Красная куртка

Хенрик вышел на балкон с бокалом шампанского в одной руке, и мобильным телефоном в другой. Он включил фронтальную камеру и принялся искать выгодный ракурс. Парень хотел, чтобы он сам с бокалом шампанского, край балкона и красивый вид сзади – все это вошло в объектив. Фотографом он всегда был плохим, но надеялся, что в этот раз ему повезет. - Стоило позвать с собой Леа? – задумчиво проговорил парень, и несколько раз подряд нажал на круглую кнопку в центре экрана. Ни одна из полученных фото Хенрику не понравилась, и, сделав обильный глоток из бокала, он сунул мобильный в карман черных брюк. - Помочь? – послышался знакомый голос за спиной, и Хенрик, коротко улыбнувшись, обернулся. Как он и думал – Тарьяй Сандвик Му собственной персоной. - Хочешь сфотографировать меня на фоне крутого пейзажа? – вконец разулыбавшись, спросил старший и снова полез в карман брюк за мобильным. – Из тебя фотограф ужасный, но думаю, что я могу доверить тебе это нехитрое дело. Хенрик включил камеру и протянул телефон Тарьяй, который принял вещь из чужих рук, едва касаясь пальцами руки Холма. Они оказались не просто холодными, а ледяными и Хенрик удивлённо уставился на парня, который, прилично выпив, еще ровно стоял на ногах и выглядел относительно трезвым, если не учитывать красные пятна, которыми пошло его лицо и характерный блеск глаз. - Ты совсем замерз, - серьезно сказал Холм, на что Тарьяй лишь улыбнулся. - Я в полном порядке. Разве не слышал этого? – парень задумчиво поднял глаза к небу, прикусив ноготь указательного пальца, будто старательно пытался что-то вспомнить. – О! У людей с холодными руками – горячее сердце, - и весело рассмеялся. Хенрик невольно заразился этим смехом. - Я слышал другую версию, - признался он, - говорят, что у людей с холодными руками - ледяное сердце. Получается, что ты маленький Кай, - сказал Хенрик, ловя заинтересованным взглядом каждую эмоцию на лице Тарьяй, которому явно не понравилась такая интерпретация. Младший свел брови в переносице и потянулся пятерней к затылку, принимаясь массировать затекшие мышцы. - Получается, если я Кай, кто ты? – спросил Тарьяй и пьяно усмехнулся. – Герда? – и снова смешок, который перерос в настоящий смех. Хенрик смотрел на то, как Му заливается, и тоже улыбался. Все это не казалось ему смешным, но сам Тарьяй, к которому он так привык за это время, выглядел настолько мило и невинно, что Холм невольно залюбовался. Мятная рубашка идеально подходила к цвету его глаз, оттеняла их и делала совсем яркими, похожими на два драгоценных камня. А светлые локоны так забавно вились, что даже будучи в пьяном состоянии Тарьяй походил на ангела. - Все-таки, ты не собираешься делать фото? – сказал Холм, возвращая младшего к реальности. Тот резко посерьезнел, словно не он сейчас заливисто смеялся, обхватил мобильный двумя руками и направил объектив в сторону Хенрик. Он уже встал в позу, но Му резко закричал и выронил телефон из рук. И снова разразился диким хохотом. Холм подбежал, чтобы осмотреть телефон на наличие повреждений, но тот не пострадал, а Тарьяй продолжал заливаться. - Там была включена фронталка, - выдал он и рассмеялся пуще прежнего, принимаясь бить Хенрика по плечу, - черт, там была фронталка, я испугался своей рожи! Тут уж даже Хенрик не выдержал. Он сначала упал задницей на холодный пол, а потом и вовсе улегся полностью, разбросив руки и ноги в позе морской звезды. - Поэтому нужно меньше пить! – в перерыве между смешками вставил Хенрик. У него уже нещадно тянуло от смеха пресс и даже начинало побаливать горло. Спустя мгновенье Тарьяй валялся рядом с Холмом, скопировав его позу один к одному, и пытался восстановить дыхание после смеха. Его грудь тяжело вздымалась, кадык нервно дергался, а сам он был красный-красный. В уголках глаз Хенрик заметил влагу, скопившуюся, по-видимому, от смеха. - Тарьяй Му, - выдавил Холм, заставив младшего повернуть голову на голос. И Хенрик забыл, о чем хотел спросить. Неожиданно для себя он замолчал и внимательно уставился на красивое лицо Тарьяй. Холм