Возможно, в следующей жизни

Я долго шатался по тёмным лесам. Я мечен убийствами, но не позором! В последнюю ночь я пришёл сюда сам – пришёл умереть под хозяйским забором. «Исповедь цепного пса»

Когда они впервые встретились в двести шестьдесят третий раз, Рамси Сноу был занят подготовкой к массовой казни. Голый по пояс, очень серьёзный и сосредоточенный, он бродил между рядами картофеля с обрезанной канистрой и стряхивал туда огрызком веника безмерно расплодившихся вредителей. Вскоре их ждала медленная и мучительная смерть в завязанном пакете на солнцепёке. Теон шёл от остановки сельского автобуса пешком. Ему нельзя было за руль уже почти полгода, так что свою машину он оставил сестре, да и немыслимо было бы, в конце концов, подъехать к хозяину вот так непочтительно. Он поздоровался издалека, с дороги – предательски дрогнувшим голосом. А вдруг… вдруг узнает?! И добавил сквозь сжавшееся от волнения горло: - Я так счастлив найти вас, милорд! Слепящее летнее солнце ярко освещало сцену их встречи: пёстро-зелёные прямоугольники полей в обрамлении леса, деревушка вдали над рекой и уходящая за горизонт пыльная дорога. - Ты кто? – отозвался темноволосый крепкий паренёк, распрямившись. Сердце ухнуло вниз: не узнал. Этого стоило ожидать, конечно, и это было почти не печально: ведь Теон услышал голос господина Рамси! Знакомый, обожаемый голос, в точности тот же, что бережно хранился в памяти… - Я Вонючка, – со скромной гордостью объявил Теон, чем сильно развеселил своего собеседника: - А-ахха, ну раз так, то близко не подходи! - …И я принадлежу моему хозяину, господину Рамси Болтону. …A глаза его на фоне загара и торфяной пыли были фантастически светлыми – как и всегда, но от их красоты больно защемило в груди, будто в первый раз. - Болтоны – эт та-ам, в Дредфорте! – небрежный взмах чумазой руки на юго-восток: наверное, имя не расслышал… - Я принадлежу вам, – уточнил Теон очень искренне и упрямо: господин Рамси любил его настойчивость только в одном аспекте – в проявлениях любви и принадлежания. – Именно вам, и так было всегда. Рамси озадаченно нахмурился: что за глупости, ему никогда не принадлежало ничего, кроме ножа, тряпья и рыжего котёныша, да и того он со злости пришиб по малолетству. А ещё ему за все семнадцать лет никто ни разу не говорил «вы», даже малые дети – куда уж им, деревенским, хамоватым с пелёнок, как и он сам? - Я пришёл, чтобы быть рядом и служить вам, – для полной ясности добавил Теон, таращась исподлобья с обожанием и робкой надеждой. - Рамзайка, чтой-то там такое? – встревожилась темноволосая женщина средних лет, работавшая чуть поодаль. Заметив мисс Сноу, Теон улыбнулся. В тех жизнях, где им доводилось быть рядом, она любила его почти как сына, жалела и пыталась защищать, стеснительно называла «мальчик», потому что Вонючкой звать не хотела, а Теоном нельзя было. Он даже помнил реальность, в которой леди Бетси стала миссис Болтон – счастливая и прекрасная в фамильном плаще мужа поверх свадебного платья и в белом ошейнике… - Да хрен знает, мам, тут какой-то псих ко мне прицепился! – крикнул Рамси. – Э, он идёт сюда! Я вломлю ему. - Вломите, – без колебаний согласился Теон. – Только запомните меня, пожалуйста. Обязательно запомните, хорошо?.. Это очень важно. Он остановился на поросшей травой тропинке между участками – вплотную к картофельным рядам, но не решаясь переступить через них: хозяин ведь запретил подходить близко. Рамси растерянно приподнял и опустил кулаки: тощий бледный парнишка – до невозможности чистенький и «городской», в дорогой одежде с эмблемой в виде жёлтой каракатицы и с таким нереально собачьим взглядом широко расставленных лазурных глаз – совсем не казался угрожающим и даже злости отчего-то не вызывал. «Уже нечего ломать, уже идеальный». - Не лезь к ему, сынок, у его пистолет может быть! – продолжала беспокоиться мисс Сноу – всё так же издали. - Да ну тебя, работай! – отмахнулся Рамси и обратился к чужаку с чем-то вроде любопытства в голосе: – Почему это важно? Откуда ты взялся вообще? - Я с Железных Островов, но это не имеет никакого значения, я не вернусь туда. – Теон заговорил торопливо, очень убедительно: – Знаете, есть те, кому предстоит великая судьба: добиваться, повелевать, вести за собой. А есть те, кто просто остаётся рядом, в тени, но в любви и радости, кто обожает и готов беззаветно служить… – И признался почти с гордостью: – Вы всегда считали меня лучшим из тех, кто служит! - Да ладно, «лучший», – Рамси скептически оглядел тонкую фигуру. – Я ж тебя одной левой уложу. - Вам для этого было достаточно одного только взгляда, – благоговейно и очень серьёзно признался Теон. – Даже в тех реальностях, где я один, безоружный, мог уничтожить взвод спецназа за пару минут. - О чём ты, чудило? - Всё, что происходит вокруг, – любая мелочь! – может меняться, – Теон скованно, несмело взмахнул руками, – создавая новые и новые ответвления