***
Гермиона нервничала и не собиралась этого скрывать. — Шикарно выглядишь, — заметила Джинни. Гермиона подавленно кивнула. Она переживала значительно больше, чем перед вступлением в должность Министра магии. — Как будто это мне поможет, — ответила она слабым голосом. Сегодня абсолютно всё могло пойти не так. Маги могли прийти в ярость оттого, что одним из главных участников церемонии бракосочетания будет маггл (по зрелом размышлении о родстве Холмсов со Слизеринами Гермиона решила не рассказывать никому — даже самим Холмсам). Шерлок мог заинтересоваться каким-нибудь коридором и потеряться в здании Министерства. И он же мог до начала церемонии применить дедукцию к кому-нибудь из членов Визенгамота или, например, к профессору МакГонагалл — с последствиями. А сама Гермиона могла позорно свалиться в обморок или не менее позорно случайно признаться жениху в любви — и то, и другое было бы катастрофой. — Гарри приведёт твоего Шерлока лично, — сказала Джинни, угадав как минимум половину причин её тревог. — Одетым в парадную мантию, причёсанным, выбритым и трезвым. «И не под кайфом», — добавила про себя Гермиона. Правда, вчера Шерлок дал ей слово, что переживёт бракосочетание без стимуляторов и сумеет продержать на протяжении пары часов рот закрытым, открывая его только чтобы сказать «да» в положенном месте. Гарри и Шерлок появились через двадцать минут, причём Шерлок действительно выглядел идеально, разве что казался несколько взлохмаченным. Гермиона вспомнила слова Гарри о том, что ему лучше не появляться в мантии и с зачёсанными назад волосами, чтобы кого-нибудь вроде Слизнорта не хватил удар, и едва заметно кивнула другу. Шерлок открыл было рот, чтобы что-то сказать — и закрыл его обратно, очевидно, вспомнив об обещании молчать. Визенгамот и наиболее выдающиеся и влиятельные члены магического сообщества не пришли в ужас. Встречали их с Шерлоком овациями и приветственными криками, пол парадного зала был устелен белоснежными коврами, а маг-чиновник стоял на своём месте, ожидая своего времени — так, словно не происходило ничего из ряда вон выходящего. Идти под руку с Шерлоком на глазах у сотен людей было непривычно и страшно, но Гермиона давно уже научилась держать спину прямо и сохранять спокойствие на лице в любой ситуации, поэтому почти искренне улыбалась в ответ на аплодисменты и возгласы. Шерлок хранил благостное молчание и, кажется, тоже улыбался — правда, выглядело это противоестественно, но Гермиона старалась об этом не думать. В отсутствие родителей и старших родственников рядом с ней шёл Кингсли — и его присутствие, пожалуй, вселяло спокойствие. — Леди и джентльмены, волшебники и волшебницы, — объявил чиновник, удивительно светло улыбнувшись, — сегодня мы собрались, чтобы отпраздновать союз двух верных сердец. Гермиона всё-таки позволила себе маленькую слабость и крепче сжала руку Шерлока. Он неожиданно нежно провел пальцем по ее ладони. — Уильям Шерлок Скотт, берете ли вы Гермиону Джейн… Гермиона стиснула зубы, вслушиваясь в ленивое, спокойное и даже скучающее: «Да», — Шерлок умудрился в одно короткое слово вложить всё своё отвращение к формальным и бесполезным процедурам и дурацким традициям. — Гермиона Джейн, берёте ли вы… Она была министром магии и не могла допустить, чтобы её голос дрожал — и, похоже, её ответ прозвучал спокойно и твёрдо. — В таком случае я объявляю вас соединёнными узами до скончания ваших дней**, — волшебник поднял палочку и начал читать нараспев заклинание — на них с Шерлоком посыпались серебристые горячие звёздочки, которые постепенно собрались в широкую спираль, обвившую их с головы до ног. Гермиона почувствовала, что