видел его близко очень-очень много раз. И касался он его почти везде, ведь их герои влюблены друг в друга. Но еще никогда он просто не молчал рядом с Му. И этот момент показался Хенрику каким-то особенным. Тарьяй возвращал другу заинтересованный взгляд и, вероятно, думал о том же. Младший перевернулся на бок, подложив под голову руки и уставился на Холма, будто видел впервые. Ему показалось, что если смотреть на старшего в повседневной жизни, то он кажется просто красивым, а если к нему приглядеться, если обратить внимание на все мелкие родинки, которые, на самом деле, похожи на звезды, то он станет просто волшебным, не из этой вселенной. - Новый Млечный путь, - произнес Тарьяй и протянул руку к лицу Хенрика, касаясь пальцами едва выпуклых родинок. Холм не знал, как реагировать и просто молчал, смотря в лицо Тарьяй. Это напомнило ему сцену из десятой серии третьего сезона, где Исак вот почти также касается своего Эвена. Нежно и невесомо, с толикой испуга, аккуратно и с опаской, боясь быть отвергнутым. - Если бы у тебя был выбор, - вдруг начал Тарьяй, и Холм почувствовал, как от младшего запахло алкоголем и мятной жвачкой, - кого вы бы ты выбрал? Тарьяй или Исака? И Му был таким серьезным в этом своем вопросе, что даже затаил дыханье. Конечно, Хенрик не заметил этого. Он просто улыбнулся и перевел взгляд на небо, которое было застлано тучами. - Если бы я выбирал между тобой и Исаком? – последнее слово старший задумчиво протянул и закинул руки за голову, - если бы я выбирал между тобой и Исаком, я бы выбрал тебя, - уверенно сказал Холм, заставив Тарьяй всего сжаться. - Почему? - Почему? – переспросил Холм и снова перевел взгляд на Му, который уже не был таким красным, но глаза по-прежнему горели. – Исак немного беспомощный, - серьезно ответил он, следя за реакций юноши. - Что это значит? - Это значит, что Исак чересчур замороченный. А ты не такой. Поэтому, если бы я выбирал между вами двумя, я бы выбрал того, кто меньше думает, - сказав это, Хенрик рассмеялся. Тарьяй недовольно нахмурился и пнул старшего. - Хочешь сказать, что я тупой? - Нет, я не хочу сказать, что ты тупой, Тарьяй. Просто ты более приземленный, что ли. Мне нравятся такие люди. Тарьяй ничего не ответил. И Хенрик замолчал. Младший тоже перевернулся на спину и уставился в облачное небо. У него странно стучало сердце, время от времени и вовсе замирая. Он уже испытывал это раньше, но старался не обращать внимание. А в последнее время серьезно задумался посетить доктора. Ведь должно же быть от этого лекарство. - Ты не знаешь хорошего кардиолога? – вдруг спросил он, заставив Хенрика удивленно вскинуть брови. - Ты заболел? - Аритмия замучила, - сказал Му и усмехнулся, потому что прекрасно знал причину своей болезни, и она лежала по правую руку от него. - Я не уверен, что разбираюсь в этом, но я спрошу у мамы, она может знать. И снова тишина. Хенрик вдруг поймал себя на мысли, что за то время, что он тут с Тарьяй, он совсем забыл о маме и Леа, которых оставил в зале. Но тут же успокоился, вспоминая, что Сив знакома почти со всем кастом. О них позаботятся там. Тарьяй вдруг зашевелился и снова лег на бок, вцепившись взглядом в Хенрика. Второй лежал с закрытыми газами, но взгляд почувствовал. Он тепло улыбнулся. - Что? Не можешь налюбоваться? – пошутил он, но Тарьяй смешно не было. В какой-то степени, так все и было. - Просто подумал, что, возможно сегодня, наша последняя встреча. А если даже не последняя, то судьба может свести нас очень и очень не скоро. - Тебя это расстраивает? – как можно более безразлично попытался спросить Хенрик, но у самого отчего-то екнуло в сердце. Почему-то раньше он не задумывался об этом. Он так привык, что Тарьяй всегда рядом, что они часто видятся, поэтому эта мысль не посещала его. Просто Му был везде, его было так много и постоянно, что для Холма было само собой разумеющееся присутствие этого ангела в жизни. - Меня это не расстраивает, а пугает, - серьезно сказал Тарьяй, а у Холма снова екнуло в сердце. – Мне страшно от мысли, что мы не будем общаться. У