***
Чонгук навещает Тэхена редко, заканчивая накопившиеся дела, и приходит только тогда, когда он спит. Тем лучше Чонгуку, легче не видеть его глаз и тошнотворную улыбку. Отпустить его в конце концов, и себя тоже. Открыв ржавую и скрипучую дверь гаража, Чонгук погружает разбитый любимый байк Тэ на эвакуатор. Пока рабочие копаются, Чонгук подходит к нему, гладит по царапинам и вмятинам, чувствует, что сходит с ума, но говорит бездушному куску металла: — Ты победил. Ким Тэ выбрал тебя, — смеется на грани истерики, и со всей силы ударяет кулаком. Жмурится от боли, глотая слезы и выходит прочь. Байк с большими усилиями восстанавливают, меняют абсолютно все, оставляя на корпусе нацарапанное «Ким Тэ». Чонгук возвращает отремонтированный байк на свое место в гараж, и, взглянув на свой прощальный подарок, выключает телефон. Едет в больницу, где оставляет законному владельцу на прикроватной тумбочке ключи от байка и гаража. Не написав прощальных речей в письме, целует нежно в лоб спящего Тэхена и уходит. Теперь, кажется, навсегда. Тэхен разлепляет глаза, тупо пялится на недавно закрывшуюся дверь и ощущает, что теперь его Гукки точно сорвался. Натянуто улыбается и прячет проступающие слезы. Тэхен не для Чонгука, а Чонгук не для Тэхена — они слишком разные. И именно поэтому они не смогли прийти к взаимности, лишь довольствовались обрывками чувств. Тогда-то Тэхен и начал участвовать в опасных гонках, вылетать за пределы дороги на большой скорости, разглядывать собственные окровавленные конечности, и, улыбаясь, отключаться. И всё еще выживать, благодаря чувствам к Гуку.***
Чонгук устало потирает глаза, но вместо того, чтобы наконец отключить ноутбук, видит в левом нижнем углу мигающий зеленым маячок. По спине пробегает холодок, и он старательно вспоминает, сколько времени прошло с того момента. На пальцах отсчитывает шесть месяцев и чувствует, что уже потихоньку отвык от Тэ. Но все же что-то заставляет нажать на надоедливо мигающий значок и вслушаться в знакомый голос. — Чонгук-а, привет. Ты думал что я не замечу твой жучок? Наивный какой. Я же тебя не первый год знаю… — Тэхен замолкает на несколько секунд. А Чонгук вслушивается в порывы сильного ветра и понимает, что тот снова взялся за свое. — Я знал, что вскоре ты не выдержишь, и это к лучшему. Ты слишком хорош, не то, что я, у тебя вся жизнь впереди. У меня же она закончилась тогда, когда я встретил тебя. Ты младше меня, но достиг большего к своим двадцати семи годам. Я же ощущаю себя бесполезным, тянущим тебя на дно грузом, хоть ты мне этого и не говорил никогда. После встречи с тобой, я начал пытаться развивать себя в разных сферах, учился, устраивался на разные работы, чтобы понять, что все-таки из этого мое? Где настоящий я? — снова тишина, а Чонгук не дышит, вслушивается в каждое слово, ловит каждую эмоцию в голосе. — Но не нашел. А ты всё двигался дальше. Мне оставалось лишь гордиться тобой, и в который раз отступать на второй план. Я вернулся к гонкам. Все, что у меня оставалось более или менее любимое, хотя бы на грамм истинно моё — это байки. Ты бесился, когда находил меня полуживого в больнице, оплачивал лечение, приносил книги и мои любимые мандарины. Хоть и был зол, но ласково целовал меня в лоб перед уходом. Я всегда притворялся, и ждал, когда ты так сделаешь, — смеется и немного снижает скорость. Отчего-то его становится слышно куда лучше. — Я ощущал себя жалким и бесполезным рядом с тобой, а ведь я тебе хён. Должен учить, поддерживать и баловать, а было все с точностью до наоборот. Я понимал, что больше не смогу в себе что-то изменить, не смогу жить без тебя. И балластом не буду. Я слабый, а ты сильный, ты сделал правильный выбор когда оставил меня. Ты умница, Чонгук, ты все выдержишь. Прости своего глупого хёна и не вини себя. Я буду счастлив, — тяжелый выдох и набор скорости. Чонгук понимает со слезами на глазах, что такой чистый звук стал из-за того, что Тэ снял шлем. Чонгук вцепляется в волосы, когда слышит удар, вскрик и после — тишину. Он еще не может поверить в это, но сердце замедляет свой ритм, так же, как и сердце Тэхена, будто оно у них одно на двоих. Из последних сил набирает воздух в легкие и рыдает, все еще не принимая эту глупую реальность. Включает старый телефон и из последних сил надеется на то, что голос врача серьезно скажет, что он жив, просто находится в тяжелом состоянии. И