щеки потеплели, когда встретилась взглядом с голубыми спокойными глазами Шерлока. Он наклонился и коротко прикоснулся к её губам. Звёзды вспыхнули ярче и погасли. Гермиона тихо выдохнула — кажется, они всё-таки поженились. Успешно. Разумеется, до вечера придётся общаться с гостями, а завтра повторять весь обряд в маггловском мире — Шерлок заявил, что скорее предпочитает отмучиться один раз, чем заниматься подделкой документов, когда ребёнку придёт время идти в школу. К тому же, на волшебной церемонии не было никого из его друзей — ни Джона, ни миссис Хадсон, ни полицейского Грегори Лестрейда, ни Молли Хупер (которую Гермиона иррационально недолюбливала), ни даже Майкрофта. Шерлок не говорил об этом ни разу, но он хотел, и Гермиона это знала, чтобы они были женаты и по маггловским законам, в присутствии близких ему людей. Празднование было в самом разгаре, когда перед оставившей все дела, чтобы поздравить любимую ученицу, профессором МакГонагалл материализовался тяжеловесный серебристый патронус-бык и что-то тихо сказал. Пожилая волшебница схватилась за сердце. Гермиона, забыв об этикете, первой бросилась к ней. — Что с вами, профессор? — О, Гермиона, — профессор попыталась отдышаться, — я не знаю, как сказать… Распределяющая шляпа пропала. Портреты ничего не видели, манящие чары не помогают, призраки обыскали всю школу… Накануне первого сентября. Это катастрофа. — Интересно, — сказал подошедший Шерлок, его глаза загорелись привычным огнём. — Полагаю, мне стоит осмотреть место происшествия. Гермиона колебалась всего пару мгновений, прежде чем позвала Гарри, который коснулся плеча Шерлока и вместе с ним исчез в сиянии портала. — Он найдёт Шляпу, — сказала Гермиона профессору, — он же Шерлок Холмс. Профессор МакГонагалл кивнула — и вдруг нахмурилась, о чём-то задумавшись, а потом сказала себе под нос: — Какое знакомое имя… В конце дня Гермиона поняла, что всё прошло неплохо: свадьба состоялась, Шляпа была найдена, а что вместо якобы первой брачной ночи была попытка хоть как-то выспаться за три часа — это не страшно. Примечание: ** — описание церемонии позаимствовано у Роулинг, из «Даров смерти».***
Шерлок постукивал пальцами по столу. Джон ходил из стороны в сторону по комнате, от чего совершенно не становилось легче. От его: «Всё будет хорошо» — тоже. Сосредоточится на деле не получалось — ему было совершенно всё равно, кто, как и каким образом убил идиота из правительства. — Слушай, — позвал его Джон, — это нормально. Все через это проходят. И у тебя нет никаких оснований для волнения, я говорю тебе как врач. Шерлок раздражённо пнул ножку стола. — Мне нужно дело, — сказал он, — нормальное, а не очередная головоломка Майкрофта! Надо отвлечься. — Шерлок, я не уверен… Ладно, — он достал телефон, но открыть почту не успел — посреди комнаты с хлопком возник Гарри Поттер. Шерлок подскочил на ноги. — Всё хорошо! — быстро произнес Гарри, потом хмыкнул и добавил: — правда, Гермиона в ярости и говорит, что ты опять всё сделал по-своему. Шерлок несколько мгновений молчал, а потом упал обратно в кресло и с облегчением уткнулся в телефон. — Я так понимаю, — пробормотал Джон, проявив неожиданную проницательность, — всё-таки не Мэри Джейн.***
