Королевская кукла

      Победа! Войско врага в очередной раз оказалось проигравшим, и армия Короля вскоре победно ступила в замок поднявших белый флаг бывших правителей Киандры. По всем правилам сейчас венценосная семья находилась в тронном зале и с быстро стучащим сердцем ожидала приговора, который вынесет победитель. Король же чинно ступал по просторным коридорам, стены некоторых из которых были повреждены пушечными зарядами или снесены магическими взрывами, осматривал изуродованные тела слуг и стражников с безразличным выражением лица, словно они мусор, и медленно направлялся туда, где его ожидали советники и генералы.       Оказавшись в нужном ему помещении, Король с ухмылкой заметил, как побеждённые правители разом вздрогнули, но не утратили осанки, не склонили головы; лишь только подошли ближе к своему единственному дитя — девушке лет семнадцати, серебряные волосы которой свободно струились по плечам, талии, достигали бёдер; золотые глаза, говорившие о предках-эльфах, были опущены к полу; тонкий стан; платье чуть выше колен, с длинными рукавами; затянутый корсет, подчёркивающий маленькую талию и пышную форму груди; невысокого роста — подойди победитель к ней, с лёгкостью смотрел бы сверху вниз.       Атрибуты власти королевства Киандра — алая роза, сделанная из чистого хрусталя, и позолоченный венок с украшением в виде выплавленных цветов — лежат на сидении трона. Король подошёл к ним, не глядя на следивших за каждым его шагом бывших правителей, и взял в руки розу, произнеся несколько слов на языке эльфов — том, который они используют для создания заклинаний — и отпустил. Хрусталь тут же разбился, коснувшись мраморного пола. Та же участь постигла и венок — с той только разницей, что он просто распался на части в руках победителя.       Уничтожив их — артефакты, сила которых делает королевскую семью неподвластными земному способу убийства — Король взял протянутый одним из генералов меч — сам он предпочитал пользоваться кинжалами, нанося пусть не столь глубокие, но более опасные ранения — и подошёл к побеждённым. Бывшая правительница сделала шаг назад, когда Король подошёл к ней вплотную, и сжала ладонь в кулак, явно готовясь нанести удар, если представится возможность.       Это неосторожное действие прервала дочь семейства; девушка коснулась пальцами плеча матери, и та, бросив гневный взгляд в сторону чада, сдалась и склонила голову — второй по счёту, первой как раз стала юная наследница, которой теперь никогда не унаследовать трон своих родителей. Впрочем, как и не увидеть дневной свет и не пережить эти часы — слухи о всегда одерживающим победу Короле ходили разные, но никто не сомневался в одном — он не берёт пленных, предпочитая разбираться с побеждёнными врагами одним способом — убийством. И это уменьшало шансы народа поднять восстание: воспользоваться атрибутами власти могут только те, в чьих жилах текла кровь Древних Королей, а их осталось очень мало; королевство за королевством оказывались во власти Короля, пожелавшего захватить весь мир. Постепенно это ему удастся, ведь никто из оставшихся правителей не обладает его могуществом и армией; да и Конклав — совет Верховных ведьм — никогда не был ни на чьей стороне. Он всегда предпочитал сохранять нейтралитет; неведомо было, что пообещал Король ведьмам, но одно было ясно точно — такой союз не победить, слишком велика его мощь.       В один момент взгляды Короля и побеждённой наследницы встретились; в золотых глазах юной леди можно было прочесть что угодно — ненависть, страх, боль, горе… но только не смирение, не признание поражения.       Победитель искривил губы в улыбке; неужели эта глупая девчонка надеется на чудо, которое позволит им обратить время вспять и предпринять хоть что-нибудь, что могло помочь в победе над врагом? Думает, что, раз он не спешит с расправой, это ещё не конец и можно попытаться отыграться? Верит, что у неё может получиться?       