Пик, не надо, - жалобно простонал Ромео, пугаясь за Вару. Пик повернул лицо в сторону седьмого, продолжая душить пятого. -Тебя, просволотопрошлюхсккого выссанохуеплёта и высранохуевое выблядодерьмо, попрошу по-блядски не лезть в мужской разговор, сука! Это ты должен этого задроченного промудака пиздить, как гандоносучий гандон, а не я!       Ну вот...Опять это случилось. Всегда, когда Пик закрывал глаза, ему чудились воспоминания из прошлого. Эта боль, поглощающая его тело, отравляющая душу, каждый раз обвивалась вокруг его шеи, сдавливая запястья, заставляя вновь и вновь прокрутить в голове все те события.       Он встал с кровати, осознавая, что не проспал и двух часов, а уже проснулся весь в поту. Пик все еще восстанавливал дыхание, осторожными шагами направляясь из комнаты, которая напоминала ему Вару. Крики , конечно, все еще остались в его голове, но к этому привыкнуть невозможно. - Пик, отпусти его! -кричал Ромео, оттаскивая Пика от его валета. Вару задыхался в собственной крови. Очки слетели с него еще при первом ударе головой об стену и он судорожно пытался собрать осколки на полу, оставляя глубокие порезы на ладонях. -Ах! Ты за него, пиздатая просволота!? Да эта мандопроблядоватая трисука попыталась спалить наш дом!!!Какое дерьмопрозалупское дерьмо его укусило блять!? Какого триссанского промудака ты меня держишь!? - Пик кричал, вырываясь из цепких рук Ромео. - Сам ты многостервохуенная гандоносрака, Пик! - прикрикнул на него седьмой, испугавшись своих слов, позволяя Вару скрыться, пока восьмой отрывается на нем. Ромео пожалел, что отвлек внимание на себя, ведь его лидер замер на секунду, осознавая, что ему посмели такое сказать. - Что ты , гнойная многостервопропидрила и шлюхский хероговнюк , про меня там прошуршал!? Черт. Он правда это сказал? По телу пробежали мурашки, а сердце предательски пыталось вырваться из груди, понимая, внутри какого блядогандонского стервеца оно находится. В коридоре было теплее, но холод от воспоминаний от того " интеллектуального" монолога не оставлял его. Как жаль, что он никогда не сможет извиниться. Никогда, ведь Вару больше нет среди живых. Хех...Никого из остальных больше нет среди живых. Боль понемногу утихала и восьмой, поражаясь тому, каким он стал, прошел по коридору к лестнице, рассматривая фотографии на стенах. Совместные фото, фотографии по одиночке и в несколько человек. Воспоминания. Он остановился у одной из них, наслаждаясь тем, что вокруг него так спокойно и тихо. Снимок старенький, ему уже года два, не меньше. Хэллоуин они там праздновали или нет, но Пик не помнил. 31 октября. Они ехали в машине, наслаждались весельем, выпивали. Габриэль и Вару надели костюмы Гендальфа и распутного Гендальфа, Куро нарядился Энштейном, Ромео и Данте превратились в вампира и охотника на вампиров, Зонтик стал пчелой, пугавшейся громкого голоса призрака Феликса, а Пик... Пик даже не пытался походить на других и решил остаться собой, хотя даже Куро заставили выйти во всем этом.       Ехали по ночному городу, хотя под конец дня устали все и охотник дремал, даже не пытаясь скинуть с плеча поверженного вампира, призрак открыто храпел в уши Гендальфам, пчела завороженно смотрела в окно, ученый тихо потирал свои очки и Пик был просто хорошим братом, другом и лидером, которого все так любили не только за то, что он вез их домой.       Всем было хорошо, людей мало, на улице уже темно, мерцают ночные фонари, тишина, играет любимая музыка. В этот момент все хотели, чтобы машина ехала вечно...       Жаль, это больше никогда не повторится. Пик улыбнулся, хотя слезы начали подкатывать к глазам, а в горле встрял ком боли. Когда он стал таким сентиментальным?

Ах, да... Сразу после того, как стал единственным выжившим.

- Сука, - прошептал парень, смахивая скатившуюся слезу, тряся головой. Больно. Взгляд невольно натолкнулся на клетку для хомячков, которая оставалась пустой уже пару месяцев.

Лишь бы не думать об этом...