Шерлок положил руку на плечо сыну, и они первыми прошли сквозь барьер на платформу 9¾. Гермиона последовала за ними. Хэмиш, как ему и полагалось, стоял слева от входа, а вот Шерлок обнаружился возле поезда — похоже, его заинтересовала модель. Или технические характеристики. Или он просто не желал показывать, как сильно переживает, провожая сына в школу волшебства. — Папа в своем репертуаре, да? — пробормотал Хэмиш. Гермиона хмыкнула, но в педагогических целях соглашаться не стала. — Мам? Гермиона кивнула молчаливым аврорам, почти незаметно отгородившим их с сыном от посторонних, и спросила: — Что, милый? — Я всё размышляю над распределением. Я уже понял, что спрогнозировать выбор Шляпы нельзя и что на качество обучения факультет не влияет, но… — он вдруг тяжело вздохнул, и Гермиона поняла, как сильно на самом деле его это гнетёт. — Роззи на Гриффиндоре. И Роза Уизли. И ты там училась… — Хэм, мы ведь уже говорили об этом. — Хэмиш, мама. Произноси моё имя целиком, — тут же потребовал ребенок. — Хэмиш, мне не важно, на какой факультет ты попадёшь. Но, давай будем откровенны, это вряд ли будет Гриффиндор. Серьёзный, спокойный Хэмиш меньше всего на свете походил на гриффиндорца. Он, кажется, даже ходить и говорить учился по плану, вдумчиво и с учётом всех возможных рисков. Его кумиром был Майкрофт и, если бы ему позволили, он согласился бы жить у него дома на коврике возле камина. Или возле двери. Слова «дяди Майкрофта» воспринимались им как божественное откровение, а редкие советы — как руководство к действию. И держать себя он старался так же — отстранённо, достойно и холодно, в отличие от младшего брата — неугомонного, любопытного Северуса. Из двух детей Гермионы и Шерлока только один унаследовал магические способности — Сев был сквибом. К счастью. Потому что, если бы к его гениальному, острому уму, ошеломляющей непоседливости и склонности к практическому познанию мира добавилась ещё и способность колдовать, из Британии можно было бы сразу эмигрировать. Сев был в разы хуже Шерлока — его детство не было отмечено трагическими потрясениями, и он развивался в дружелюбном, спокойном окружении, всюду встречая только заботу, поддержку и участие. Правда, Гермиона иногда всерьёз начинала думать, что немного меньше участия и немного больше строгости ему бы не повредило, но забывала об этом, едва только видела умильно-виноватую мордашку с пронзительно-голубыми глазами, блестящими из-под чёрной кудрявой чёлки. — Значит, всё-таки Слизерин? — Хэмиш задумчиво потёр подбородок. Гермиона подозревала, что да. Даже если отбросить рассуждения о характерах и склонностях, куда ещё Шляпа могла бы распределить последнего наследника Слизерина, как не на змеиный факультет? — Вот завтра пришлёшь мне сову и расскажешь. В любом случае, я буду рада. А папа вообще считает, что распределение по факультетам… — «… нелепая традиция, свидетельствующая о полном незнании психологии и структуры личности», — процитировал Хэм и улыбнулся, а потом неожиданно коротко обнял Гермиону и тут же отстранился. Он редко показывал эмоции на публике, и в этом копируя Майкрофта, но, похоже, действительно волновался перед отъездом. — Я тебя тоже люблю, — шепнула Гермиона. К ним подошёл Шерлок. — Пап? — позвал его Хэмиш. — М? — отозвался Шерлок. Его взгляд стал рассеянным — он о чём-то задумался. — Северус считает, что ты упустил важную деталь в деле Северриджа. Я структурировал его наблюдения и оставил тебе записку на ноутбуке. — Я не… — Шерлок осёкся, — записка. Ты гений! Он вытащил телефон, выругался: — Связи нет! — и выскочил обратно на Кингс-кросс через проход в стене. Хэмиш рассмеялся — он лет с пяти воспринимал Шерлока не как отца и наставника, а как товарища. Причём Гермиона иногда подозревала, что младшего. — Обязательно было это говорить сейчас? — спросила она. — Зато я занял его делом, и ему не до переживаний обо мне. — Придержи-ка язык, — строго нахмурилась Гермиона, — ты говоришь об отце. Хэм закатил глаза, выдавил положенное: — Извини, мам, — а потом заметил: — я слышал, он не спал всю