Холодный, жёсткий смех прокатился по тихому тронному залу, и эхо не смолкало ещё несколько секунд. Отойдя от побеждённых, Король едва махнул рукой, а к правителям уже направились генералы, спеша выполнить приказ и погубить очередные невинные жизни. Ему нравилось смотреть на безысходность, написанную на лицах смертников, и наслаждаться ощущением очередной победы. Упиваться своей властью, тем, что от его решений зависит судьба этих жалких, беспомощных, разбитых людей.       Вот лезвие меча прошло сквозь грудь бывшего правителя, и из раны тут же полилась кровь, обагряя белые мраморные плиты; тело безвольным мешком упало на пол, дёрнувшись пару раз и замерев. Та же участь постигла и женщину, постаравшуюся было прикрыть собой дочь.       Король внимательно наблюдал за девушкой, что, окружённая, всё ещё пыталась найти способ избежать смерти и отомстить. Тщетно: никто отпускать её не собирался, а заклинание, которое помогло бы исчезнуть, слишком долгое — успеют прервать. Принцесса гордо подняла голову и выпрямилась; единственным, что выдавало её страх, были дрожащие руки. Улыбка тронула губы девушки, когда один из генералов приготовился нанести удар, и она закрыла глаза.       — В темницу её, — отчеканил Король, желая подольше поиграть с этой девчонкой; её поведение заинтересовало, и он не хотел так быстро терять то, что пробудило в нём давно забытое желание раскрыть неизвестное.       Девушка открыла глаза, неверующе смотря на победителя; она не отводила взгляд всё то время, пока её вели вон из тронного зала, и отвернулась лишь тогда, когда больше не могла видеть врага.       — Приготовь комнаты, мы ночуем здесь, — приказал властитель вошедшему слуге, склонившему голову, и занял своё место на троне, спинка и сидение которого были обиты бархатом.       Мужчина задумчиво облокотился о подлокотник, подпёр щёку кулаком и прикрыл глаза. Все его мысли возвращались к этой серебряновласой юной леди, так необычно держащей себя перед лицом смерти, и вскоре появилось желание посмотреть, как долго у бывшей наследницы престола сможет продержаться эта гордость; после каких унижений она сломается, как стебель цветка: от лёгкого нажатия пальцев, или придётся приложить силу?       Последний раз так же держалась Королева, его Королева, — та, которую жестоко убили, когда узнали, с кем наследница Авеладра решила связать навечно свою судьбу. Он помнил высоко вздёрнутый подбородок, горделивую осанку, лёгкую, безмятежную улыбку на губах той, которую любил, с которой хотел провести всю свою жизнь. Король даже обещал отказаться от своего плана захватить весь мир — всё он готов был бросить к ногам женщины, что ответила согласием на предложение брака.       Но как только побег принцессы был раскрыт, а на вопрос, куда их дочь собиралась, подслушавшая служанка ответила, не скрывая правды и своего отвращения к этой идее, всё было кончено: женщина — та, кто носила под сердцем его дитя — взошла на эшафот. Преступление — любовь к правителю Ривенлота, Дамиану Ваэйлю, Королю, что при одном своём упоминании вызывал лишь страх и ненависть — было наказано смертью.       Тогда он не успел вовремя достигнуть столицы, где в спешке проводилась казнь, не успел спасти любимую. Когда же город был захвачен, всё, что встретило Короля — это охладевшее тело женщины, ради которой он был готов измениться, оставленное на виселице, словно знак: «Все твои победы ничего не значат, ведь то, что было по-настоящему тебе дорого, мы забрали». После того случая поползли слухи о полностью стёртом с лица земли королевстве, в землях которого ничего не росло и по сей день. Сожжённая, чёрная земля, в редких местах ещё хранящая кровь убитых, служила напоминанием, на что способен Король.       Дамиан похоронил свою Королеву по всем правилам: был разожжён костёр, и женщину, переодетую в лёгкое атласное платье, уложенную, будто спящую, поглотили красно-оранжевые языки пламени, унося с собой всё хорошее, на что мог быть способен мужчина.       