Конечно, это не любовь

      — Надоело! — рявкнул Шерлок и с грохотом разбил о стену любимую чашку.       Его жизнь была невыносимой, полностью и бесповоротно. С самого начала учебного года его преследовала скука.       Одноклассники стали ещё нуднее и занудней, чем прежде, и с ещё большим упорством избегали его, именуя не иначе как «мистер Псих». Это не раздражало, скорее даже, льстило, но даже он был не способен всё время болтать с самим собой.       Преступники словно сговорились и не совершали преступлений сложнее, чем квартирная кража или бытовое убийство — на их раскрытие хватало даже скудных мозгов детективов Скотланд-Ярда.       А Гермиона, словно в насмешку, слала захватывающие письма о том, что творится в Хогвартсе.       Лето у неё, похоже, не задалось — до начала сентября он её письма даже не читал толком, и так было ясно, что в них сплошные рассказы про подготовку к школе и общение с волшебниками. Но в первые же выходные после начала учебы от неё пришло загадочное послание. Получив его, он целую минуту не мог понять, в чём дело — это была какая-то сумасшедшая полулюбовная записка, адресованная некоему Джеку.       Вдруг его осенило. «Я болван!», — воскликнул он, заставив соседей по столу посмотреть на него с подозрением. Он ещё внимательнее пробежал глазами текст письма и наконец нашёл подсказку — слова «удивительные превращения» были написаны чернилами на четверть тона светлей. Он тихо произнес их вслух, и письмо преобразилось.       Теперь оно начиналось словами: «Прости меня за эту странную меру предосторожности!». Шерлок заскользил взглядом дальше и скрипнул зубами от досады. Опять. Опять это происходит. Гермиона оказывается в центре потрясающих событий, в то время как он бестолку просиживает штаны в скучной школе!       «Кстати, привет! Итак, Министерство Магии не только не признаёт возвращение Т.к.н.н., но и пытается напрямую влиять на мысли и поступки учеников. К нам прислали нового преподавателя по защите от тёмных искусств — чиновницу из министерства. Её задача, судя по всему, заключается в том, чтобы следить за нами, всячески дискредитировать слова Гарри и Дамблдора, а заодно и взять под контроль дела Хогвартса. И, да, похоже, она читает переписку, так что теперь вместо пустых листов я буду отправлять тебе эти сумасшедшие послания „дорогому Джеку“ — пусть наша милейшая розовая жаба наслаждается развитием моей личной жизни».       Остальное Шерлок не стал читать — всякие пожелания и прочие формулы вежливости его не интересовали. Но он задумался о другом — если почту Гермионы просматривают, то слать обычные пустые листы, исписанные симпатическими чернилами, нельзя. Нужен был другой способ. Лучше всего — шифр, но у Гермионы нет к нему ключа, а значит, она не сможет его разгадать. Неожиданно он заметил тетрадь, которую достал один из его одноклассников — ровные линейки и широкие отступы между строками — то, что нужно. Решив, что позднее себе обязательно такую купит, он на следующем перерыве безо всяких проблем стащил тетрадь, вырвал из нее пару листов и вернул обратно. Вечером же засел за письмо. «Дорогая Гермиона!», — вывел он обычной ручкой на строке. «Был очень рад получить твоё письмо», — на следующей строке. На этом его фантазия иссякла, и он вызвал в памяти текст гермиониного письма-фальшивки. С такой подсказкой дело пошло легче, и он продолжил сочинять ерунду — расписывал подробно уроки, жаловался на трудности с геометрией и интересовался её делами. Закончил словами: «Целую, Джек». После этого взял заранее заправленную невидимыми чернилами ручку и между строк написал текст настоящего письма.       Ответ пришёл так скоро, как это было возможно, учитывая их сложную систему связи. Каждое следующее письмо Гермионы было тревожнее предыдущего. Поначалу Шерлок завидовал, к концу октября начал волноваться и всерьёз думать о том, можно ли её как-то выманить из школы. В конце концов, в мире слишком много идиотов, чтобы рисковать единственной мыслящей Гермионой!       Розовая жаба стала официальным надзирателем и отравляла жизнь как преподавателям, так и студентам, один из приятелей Гермионы по имени Хагрид куда-то пропал, а сама она… задумала нечто опасное и глупое. «Я больше не могу смотреть в лицо этой жабе и ничего не предпринимать. Разумеется, нельзя по примеру французских рабочих объявить ей бойкот, это будет глупо, я знаю», — написала она в одном из писем. — «Но я придумала кое-что получше. Она не хочет учить нас защите от темных сил? Отлично. Мы будем учиться сами. Я хочу предложить Гарри собрать учебную группу — он просто мастер по части защиты и умеет то, чего не умеют многие выпускники. А учебная группа — это уже почти тайное общество, правда?».       В ответ Шерлок крупными буквами посреди очередного липового письма написал: «Держись подальше от проблем!». Но Гермиона не была бы Гермионой, если бы прислушивалась к подобным советам. Незадолго до Хеллоуина она прислала подробный отчёт о первой встрече их учебной группы. Шерлок дочитал и застонал, но на этот раз не от досады или обиды, а от разочарования. «Поздравляю, — написал он, — о вашей группе теперь знают все, кому нужно, включая жабу, директора и белочек из соседнего леса. Неужели десятки фильмов про шпионов и сотни детективов, которые ты сама читала мне вслух, не научили тебя выбирать место для тайных собраний? Разочарован».       