телефон звонит спустя таких долгих полчаса, но надежда угасает после «Ким Тэхен мертв». Чонгук мечется по кабинету, разбивает все, что попадается под руку и винит себя. Не доследил, не понимал, что тот страдает и не давал ему нужного внимания и поддержки. Собственноручно убил и теперь не знает, что делать дальше. Сердце рвется, когда отгибают край белоснежной простыни, и там обескровленный Тэхен, бледный и холодный. Не его Ким Тэ, не такой улыбчивый дурачок, совсем другой и все из-за него, из-за Чонгука. Он прикрывает веки и уходит прочь. Почему-то всё еще не верится. Однако спустя сутки, Чонгук, сидя у могилы, гладит холодную плиту и понимает, что ни черта не сон, не привиделось. Всё куда реальнее и хуже. Больнее. Целый месяц Чонгук приносит каждый гребаный день цветы, но понимает, что ему уже это не надо. Пытается разговаривать, но психует и уходит. Не ответят же.***
После отпуска, взятого за свой счет, Чонгук садится за накопленные дела. Разбирает и успокаивается, чувствует, что всё может наладиться. Нужно просто себя загонять. Но в конце рабочего дня соленые слезы размазывают собственную подпись в важном документе и он понимает, что ничего не наладится. Камень на душе не сдвинуть, не расколоть, он будет давить лишь еще больнее, опускаться ниже. Его чувство вины станет спутником по жизни, и поздно ночью, когда все спят, Чонгук будет мучиться от переполняющих его мыслей и плакать в подушку. Единственное, что будет приводить в себя по утрам, так это слова хёна: «я буду счастлив». И если хён счастлив, то Чонгук потерпит. Чонгук сходит с ума, но покупает себе байк и сразу же лезет прокатиться немного. С грустью вспоминает, как Тэ учил его, как орал благим матом, когда Чонгук его не слушался и гнал на большой скорости, хотя сел за эту железяку впервые. Так думал Тэ, а Гук умалчивал, что уже давно умеет, просто хочет побольше побыть с хёном. Это было чудесное время. Тогда Чонгук еще всерьез не занялся собой, не начал строить карьеру, а просто был солнечным младшеньким, которого так любил его хён. Чонгук надевает шлем, готовится погонять по ночному Сеулу и не вспоминать. Не вспоминать ничего из его прошлого. Набирая скорость, Чонгук пытается уловить каждый огонек, каждую неоновую вывеску, что встречаются по пути. Улыбается и понимает, что не зря все это любил хён. Ощущается чувство свободы, а не запертой в клетке, обложенной бумажками, офисной крысы. Чонгук благодарит судьбу за то, что смог встретить Тэхена, и ненавидит за то, что она позволила ему погубить его. Чонгук ненамеренно набирает скорость, просто злится и чувствует, как теряет управление. Улыбается нервно и пытается снизить скорость, но получается плохо. Все-таки нет у него достаточных навыков в вождении. Когда фары встречных машин сливаются в одно яркое пятно, Чонгук понимает, что вот он, конец. Но слышит, отчетливо слышит шепот хёна на ухо: «Рано, Гукки». Попадает колесом в небольшую ямку, и байк сносит вправо, в мягкую траву. Чонгук отлетает в сторону от помятого куска железа и чувствует невероятную боль. Пару раз моргает, когда его трясут какие-то люди и отключается. Так вот что чувствовал хён…***
Во сне он видит старого доброго Тэ, который смешно упер руки в бока и причитает, как старый дед: — Гукки, вот ты вроде мозговитый малый, так зачем ты так гнал, м? Я не всемогущ и спасать тебя больше не собираюсь, так что… — он улыбнулся широко и потрепал его по волосам. — Не делай глупостей, и живи полной жизнью. Я бы все-равно не прожил долго, это существование приносило лишь боль. И ты смог уйти от меня тогда, а значит, сможешь забыть всё, так же, как и этот сон. — Тэхен крепко сжимает его в объятиях и целует в лоб. — А теперь, мне пора, — он разворачивается и уходит, напоследок помахав рукой. Чонгук хочет дотянуться, добежать и обнять, но не может абсолютно ничего. Проснувшись, он видит переломанные собственные ноги и сломанную руку. Маленькую палату в бежевых тонах заполняет розовый рассвет, а слезы неприятно стекают прямо по ушам. Дышит с трудом, думая о том, что Тэхен чертов мазохист. Пять раз переживать страшные аварии и валяться таким овощем пол года, это же уму непостижимо! Но Чонгук, кажется, теперь всё понял и смирился. Очередная порция обезболивающего позволяет нормально поспать, и Чонгук с радостью падает в объятия сна. Напоследок шепча в пустоту: — Хён, ты все-таки тот еще дурак.