      Больше никогда он не услышит топот ног этой безумной оравы, бежавшей на крик "кушать подано".       Никогда он не попросит прощения за все то дерьмо, которое он сотворил с ними.       Он не сможет жить с этим так дальше.

Лишь бы не думать о друзьях...

      Год назад Феликс и Ромео насмотрелись старенького сериала "Спасатели Малибу". Поэтому, когда никто не видит, Феликс часто брал хомяка Жульена, набирал ванную, кидал игрушечных акул, забрасывал бедного хомяка туда, а потом спасал. Через пару недель таких жутковатых манипуляций, Жульен при виде червового, притворялся мёртвым. Но Феликс нашел выход, делая Жульену искусственное дыхание, сдавливая его. Через пару дней хомяк прогрыз клетку и москитную сетку на окне, и больше ребята его не видели... - Просволотская проскотина, - Пик сам не понял, говорит он это про Феликса или про себя. В груди начала разрастаться черная дыра. Кофе. Ему сейчас так нужно выпить чашечку горячего кофе.       Он быстро отвернулся от клетки и большими шагами направился на первый этаж. Скрипнула половица. Что-то вспомнилось...Нет, только не сейчас! Пиковый в два шага прыжка преодолел лестницу , больно ударившись пяткой о ступеньку.       Воспоминание ушло, так и не пырнув его болью. Хорошо. Пик успел возненавидеть все в этом доме за то, что оно напоминало о его друзьях. Все здесь было пропитано его семьей, заставляя мучиться сильнее в несколько раз.       Он сел на диван, не решаясь пройти на кухню, которая так тевно связана с Ромео, родных вскриков "У меня по кухне бегает сорока с огурцом!", совместного ужина, обсуждения того, что посмотреть вечером.       Но и с этим диваном так много связано... Пик вспомнил, как они смотрели все вместе сериалы и каждый раз, когда кончался сезон, происходили похожие вещи. -БЛЯЯЯЯЯ,-кричал Вару.- Иди трахни себя, гребанный создатель сериала! - Хорошо, -смиренно бормотал Куромаку, а Зонтик начинал плакать. -Наконец-то я могу жить! - радовался Ромео, забирая из рук Данте попкорн, на что слышал "но... что случится с героями? " - Я продолжу это в своей голове. Ок, я пройду через это, я просто могу пересмотреть все сезоны опять хахаХАХАА ! - в истерике вскрикивал Феликс, когда Габриэль уходил спать. - И я смотрел это дерьмо? - последним говорил Пик.       Однажды, когда фильм выбрал Куромаку и все уснули еще на середине, трефовый шепотом сокрушался Пику. Они сидели на диване в окружении спящих ребят. - Никогда в нашем доме не было так тихо,- улыбнулся Куромаку, осматривая заснувших с такими милыми мордясями. - Да, - согласился Пик, садясь на диван сейчас, когда все успели погибнуть. Последние дни везде царила почти мертвая тишина. - Никогда в нашем доме не было так тихо Здесь Ромео обучал Феликса плести косички, показывая все на Зонтике или Данте. Чаще всего на Данте, ведь Ромео уговаривал его быстрее, чем остальные. Вообще, Ромео единственный, кто и до истерики его мог довести. "Довести до истерики Данте , потому что вдруг захотелось - святое дело! Могём, умеем, практикуем!"       Пик засмеялся. С ними было так хорошо. Черная дыра понемногу утихала. Сегодня он справился даже без кофе. Смешно или больно? Нет, скорее всего, больно.       Парень взял со стола любимую фотографию Ромео и Феликса, на которой они все вместе . Он совсем не помнил, как и где они сделали это фото.       Габриэль спокойно стоял, закрывая собой Зонтика от снежков Вару. Феликс показывал язык, взмахнув руками, при этом толкнув рукой Ромео, закапывающего Данте в снег, после чего оба светлых короля оказались на снегу, но камера , конечно, запечатлила только момент падения. Куромаку и Пик пытались не сойти с ума. Здесь они были сами собой.       Теперь на фотографии у всех были замазаны глаза. Пик сам испортил такую чудную фотографию, потому что не мог вытерпеть того, что они смотрели на него.       Он окунул палец в баночку краски и сделал последний мазок, закрывший и его глаза. - Может, не стоило их убивать?