То, чему не суждено быть

Курамори за руку привела новую младокрылую в игровой класс. Это была худенькая девочка с тёмными волосами, вьющимися на концах, и синими глазами-колодцами, на дне которых нашли приют упавшие звёзды. Её тонкие губы были упрямо сжаты, а на щеках и носу светились золотистые веснушки. Она робко теребила край светлого платьица, которое представляло собой футболку не по размеру. Серые крылышки за её спиной смущённо подрагивали, а нимб пока не держался сам, и его пришлось прицепить на держатель — металлический обруч с антенкой. — Дети — это ваша новая подруга, — объявила воспитательница притихшему классу. — Она совсем недавно вылупилась из кокона, и у неё пока нет имени. Не обижайте её. — Когда это мы кого-то обижали? — изумился Дай. — Значит, у нас снова есть Безымянная! — другой мальчик неосторожным взмахом руки разрушил крепость из кубиков. — Ну вот, я так старалась, — шмыгнула носом Хана. — Безымянная? — задумчиво переспросила новенькая, выпустив руку сопровождающей и сделав шажок вперёд. — Это вы про меня? Но у меня ведь есть имя. Меня зовут… — она наморщила лобик. — Ой, забыла. — Ха-ха! Ничего страшного, так почти со всеми бывает. Зато мы можем сами выбирать себе имена. К примеру, меня зовут Дай, потому что я хочу вырасти большим. — А меня Хана, потому что я люблю цветы. А ты что-нибудь любишь? — Наверное, — протянула девочка. Позже она узнала, что любит сладкое, голубой цвет, запах ванили, солнце, радугу, слушать сказки и множество других вещей, но всё это было не то. Не главное, что она любит. В доме, где она теперь жила, было очень весело. Друзья и добрая воспитательница Курамори с двумя своими помощницами помладше не давали скучать. Рэки с пятнистыми, чем-то испачканными перьями охотно играла с младокрылыми, а вот Нему обычно спала или читала скучные книжки без картинок, но при этом знала кучу сказок. Была ещё старая воспитательница, похожая на ведьму или строгую бабушку — в зависимости от настроения. Она опиралась на палку, постоянно ворчала и на обед готовила невкусную морковь. Часть младокрылых в такие дни устраивала забастовку — дети убегали в одиночку гулять и в итоге оставались без еды, а Курамори по возвращению поила их чаем с бутербродами или булочками. Смотря, что оставалось в наличии. Однажды они собирались дойти до самого города (Дай хвастался, что знает дорогу), но на середине пути их догнала чем-то сердитая Нему и заставила вернуться обратно. Впрочем, дети особо не протестовали. Курамори в тот день чем-то болела и не выходила из комнаты, а обе её помощницы были очень заняты, так что за малышами присматривала суровая домоправительница. Новенькая к тому времени уже выбрала себе имя. Это случилось на следующий день после того, как её привели в класс. — Я хочу, чтобы меня называли Аи, — сказала она за завтраком в общей комнате. Кто-то младокрылых рассмеялся, Нему удивлённо насупилась, а Рэки чуть не пролила чай. — Любовь? — повторила воспитательница. — Обычно младокрылые выбирают что-то попроще. — Меня так мама звала в моём сне. Сон был плохой, и мама почему-то грустила, но я всё равно люблю её. — Значит, у тебя была мама… Ну, хорошо, будем называть тебя Аи, — Курамори улыбнулась. За стёклами её очков блеснула крошечная капля. В Старом доме было хорошо несмотря на множество закрытых дверей, и все люди были добрыми и хорошими, но девочке чего-то не хватало. Точнее, кого-то. Из сна она выцепила лишь образ матери, но там был кто-то ещё… Аи не очень любила думать об этом. Ей хотелось играть с друзьями, а не сидеть и пялиться в одну точку. Но иногда она всё-таки садилась на подоконник и отдавалась непонятным, грустным чувствам. — Во мне словно две половинки, как у ореха, — объясняла Аи воспитательнице. — Одна весёлая, а другая грустная. Или не так… Скорее как мои волосы — сначала они прямые, а внизу кудрявятся. Девочка никогда не узнает, что та, которая (не)должна была стать её мамой ушла за стену, а отец упустил свой шанс и остался в Гли с расплавленным нимбом и чёрными, обугленными крыльями. Что её по идее не должно быть, ведь она лишь невоплощённая мечта. Но в Гли иногда сбываются сны…