Гермиона замолчала надолго. Когда прошло две недели, он догадался, что она обиделась на него, через три всерьёз задумался о том, чтобы написать нечто вроде извинения, но, к счастью, делать этого не пришлось — она вышла на связь сама. И в её письме обнаружилась первая хорошая новость за последние несколько месяцев — они с родителями собирались отправиться на зимних каникулах в горы, кататься на лыжах, и Гермиона предлагала к ним присоединиться. Это был почти праздник. Вырваться из школы, получить хоть какие-то впечатления, а возможно, и вытянуть из Гермионы побольше информации и помочь ей с её очередным школьным делом.       И вот теперь, когда он приехал домой на Рождество, она прислала записку, что всё отменяется и она проведёт каникулы в лондонском доме кого-то из волшебников. Причины? «Надеюсь, Шерлок, ты не будешь сердиться на меня, когда узнаешь все обстоятельства», — вот и всё объяснение.         — Шерлок! — раздался снизу мамин голос.       Он не ответил.         — Что происходит, дорогой? — кажется, мама подошла к дверям.         — Всё в порядке, — прошипел Шерлок. Мама ушла.       Он пнул босой ногой осколки, едва не порезавшись, и остановился перед окном, прижав пальцы к губам. Мысли носились в голове как бешеные собаки, и Шерлок велел себе успокоиться и взять себя в руки, а потом, делая поочередно короткие вдохи и долгие выдохи, расслабился. Перед его глазами опустилась пелена, и постепенно из неё сформировался просторный пустой зал со множеством дверей. Это были его Чертоги разума — самое надёжное из убежищ. В обычной, или, как сказала бы Гермиона, маггловской практике «чертоги разума» были всего лишь неплохим упражнением для повышения внимания и улучшения памяти, но волшебная книга об окклюменции позволила расширить их возможности до предела.       В зале было свежо и просторно, все волнения остались позади.         — Подумаем, — сказал Шерлок вслух, — чего я хочу добиться?         — Не валяй дурака, малыш, — из дальней двери вышел Майкрофт — такой же занудный, как и всегда. Увы, даже в Чертогах отделаться от него было невозможно.         — Я размышляю, — сообщил он.         — О чём? Всё очевидно, не так ли? Просто ты слишком глуп, чтобы это увидеть.         — Заткнись, — оборвал его Шерлок и повернулся к Майкрофту спиной. Тот с тихим шипением исчез. Зато из двери в другом конце зала появилась Гермиона.         — Привет! — сказала она. — Прости, но это действительно очевидно. Признайся же.         — О, да, я очень хочу тебя отыскать и сказать всё, что думаю о подобных письмах! — резко сказал он. Сзади снова появился Майкрофт.         — Шерлок! Не разочаровывай меня! Слишком много эмоций, брат мой. Думай о деле, а не о сантиментах.         — Это будет отличная задача, — произнес Шерлок, — найти волшебный дом в огромном городе, не зная ни адреса, ни примерного расположения, ничего. Это встряхнёт меня.         — Именно, — согласился Майкрофт. Гермиона ничего не сказала и отошла к стене.       Можно ли найти то, чего не можешь увидеть? На свободной стене зала возникла карта Лондона, Шерлок подошел к ней и безошибочно ткнул пальцем в то место, где располагался волшебный бар «Дырявый котел» — Гермиона показывала его как-то на прогулке. Волшебников мало, вряд ли они живут очень скученно.       Почти наверняка можно не рассматривать районы новой застройки — едва ли они позволили бы обычным людям устраивать шум у себя под окнами. Мало, слишком мало информации!       Он вынырнул из Чертогов, чуть покачнувшись, и сразу же схватил лист бумаги. «Я переживу», — написал он. И добавил: «И чья жизнь в опасности?».       Ответ пришёл утром следующего дня, и он дал больше, чем Шерлок мог ожидать. Он угадал по поводу пострадавшего — действительно, на отца Рона напала гигантская змея, сейчас он в больнице, а его семье требуется вся возможная поддержка. Все они живут сейчас там же, где и летом, в доме крестного Гарри. А про этот дом Шерлок знал немало.       Сославшись на головную боль, он заперся в комнате и вернулся в Чертоги — там было пусто, ни Майкрофта, ни Гермионы, зато карта так и висела на стене. Старый дом, в одном из писем Гермиона упоминала, что он построен в конце семнадцатого века, скорее всего — после пожара. Это должен быть самый центр, владельцы когда-то были знатными аристократами и не поселились бы в трущобах. И под домом не должно проходить веток метро.       Постепенно Шерлок удалял с карты неподходящие улицы. Осталось всего десять — старые кварталы с древними каменными домами, тихие и вполне подходящие.         — Много! — недовольно сказал он.       Появился Майкрофт. После его реплики о невнимательности Шерлок убрал из списка ещё четыре улицы. Осталось всего шесть.       И у него был отличный план, как найти на одной из них невидимый волшебный дом.