Там, где тьма не властна

1. — Лили, пора домой! — Да, мамочка! Рыжеволосая девочка, впрочем, не слишком спешит. Она восторженно разглядывает подарок: хрустальный шарик, подсвеченный изнутри. Как и почему он светится — ей не слишком понятно, но это и неважно. Главное, что внутри шарика отчётливо виден крохотный замок, вокруг которого летает золотая точка. — А что это? Солнце? — Нет. Мальчишка, стоящий рядом, улыбается немного покровительственно, но по его худому, вытянутому лицу ясно видно, как же он доволен реакцией подруги. Августовские вечера коротки: солнце уже коснулось горизонта, тени постепенно начинают теряться в лиловых сумерках. Качели, на которых сидит Лили, слегка поскрипывают, но если их разогнать как следует, то почти поют. Ну, фальшивят слегка. Сейчас кататься неохота, хочется сидеть и болтать о всяких пустяках. Прямо над трубой недавно закрытой прядильной фабрики загорается первая звезда. Лили показывает на неё пальцем и смеётся: — Северус, гляди! Словно маяк, честное слово, похоже! Мы видели такой на Данженесс-бич, когда ехали в Гастингс... На самом деле Северусу наплевать и на маяки, и на Гастингс, но Лили хочет поговорить об этом — стало быть, надо послушно кивать и улыбаться. — Ты сама на маяк похожа... Когда смеёшься, всё вокруг светлеет. Слова вырываются внезапно, и в первую секунду спина отчего-то покрывается испариной. А ещё становится невыносимо стыдно, как будто пьяный отец приволокся ругаться с ним прямо в приличный район. Но Лили польщена, она снова улыбается, тряхнув головой так, что волосы рассыпаются по плечам. Северусу его подруга кажется нереально красивой. Таких просто не бывает. По крайней мере здесь, среди магглов. Шарик вновь привлекает внимание Лили. — Так что же там, внутри? — Это Хогвартс. Мы с тобой там будем учиться. О Хогвартсе Северус может распространяться долго. Спасибо маме, сидевшей рядом с ним во время разновсяческих простуд и рассказывавшей сказки. Ну, то есть это тогда он думал, что сказки... — А, ты опять о том самом... Лили не слишком верит в колдовство. Понять её можно: письмо из Хогвартса ещё не пришло, а сам Северус пока не умеет сотворить даже простейшее заклинание. Маму тоже просить бесполезно: дурацкие запреты она соблюдает неукоснительно. Остаются лишь разговоры. — Понимаешь... там живут волшебники. Там здорово. Вот знаешь, бывает такое, когда на сердце совсем темно? Хочется выть, выйти на улицу и разнести всё к чертям... Неуверенный кивок. Ну да, откуда Лили знать о таких чувствах? Она хорошая, светлая. Её не бывает, правда. — Вот в Хогвартсе ничего такого нету. Там... тебе понравится, увидишь. Северус злится: нужные слова никак не отыскиваются. Он не в состоянии описать чистый свет, золотой снитч и темноту, мелкими пауками разбегающуюся в разные стороны. Не может объяснить, почему там невозможно злиться, а плохие становятся хорошими. Маму бы сюда. Она умеет правильно рассказывать, когда в настроении. — Лили! Наговоришься ещё со своим кавалером. Марш домой! Лили жарко краснеет, так, что видно даже в полутьме, быстро сжимает ладонь Северуса и убегает. Шарик надёжно спрятан в кармане. Домой Северус возвращается, когда вокруг уже совсем темно. Фонари недавно отключили по всему городу: кризис, магглы экономят на всём. Ничего. В Хогвартсе будет светло. 2. Ребёнок заливается слезами, и кажется, что его просто невозможно успокоить. В отчаянии Лили оглядывается вокруг: — Гарри! Гарри, погляди-ка! Золотой снитч по-прежнему кружит в хрустальном шарике вокруг Хогвартса. Подарок... неважно, от кого. Просто подарок. Так она и сказала Джеймсу. Слава богу, тому в своё время немало надарили, он понимает, как это — забыть, кто всучил очередной сувенир. — Смотри, Гарри, как весело! Рыдания прекращаются, словно по команде. Малыш вглядывается в хрустальный шар, растягивает губы в улыбке... — Это Хогвартс, Гарри. Ты пойдёшь туда учиться через десять лет. И если всё будет хорошо, то дни, проведённые в школе