реальности, отдельный мир на каждый вариант. Я помню их. Не все, конечно, но очень много! Я… принадлежал вам. Был вашим псом. Был игрушкой для пыток. Был телохранителем. Был… мы были вместе. Я столько всего могу рассказать! О захвате замков, о войнах, предательствах… О Белых Ходоках и о разборках мафии. О ваших свершениях, которых вы не помните, потому что они были в других реальностях… - Ладно! – провозгласил Рамси, стукнув веником по канистре: жирные насекомые с упорством зомби ползли наверх, пока он отвлёкся. – Мне как раз было скучно. Иди сюда, будешь таскаться со мной и травить байки. Теон радостно встрепенулся и бросился через ряды картофельных кустов: хозяин позвал его! - Ты! Вонючка. – Предостерегающий тычок пальцем остановил городского, будто бетонная стена. – Смотри мне, поломаешь картоху – я тебе пальцы сломаю. - Да, конечно, милорд! – согласился Теон со счастливой, совершенно дурацкой улыбкой. Естественно, он будет предельно осторожен. Не из-за страха перед наказанием: он помнит целую вечность пыток, целую вечность боли, ужас самых тяжёлых увечий, – а потому, что готов на всё, только бы не расстроить хозяина. И бредя осторожно между раскидистых листьев и бело-сиреневых цветов, Теон начинает говорить. Первый рассказ – о том, как господин Рамси, выкрав его из плена у других людей, пытал в подвале на дыбе и дал новое имя. О том, как позволил жить в уютной собачьей клетке, подарил ошейник, потом спас от людей, которые пытались украсть живую игрушку… Купал недостойного Вонючку в бадье с тёплой водой, гладил по изрезанным плечам и спрашивал о любви. И приказал кое-что для него сделать – помочь захватить Винтерфелл… Этот рассказ – о свадьбе с леди Сансой Старк, о неуместной Вонючкиной жалости и о том, как он сбежал с ней, убив одну из хозяйских фавориток. Теон заканчивает этот рассказ, уставившись прямо перед собой и не решаясь взглянуть на хозяина. Вина мучает его до сих пор – за это и ещё за много предательств поменьше: он не всегда был хорошим псом, но будет, обязательно будет… В следующих жизнях, в которые непременно сумеет пронести свою любовь и преданность. Второй рассказ – о том, как двенадцатилетний сирота Теон стал живым подарком сыну крупного мафиози. О том, как пытался вырваться на свободу – хотя бы через собственную смерть, но вместо этого оказался изломан пытками. О том, как постепенно хозяин – такой же несвободный, как и игрушка для пыток, – стал для него целым миром и единственным источником счастья. О девушке, которая оказалась замешана в их жизни так некстати. О том, как спущенный с цепи запретов болтонский пёс рвал врагов хозяина на части – чтобы потом невольно стать причиной крушения всего. И это было только началом… Та реальность, размышляет Теон, очень похожа на теперешнюю, вот только здесь пожар на мельнице не случился и господин Рамси не повстречал своего отца, а родители Теона вовремя завершили преступный бизнес и осели, так и не попавшись властям. И как же жаль, что здесь они не встретились раньше!.. Третий рассказ – о Белых Ходоках: этими тварями за Стеной правит Король Ночи, который некогда был Болтоном. Тысячи лет назад Дети Леса с помощью ритуала превратили его в не-мёртвое чудовище ради защиты природы и Старых Богов, но упустили из-под контроля. И когда наступает Зима и Ходоки прорываются из-за Стены, чтоб уничтожить всё живое в Вестеросе, только человек «с ледяными глазами и свирепой душой» может сразить Короля Ночи – своего дальнего предка. Сразить и занять его место… - Ну нихрена ж себе ты сказочник! – оценивает господин Рамси восхищённо, отчего Теон так и замирает с радостно трепещущим сердцем. – Целый день можно слушать. Посмотрел, как жуков обтрясать? Держи веник! И вручает заодно канистру – во вторую с готовностью протянутую лапку. И они идут дальше. Теон счастлив. Они с хозяином будут вместе! Пока не исходят до конца этот участок поля, по крайней мере, – вот бы оно не кончалось, а уж рассказов у него хватит! А если очень-очень повезёт, если Теон приглянется господину Рамси, то он сможет быть рядом все те два-три месяца, что ему пообещал онколог. И знаете, Теон благодарен неоперабельной опухоли мозга, из-за которой у него порой бывают судороги и галлюцинации, а заодно, каким-то чудом, – возможность вспомнить всё. Среди миллиардов вероятных миров, среди бесчисленных вариантов развития событий – он помнит двести шестьдесят две жизни, проведенные с хозяином. И вдруг именно сейчас, на закате двести шестьдесят третьей… вдруг именно на этот раз хозяин запомнит его и однажды найдёт? Ведь не встретиться ни разу за всю жизнь – это слишком больно, слишком страшно, чтобы об этом даже думать. А уж Теон Грейджой знает толк в боли и страхе. Ну а сейчас – он просто счастливо щурится на яркое солнце, следуя за господином Рамси и выполняя порученную работу. И, пропустив случайно один куст, с пугливым восторгом получает свой первый в этой жизни подзатыльник.