Конечно, это не любовь

      Была уже глубокая ночь, когда Шерлок снова вернулся домой. Празднование помолвки Джона и Мэри успешно завершилось, посторонние люди разошлись, только миссис Хадсон сидела перед телевизором.         — О, Шерлок, дорогой, вы вернулись один? — спросила она, отключая звук.       Шерлок не ответил, снял пальто и ботинки и устроился в кресле возле камина.         — Да, — продолжила миссис Хадсон, — я понимаю, теперь так и будет — Джону нужно проводить время с невестой. Мэри — замечательная девушка, но всё-таки то, что Джон изменил вам, как-то не очень укладывается у меня в голове.         — Не трудитесь — мыслительный процесс никогда не был вашей сильной стороной, — фыркнул Шерлок.         — Вы хорошо смотритесь вместе, — как ни в чём не бывало щебетала миссис Хадсон, — уверена, вы тоже так считаете. Наверное, вам это нелегко даётся — радоваться его счастью.       Шерлок откинулся на спинку, по-американски положил ноги на журнальный столик и приглушил звук и миссис Хадсон. В отличие от Джона, он не собирался бегать по Лондону с плакатами на тему своей гетеросексуальности — его этот вопрос не волновал.         — И всё-таки у него есть оправдание — вас же два года не было! Мы считали вас мёртвым.         — Да, я заметил, — согласился Шерлок.       Первые дни в Лондоне оказались насыщенными — террористы были только началом, первой ниточкой, ведущей к чему-то большему. Джон не сам залез в костёр — кто-то засунул его туда, но дал Мэри (или Шерлоку) возможность его спасти. Джон был прав, когда говорил, что в этом поступке не было смысла — зачем пытаться убить его? Это угроза? Предупреждение Шерлоку? Намёк?       Он не знал ответа.         — И я всё-таки не понимаю, неужели нельзя было позвонить хоть раз! — вклинился в его мысли голос миссис Хадсон.         — Очевидно, раз я этого не сделал, — заметил он.         — Я понимаю, — вздохнула почтенная домовладелица, — помню, в борделе у моего мужа работала проститутка, и однажды… Впрочем, это не очень подходящая история.         — Как и большинство ваших историй из прошлого, — сообщил Шерлок. Миссис Хадсон что-то недовольно проворчала и спросила:         — Принести вам чай?         — С молоком. И добавьте печенье.         — И «пожалуйста», — напомнила миссис Хадсон.         — «Пожалуйста» можете не добавлять. Я обойдусь, — ответил Шерлок, не открывая глаз, пропуская мимо ушей длинную тираду о своём воспитании.       Внизу хлопнула входная дверь, и Шерлок с удивлением опознал шаги Джона.         — Я думал, ты ночуешь у Мэри, — заметил он ещё до того, как тот вошёл в гостиную.         — Не мог заснуть, — ответил друг и занял место в своем кресле. — Только сейчас понял, что ты ловко провёл меня. Шерлок пожал плечами и всё-таки открыл глаза. Джон сегодня лёг спать рано, но не мог заснуть, долго ворочался в постели, порывался поговорить с Мэри, а потом его осенила идея, вопреки всем расчётам он позвонил Молли Хупер и задал интересующий его вопрос, а, узнав ответ, поспешил на Бейкер-стрит. Можно было сделать вывод, что в этот раз психологический трюк не сработал или же в психике Джона произошли радикальные изменения — он решил во что бы то ни стало добиться правды.         — Ты сделал все, даже подставился под удар (трижды!), лишь бы не рассказывать о том, как ты всё провернул. И не говори мне ничего про стальные тросы и подготовленные батуты — я не настолько туп, как твои фанаты во главе с Андерсоном.       Джон тоже откинулся на спинку кресла. Шерлок фыркнул:         — Ни разу этого не замечал.         — Ты делаешь это опять, — хладнокровно заметил Джон, — пытаешься вывести меня и разозлить. Но друзья так не поступают. Друзья доверяют друг другу. И если ты скажешь мне, что у тебя нет друзей, я снова ударю тебя, но на сей раз всё-таки сломаю нос.         — Мэри будет против, — отозвался Шерлок, но на самом деле уже понял, что Джон припёр его к стене.       