каждого из нас свои жизни и свои компании и со временем мы забудем друг о друге, - на последнем слове у Му дрогнул голос, и он снова потянулся рукой к Хенрику. Его пальцы аккуратно прошлись по мягким волосам и спустились по щеке, ощущая все ее шероховатости, каждую неровность. Он на секунду задержал руку на теплой коже, словно стараясь запомнить. - Я буду скучать по твоему Эвену, - с улыбкой сказал юноша и поднялся с пола. Хенрик нехотя открыл глаза, понимая, что все это время даже не дышал, а его сердце отбивало какой-то странный ритм, время от времени пропуская удары. Он тряхнул головой и тоже выпрямился, становясь напротив возлюбленного своего Эвена. Исак ему улыбался. И у Хенрика отчего-то сдавило горло. Он и сам не понимал, что это такое, просто какой-то спазм, который не пропускал воздух в его организм. - Надеюсь, что у тебя все будет отлично, - сказал Тарьяй и улыбнулся еще шире, а глаза продолжали блестеть, но вряд ли от алкоголя. - Звучит как прощание, - Хенрик нервно хихикнул и чересчур громко вздохнул. Но Му не обратил на это внимание. Он был занят собой и своим больным сердцем. Некоторое время он молча смотрел на Хенрика, пытаясь запомнить его таким сумасшедше красивым в этой полосатой рубашке и черных брюках, с блестящей шевелюрой и глубокими, как мировой океан, глазами. Холм тоже смотрел на Тарьяй, но внутри что-то странно пульсировало, словно он видел этого парня впервые. Он жадно водил взглядом по знакомому лицу, но не мог его узнать. Что-то исчезло безвозвратно, что-то изменилось, но Хенрик никак не мог понять, что именно. На сердце у него было тяжело, и он почти физически ощущал, как больно сдавливает грудь. А когда Тарьяй, наконец, перестал глазеть на него и раскинул руки, приглашая в свои объятия, Хенрик пропал. Ему вдруг показалось, что все, что было ровно до этого момента – сериал, фальшивые Исак и Эвен, его девушка Леа, все это обычная, ничего не стоящая пыль. Холм на ватных ногах приблизился к Тарьяй и буквально упал в его объятия. Крепкие руки обхватили его за шею, а сам он обнял Му за талию. От Тарьяй все еще пахло мятной жвачкой, какими-то летними духами и холодом. Руки его тоже были ледяными и щека, которой он прижимался к виску Херика, тоже горела холодом. Холм же напротив был теплый и уютный, родной и домашний. Мужчина мечты для Тарьяй Сандвика Му. Младшему хотелось разрыдаться прямо сейчас, но он знал, что не выдержит всех этих вопросов от Хенрика, поэтому просто молча обнимал его. В последний раз. Каждой частичкой своего тела пытаясь запомнить, какого это – быть в объятиях любимого человека. Они простояли так больше пяти минут, просто чувствуя друг друга. Хенрик был растерян, Тарьяй полностью сломлен. Он еще не знал, как будет отходить от этого. Сегодня он убедился, что Хенрик счастлив. Тот сказал в интервью, что чувств к Тарьяй у него нет, а потом весь вечер не отходил от своей девушки. - Леа настоящая красавица, - вдруг прошептал Му на ухо Холму, отчего у того по спине поползи мурашки, - береги ее, - и он отстранился. Холм не знал, что сказать. Он отчётливо видел широкую улыбку Тарьяй. А еще слезы, которые притаилась в уголках глаз. И тут Холм понял, что изменилось в Тарьяй. В его взгляде исчезла детская наивность, юношеский задор. На него смотрели абсолютно взрослые глаза. И, когда Тарьяй развернулся, чтобы выйти с балкона, Хенрик продолжал молчать, у него просто сдавило горло, отказал язык. Он, кажется, хотел окликнуть младшего, но не мог. Он просто онемел. Потому что все понял. За несколько минут понял то, что не смог понять за долгое время съемок и общения с этим милым парнем. Понял, что Исака не было никогда, всегда был только Тарьяй. Когда целовал его. Когда влюбленно смотрел на него. Когда дарил ему улыбки. Исака никогда не существовало. Хенрик вдруг пришел в себя, резко развязал красную куртку, которая была повязана у него на поясе и, в несколько шагов догнав Тарьяй, накинул ее ему на плечи. - Согревайся, - сказал он и добавил: - если найдешь хорошего кардиолога, дай мне знать, - и вышел первым.