ночь. Ему сложно это принять, да? Что я волшебник? — Нет, — на мгновение Гермиона с болью вспомнила своего папу, который тоже когда-то не спал ночь накануне её первой поездки в Хогвартс, — ему сложно принять, что он не сможет защитить тебя в случае необходимости. Поезд подал первый гудок, платформа начала заполняться школьниками и их родителями, воздух наполнился лязгом тележек, уханьем сов и гомоном голосов. — Но ты сможешь, — резонно заметил Хэм. — О, Роззи! Через барьер действительно зашли Джон и Роззи. — Я видел Шерлока, — вместо приветствия заметил Джон. — На платформе. С мобильным. Это нормально? — Я полагаю, что да, — улыбнулась Гермиона. — Это же Шерлок. Роззи, как дела? — Отлично, — Роззи улыбнулась и кивнула Хэму — несмотря на разницу в возрасте, они были дружны. — Кажется, нам пора. Дети поднялись по ступенькам, авроры помогли загрузить багаж. Гермиона подошла совсем близко к стеклу. Хэм коротко махнул ей рукой и скрылся в купе — наверняка не хотел слишком долго прощаться, опасаясь показать волнение. Роззи же, напротив, стояла у окна до отправления и махала рукой отцу.***
Шерлок ждал Гермиону возле прохода на волшебную платформу и, пожалуй, ощущал что-то вроде угрызений совести — обычно родители более внимательны к детям, когда те уезжают учиться на полгода. Гермиона вышла в компании Джона, оба выглядели недовольными. — Я напишу ему письмо. Длинное, — быстро сказал Шерлок, и тут же вздрогнул — Джону было просто запрещено предпринимать любые попытки найти себе женщину, потому что каждый последующий его выбор был хуже предыдущего. — Джон, она тебе не подходит, — решительно сообщил он. — О чём ты? — Эта женщина, с которой ты вчера вечером встречался. У неё есть постоянный любовник, к тому же, она злоупотребляет выпивкой. — Даже думать не хочу, как ты об этом узнал, — огрызнулся Джон. Гермиона не дала ему ответить, что дело в его ботинках, спросив: — Вас перенести на Бейкер-стрит? Ответили они с Джоном одновременно: — Нет. — Я в клинику, — пояснил Джон. — Есть дело у тебя в квартире, — продолжил Шерлок. — И, кстати, Северус сегодня остаётся у Поттеров, я уже договорился. — О, нет, — пробормотала Гермиона, — почему мне кажется, что это переводится как «Северус остается у Поттеров, потому что к ним сегодня заглянул на чай Джордж Уизли»? — Вероятно, потому что так оно и есть. На взгляд Шерлока, Сев отлично справлялся с освоением прикладной химии и познанием мира — в конце концов, кажется, восьмилетнему ребёнку полагается быть любопытным. И он не мог не испытывать некоторое чувство благодарности к Джорджу, который с радостью это любопытство удовлетворял, защищая от разгрома его, Шерлока, домашнюю лабораторию. Гермиона взмахнула палочкой, скрывая их от внимания остальных людей, взяла его за руку и переместилась в центр гостиной в своей квартире. И сразу же настороженно спросила: — И что мы здесь делаем? Шерлок неуверенно огляделся и заметил, обращаясь к стене за плечом Гермионы: — Хэмиш в Хогвартсе. — Да, — согласилась Гермиона. — А Сев у Поттеров до вечера, — он крепче сжал руку Гермионы. — Я закончил дело Северриджа. И Майкрофт слишком занят проблемами на Дальнем Востоке. А ещё ты отменила на сегодня все встречи и предупредила, что тебя можно беспокоить только в случае внештатных ситуаций. Гермиона всегда была умна и быстро, крайне быстро поняла, что он имел в виду — тихо рассмеялась и обняла за шею. Он шумно выдохнул, ткнувшись носом ей в волосы, и принялся осторожно вытаскивать шпильки из её пучка. Пожалуй, сейчас, когда они были знакомы больше сорока лет и женаты почти одиннадцать, он мог признаться хотя бы себе, что всё-таки это любовь.