Жаль, что он не верит в теории Андерсона — Шерлок прочёл пару десятков у него в блоге и прошёл по хэштегам, а потом полчаса не мог перестать хохотать. Правда, версия с вмешательством некоего человека-паука звучала весьма оригинально. Да и в идее мягкого батута цвета асфальта, заранее положенного на место предполагаемого падения, была определённая свежесть.         — Как ты выжил, Шерлок? Как?       Шерлок вздохнул и спросил серьёзно:         — Если я скажу, что не имею права об этом рассказывать, ты поверишь?         — Поверю, — легко согласился Джон, — но напомню, что я до сих пор на тебя злюсь, так что если ты хочешь, чтобы завтра я снова расследовал с тобой очередное дело, то тебе лучше рассказать мне правду.         — Я был остановлен заклинанием левитации, потом меня превратили в труп, оживили снова, напоили отвратительными на вкус зельями и с помощью устройства для мгновенного перемещения в пространстве переправили во Францию, — быстро проговорил Шерлок, не без удовольствия наблюдая за сменой цвета лица Джона — от бледно-салатового до насыщенно-бордового. — И прежде, чем ты всё-таки сломаешь мне нос…       Джон действительно подскочил из кресла с весьма однозначными намереньями, но всё-таки остановился.         — Прежде, чем ты сломаешь мне нос, я поклянусь тебе, что это — правда. Согласись, звучит не совсем как та история, которую стоит рассказывать людям, если не хочешь попасть в комнату с мягкими стенами под наблюдение твоих коллег.       Джон посмотрел на сжатые в кулаки руки, потом на Шерлока, резко успокоился и спросил:         — Ну, ясно. И что это было в этот раз? Что, Шерлок?         — Что — «что»?         — Что ты вколол себе. Это не героин и не опиаты — связность речи не нарушена, зрачки в норме. Значит, ты сам синтезировал какую-то дрянь, а теперь пробуешь её на себе, — Джон решительно подошёл к его креслу, схватил Шерлока за правую руку, расстегнул манжет и обнажил совершенно чистое предплечье. Потом так же внимательно осмотрел левую руку.       Шерлок ему не мешал, сообщил только, что миссис Хадсон, если зайдёт, сильно удивится тому, что Джон его раздевает. Джон снова покраснел, но упрямство и врачебные принципы победили, так что он стащил с Шерлока рубашку и внимательно изучил его шею, спину и подмышки.         — Разумеется, я мог сделать укол в бедренную или в паховую артерию, — заметил Шерлок, когда Джон отошёл от него, — но я этого не делал. Я чист. Никаких наркотиков уже несколько лет. Я даже курить бросил.         — Если ты не на наркотиках, — мрачно сказал Джон, — это значит, что ты меня разыгрываешь, и это возвращает нас к перспективе твоего сломанного носа.       Шерлок снова надел рубашку, аккуратно застегнул пуговицы, расправил воротник и возразил:         — Или к тому, что ты мне поверишь и перестанешь задавать вопросы. Чудо, Джон. Ты сам так сказал, помнишь?       Джон вздохнул:         — Шерлок, я прошёл войну. Чудес не бывает. Когда в человека попадает пуля — он умирает, когда он наступает на мину — он умирает, когда начинается заражение крови — он умирает, если не успеть его вылечить. Люди умирают постоянно, и рядом с нами нет никаких ангелов-хранителей или волшебников, готовых спасти. Ты упал с большой высоты на асфальт, я слышал хруст твоих костей, видел кровь — очень много. Проверял твой пульс. А позднее, в… — он сбился, у него перехватило горло, но он все-таки продолжил: — в морге я осматривал твоё тело. Это была не подмена, я ведь тебя хорошо знаю. Я лечил тебя как минимум трижды.       Шерлок подумал о том, что мистер Гарри Поттер и его люди, очевидно, действительно хорошо знают своё дело — их муляж обманул даже Джона, — и сказал:         — Поднимаясь на крышу, я не знал исхода нашей встречи с Мориарти. И не подозревал, что он решит шантажировать меня.         — Чем?         — Тем, что я не мог потерять, — не стал конкретизировать Шерлок, — когда он вышиб себе мозги, у меня не оставалось выбора, кроме как прыгнуть, покончить с собой. Времени на решение не было, плана не существовало — и я прыгнул. Я действительно упал на асфальт, сломал пару рёбер и заработал тяжёлое сотрясение мозга, но остался жив благодаря тому, что падал со скоростью меньшей, чем должен был.         — Так не бывает.         — Чудо. То самое. Мои жизненные функции временно были заторможены, меня увезли в безопасное место, а в морг подложили труп, которому придали со мной максимальное сходство. Меня отпоили сильнодействующими средствами, помогли срастить кости, устранили последствия сотрясения и помогли выбраться из страны.         — Кто и зачем? — задал резонный вопрос Джон. — Мне не нравится теория с заклинаниями, если что.         — В таком случае, вопрос «зачем» для тебя — ключевой, — произнес Шерлок, — тем, кто спас меня, было важно устранить сеть Мориарти. Она им мешала. Они взяли на себя британскую ячейку, а я должен был расправиться с остальными. Что я и сделал.       Джон некоторое время молчал, переваривая услышанное, потом сказал:         — Хорошо. Думаю, мне лучше не знать подробностей. Однозначно. Но я рад, что ты жив.         — Я тоже этому рад, — улыбнулся Шерлок.       А на следующий день они по-настоящему вернулись к старой жизни. Блог Джона снова ожил, а на Бейкер-стрит зачастили клиенты. Первое время было много мелочи — дел, на раскрытие которых у Шерлока уходило не более получаса. Но в начале декабря Лестрейд преподнёс неплохой подарок. Он ворвался на Бейкер-стрит в середине дня, как раз когда Джон вернулся с ночного дежурства и утреннего свидания с Мэри, а Шерлок вовсю проводил опыт по взаимодействию клеток крови с различными веществами органического происхождения, то и дело сверяясь со справочником «Экзотические яды».         — В чём дело, инспектор? — спросил Шерлок, поднимая голову от окуляра микроскопа.         — Шерлок, вы должны на это взглянуть, — произнес Лестрейд, и Шерлок тут же остановил реакцию и погасил спиртовку. Он умел чувствовать интересные дела.         — Джон, собирайся! — крикнул он и быстро ушёл переодеваться, велев оставить ему адрес в СМС.       На место они прибыли через сорок минут — Лестрейд уже ждал их возле дорогого отеля в районе Пимлико.         — Итак, рассказывайте, — скомандовал Шерлок, пока они шли по лестнице на третий этаж. Лестрейд покачал головой и сказал:         — Вам лучше просто это увидеть.       Он открыл дверь одного из номеров (одноместный люкс, очевидно) и посторонился. Шерлок остановился в проеме и медленно потер подбородок.       Убитый — судя по всему, спортсмен, бегун или футболист, лежал на животе посреди дорогого номера, вокруг него в странном порядке стояли и лежали спичечные коробки — он строил из них стену.         — Больше двадцати тысяч, — сказал Шерлок.         — Двадцать две двести сорок, — сообщил Лестрейд. — Мы посчитали.       Шерлок кашлянул, оставив комментарий при себе, и прошёл внутрь. Видимых причин смерти не было, возможно, яд. На лице у него было написано выражение ужаса. Но самое интересное обнаружилось в руках — ещё один спичечный коробок. Шерлок надел перчатки, разжал закоченевшие пальцы и вытащил его, открыл — и тут же закрыл.         — Я беру дело, — сказал он. — Проверьте все коробки, если в каком-то обнаружится что-то, хоть соринка — приносите. И проверьте, с кем он встречался — надеюсь, вы справитесь с просмотром записей с камер видеонаблюдения.         — Но, Шерлок… — воскликнул Лестрейд, провожая взглядом коробок, скрывшийся в кармане пальто, — это улика.         — Рад, что вы знаете значение этого слова, Генри.         — Я Грег, — напомнил инспектор. Шерлок пожал плечами и заметил:        — Не повезло. Джон, ты всё посмотрел?       Джон кивнул, и Шерлок поспешил вниз — его переполнял охотничий азарт. Крайне хотелось узнать, что же светится солнечным светом в спичечной коробке. В происхождении предмета он не сомневался и в другое время отнёс бы его Гермионе, но она прислала записку, что уезжает на пару дней во Францию на побережье с детьми Поттеров, а значит, у Шерлока было законное право изучать магический артефакт до её возвращения.         — Есть версии? — спросил Джон.       Шерлок широко, довольно улыбнулся, погладил спичечный коробок и заверил его:         — Не меньше восьми.