Вонзи свою любовь мне в шею

У нее было тупое имя. Дейзи. Есть такая диснеевская утка с розовым бантом на башке. От женщины с таким именем никак не ожидаешь, что она перегрызет тебе горло, не правда ли? С особым удовольствием она выпивала тех, кто при знакомстве тянул "милое имя, детка". А он постоянно щелкал своей блядской зажигалкой. Щелк, щелк, Дейзи. Отщелкай вальс кастаньетами из зажигалки, за каждый прожитый год. Нет, лучше выложи это число трупами. Один их год равняется примерно сотне человеческих жизней. Шестьдесят пять грёбанных лет. Познакомься они в молодости, нормальной человеческой молодости, сейчас оба впали бы в маразм, катали друг друга на креслах-каталках и обменивались пачками разноцветных таблеточек, сжимая их в сухоньких морщинистых кулачках. Жили бы на море, а на юбилей он бы подарил ей новую вставную челюсть. До юбилея оставалось три месяца. Айвен в этот раз поспешил с подарком. — Если бы я погиб, тебе стало бы легче? — Да! Нет, конечно. Это было бы слишком просто. Тот, кто тебя обратил - это вроде первой любви. Не какой-нибудь "я смотрел на нее в младших классах, утирая сопли рукавом", а любви, которую ты выблевываешь из себя, валяясь на полу в своей комнате, врубив на полную громкость музыку. Такие любови заканчиваются суицидом, а вампирские привязанности Обративший-Обращенный с суицида начинаются. Бывает так, что новичков не спрашивают, но её-то спросили. Что же она? Польстилась на жизнь, не пропахшую войной. Когда сидишь в бомбоубежище и кто-то эдаким театральным жестом распахивает дверь и протягивает тебе руку и вечность, будешь полной дурой, если откажешься. — Долго репетировал? — спросит она позже, прочерчивая ногтями новую алую полоску на его спине. Он ответит, что это был экспромт. И это чертово наркоманство, ясное дело. О чем думают идиоты, придающие наркомании романтический оттенок, Дейзи понятия не имеет. У них точно много общего с теми, кто создает антропоморфных уток и нацепляет на них банты. Разница между любовью и наркотиками в том, что с настоящими наркотиками проще. У жидкости в шприце своих желаний не возникает, человек может уйти в любую минуту. Она могла, он не стал бы удерживать, как не удерживал от встреч с другими мужчинами. Не спрашивал подробности, не просил объяснений, не возражал, если она притаскивала к ним в дом очередного юного красавчика и предлагала закусить им на ночь глядя. — А как же правило "не есть после шести"? — От крови не полнеют, дорогой. Наверное, он был идеалом вампирского мужчины. Наверное, она действительно любила его, насколько умела, любила всей оставшейся от прошлой жизни человечностью. Нахрена ты его спас? — спросила бы она Айвена, если бы они встретились снова. — Почему именно его? Сказал "каждый заслуживает свою Дейзи" и умер ради любви вампиреныша-вегана? Ради любви, которую Митчелл выдумал! Разменял собственную Дейзи малой монетой. Отпустил. Обещал, что будем просто наблюдателями, и влез в самое пекло. Зачем, зачем, зачем ты это сделал? Схватить за отвороты дорогого пиджака, прижать к стене и смотреть в невозможно спокойные темные глаза. Объяснить простые истины. Твоей Дейзи очень больно, знаешь. Помнишь, ты говорил, что она уже не способна испытать сильные эмоции? Теперь их в достатке, и все отрицательные. Твоя Дейзи закусила людьми в метрополитене (неслыханная дерзость по меркам принятой в вампирском мире анонимности), а лучше ей от этого не стало. Твоя Дейзи поняла, что так и не превратилась окончательно в монстра, реками крови пустоту в сердце заполнить не удалось. У тебя всегда должен быть запасной план, любил говорить Айвен. Самого Айвена у неё больше не было, ну а план родился легко, и было в нём всего два пункта. Отомстить за своего любимого ублюдка. Умереть за своего любимого ублюдка.