волшебства, станут для мальчишки чудесной сказкой. Совсем непохожей на... Неважно. Вспоминать по-прежнему неохота. Где-то там люди веселятся, празднуя Хэллоуин. Карнавальные маски, пугающие и нелепые наряды, смех, временами нервный, но искренний... А они с Джеймсом заперты в клетке. Для блага ребёнка, Лили всё понимает, но иногда добровольное заточение кажется невыносимым. А Гарри пора укладывать спать. Если будет капризничать, то можно и отдать ему хрустальный шар; кажется, малыш всерьёз заинтересовался новой забавой. — Ну-ка, собирайся... Не плачь. Посмотри: этот золотой шарик — снитч. Его могут поймать только самые сильные и ловкие волшебники, вроде твоего папы. Он очень быстрый, поверь мне. За ним надо гоняться на метле. Ты вырастешь — и поймаешь сто снитчей. Малыш слушает внимательно, хлопая сонными глазами. Но не ревёт — вот и славно. Можно быстро взмахнуть волшебной палочкой, запихнуть под шкаф метлу — подарок крёстного. Сам тот ещё сорванец, и Гарри тоже приучает... Снова покрутить шарик в руках, полюбоваться золотыми вспышками. — Ты у меня самый замечательный, похож на папу, а он лучше всех, Гарри. И ты, когда вырастешь, станешь сильным волшебником. Сильнее всех в мире. У тебя будет волшебная палочка, ты как наколдуешь... эээ... радугу! И три котла шоколадных лягушек, подаришь их потом всем девочкам в классе... За окнами гудит ветер. К сердцу подступает отчаяние, но Лили не даёт себе раскисать. Это всего лишь ночная буря, всего лишь Хэллоуин, он пройдёт. Всё пройдёт. — На самом деле Хогвартс очень большой, Гарри. Там светло и весело. Все смеются, радуются, учатся... Тебе там понравится. Стук в дверь застаёт Лили врасплох. Некому стучать. Разве что Сириусу не спится... Бродяга — он Бродяга и есть. Лили поднимает Гарри на руки, вопросительно смотрит на мужа. Тот кивает: — Я открою. — Тебе будет хорошо в Хогвартсе, Гарри, — повторяет Лили, глядя, как мелькает внутри шара золотая искорка. Резко хлопает в прихожей дверь. 3. — Вау, классно! А откуда это? — Джеймс Сириус Поттер таращится на хрустальный шар. — Это Хогвартс, да? Хогвартс? — маленький Альбус Северус тянется рассмотреть новую игрушку, но старший брат решительно отталкивает его: — Конечно Хогвартс, тупица! Пап, а где ты это взял? Гарри медлит с ответом. Он и сам не знает, зачем поднял с пола в разрушенном доме Поттеров этот припорошенный пылью шарик. Странное воспоминание, похожее на ускользнувший луч света. Что-то очень забытое, но безумно родное. Разумеется, аврор Поттер проверил находку на все возможные проклятья и сглазы. Чисто. Да и зачем кому-нибудь дополнительно заколдовывать обычный сувенир? С другой стороны, постоянная бдительность ещё никому не мешала. — Папа! — Да, Хогвартс, — лучше ответить на вопрос Альбуса Северуса. Гарри не хочется вести сыновей в дом-музей Поттеров... пока. Ещё несколько лет, затем можно. А если сказать правду, то Джеймс вынет душу почище лавгудовских мозгошмыгов, и от поездки не отвертеться. Поэтому Гарри резко меняет тему, хмурясь и грозным аврорским тоном вопрошая: — Снитч все узнали? Перед мамой краснеть не придётся? Дети радостно хохочут в ответ. Джеймс несколько минут ещё вертится перед новым приобретением, затем, как Гарри и надеялся, теряет к нему интерес и бежит развлекаться с новой метлой. Но от Альбуса не отделаться так просто. — Папа, а Хогвартс... какой он? И что ответить сыну? Гарри рассеянно вертит в руках хрустальный шарик. По нему не предскажешь будущее, да Поттеры и не были никогда сильны в прорицаниях... Очень хочется, чтобы у Альбуса... у всех детей Гарри судьба сложилась повеселее, чем у него самого. Чтобы они отучились пускай не без проблем, но хотя бы без катастроф. — Хогвартс... хм. Там очень светло и весело. Ты увидишь... Шарик посверкивает в руке, золотой снитч крутится вокруг башен замка. Гарри рассказывает, и собственные слова кажутся ему чистой правдой. В Хогвартсе тьма не властна. И у его детей всё будет хорошо. Обязательно.