Но воспоминания похоронить было нельзя. Их первая встреча в лесу, где принцесса, сбежав от служанок, прогуливалась, собирая ягоды, а он охотился — что не на животных, было понятно по количеству крови. Первый поцелуй, когда он пробрался в её комнаты в королевском замке. Первые касания оголённых тел — там же, на шёлковых простынях. Стоны, срываемые с её губ, нежные ласки, грубые движения… Всё, что он имел тогда — исчезло.       Когда вошёл слуга и возвестил, что комнаты готовы, был глубокий вечер. Всё ещё стараясь выгнать образ Мирабель из своей головы, Король оказался в апартаментах, ранее принадлежавших правителям Киандры. Постель была застелена простынями цвета заходящего солнца, и на прикроватном столике находился ужин — то, что смогли найти уцелевшим в кладовой замка, было аккуратно сервировано, приготовлено и надрезано.       Также была готова и ванна. Очистив кожу от дорожной грязи и пыли, мужчина облачился в свободную бордового цвета рубаху и чёрные зауженные брюки; остался босым. Кинув взгляд в зеркало, он удовлетворённо улыбнулся: теперь, по крайней мере, был похож на победителя. Длинные чёрные волосы собраны в хвост, резинка была ослаблена; алые глаза, тут же выдающие родство с демонами, чуть светились в темноте; бледная кожа, не приобретающая золотистого загара даже в самый жаркий и солнечный день — сказывались всё те же гены; мускулистая подтянутая фигура; тонкий шрам над бровью — от него, конечно, можно было с лёгкостью избавиться, но тот служил напоминанием.       Расправившись с трапезой, Дамиан склонил голову, бросая взгляд на кровать, и тут же усмехнулся, найдя самый действенный способ сломать ту гордую девчонку. Позвав стражу, Король приказал привести к нему пленницу; вскоре приказ был исполнен, и девушка стояла перед ним — тонкие запястья охватывали кандалы с гномьими рунами, цель которых была блокировать всякие способности к колдовству. На изящной шее — сбоку, справа — клеймо, похожее на татуировку. Волк с прижатыми к голове ушами — символ полной покорности. Ранее бывшие длинными волосы теперь были обрезаны по плечо; что странно, это ещё больше шло пленнице. Теперь вид у неё был ещё более вызывающим. Да и переодеть её успели — рваная рубаха на две ладони выше колен, такая, которую по обыкновению носят преступники, почти ничего не скрывала, хотя было видно, что принцесса пыталась скрыть своё оголённое тело — к её несчастью, безуспешно.       Смех, сорвавшийся с губ Короля, заставил девушку вздрогнуть, но не струхнуть. Во всяком случае, спина всё ещё была прямой, а глаза не утратили своего блеска.       — Имя? — пригубя бокал с вином, взмахом руки веля стражникам покинуть комнату и оставить их наедине, произнёс Дамиан.       — Каретина, — после непродолжительного молчания отозвалась девушка, мотнув головой. — Можно подумать, Вас оно сильно интересует.       — Господин, — осклабившись, закончил за девчонку мужчина.       — Я никогда не использую по отношению к убийце такого обращения, — гордость, несломленная натура… то, что напоминало Мирабель, заставляя желать сломать пленницу с ещё большей силой.       — Почему же? Готов спорить, ты минут через пять будешь это выкрикивать, — сделав несколько глотков, Король вернул бокал на порядком опустевший поднос с едой и поднялся на ноги, начав медленно подходить к девушке, пока та не попятилась, уперевшись спиной в стену.       — Не бывать этому, — выплюнула она мужчине в лицо, поднимая глаза.       Эта храбрость, желание показать свою силу, что в сложившейся ситуации выглядело больше жалко и смешно, чем грозно, так как Дамиан был выше поверженной принцессы на полторы головы, вызвало усмешку на губах мужчины.       — Посмотрим…       Вскинув руку, он с силой сжал горло девчонки. От неожиданности та распахнула глаза, в которых плескался неподдельный ужас, и тут же обхватила запястье Короля своими тонкими пальцами, стараясь ослабить хватку. Чуть разжав пальцы, дав возможность пленнице вдыхать воздух короткими рывками, мужчина оторвал её от пола, впечатав в стену.       Ноги принцессы пытались вернуть землю, и та на автомате скользила ступнями по каменной стене, упираясь коленями в бёдра стоящего перед ней мучителя.       Свободной рукой перехватив запястья Каретины и заведя их ей за голову, Дамиан разжал хватку на шее, и девчонка закашлялась, метая гневные взгляды. Дёрнувшись было, попытавшись лягнуть мужчину, она только позволила тому оказаться между её ног, придавливая к стене. Белья на пленнице не было.       Не спеша разрывать рубашку, тем самым полностью обнажая тело девчонки, мужчина вместо этого скользнул рукой той между ног, приподнимая ткань рубахи, и провёл пальцами по половым губам, средним задевая клитор. Каретина вздрогнула и, осознав, что сейчас с ней хотят сделать, тут же замотала головой из стороны в сторону; всеми силами стараясь освободиться, она потерпела полную неудачу — Король был намного сильнее её.       Сжав между средним и указательным пальцами верх половых губ, Дамиан выпрямил их, тем самым начиная медленно проникать в лоно с ещё большим желанием начавшей пытаться освободиться девчонки. Резким движением введя их полностью, он услышал вскрик, а после ощутил, как что-то влажное касается его пальцев. Край тюремной рубахи окрасился кровью, и Король улыбнулся, смотря прямо в глаза замершей от неожиданности и возникшей боли пленнице.       Не жалея попавшей ему в руки игрушки, мужчина начал рывками двигаться внутри девушки, растягивая её девственное лоно, прибавив к двум пальцам третий, срывая с её губ крики и видя, как по щекам начинают бежать капли слёз. Встретившись с её взглядом, он, однако, понял, что всё только начинается — девчонка не готова так просто сдаться.       Ускорив движения, уже просто вколачиваясь в её лоно, не думая, что он с лёгкостью может травмировать что-то настолько нежное, неготовое к грубому обращению, Король подался вперёд, не то целуя, не то кусая свою пленницу. Скользнув языком в её рот, подавляя всякое сопротивление, он скользил, исследовал, обвивал; пытаясь освободить свой рот от захватчика, принцесса только помогала ему, двигая языком. Оторвавшись от губ девчонки, не переставая двигать рукой, Дамиан с удовольствием отметил, как из прокусанной губы по подбородку Каретины струйками потекла кровь.       Освободив лоно девушки, мужчина расстегнул пуговицу своих брюк и приспустил их, доставая свой орган и резко входя в принцессу.       Размер был немаленьким, и Каретина закричала, попытавшись отстраниться, освободиться, но только ещё больше насадилась на член, застонав и опустив голову. Слёзы смешивались с кровью, а боль заставляла сознание туманиться, стараясь спрятаться от этой пытки, от всего происходящего.       Нет! Девчонка вскинула голову, больно ударяясь ей о стену, но начиная слабо, но сопротивляться, вырываться; однако всё было напрасно.       Разорвав одной рукой ткань кофты и отбросив ставшую ненужной ткань в сторону, освободив пленницу от единственного, что ещё прикрывало её наготу, Дамиан с силой сжал правую грудь девушки, второй рукой потянул за тонкие запястья вверх — приподнимая принцессу, и склонился, зубами обхватывая сосок левой груди и начиная его покусывать, посасывать, обводя языком и оставляя следы. Одновременно с этим он начал грубо толкаться в Каретину, растягивая её.       Вскоре, когда двигаться стало легче, мужчина входил по самое основание, с каждым новым толчком заставляя таз девушки приподниматься; не заботясь о состоянии пленницы, он всё прибавлял и прибавлял темп. Жертва уже не могла ни кричать, ни стонать — принцесса просто тихо постанывала; слёзы больше не текли, лишь кровь служила смазкой.       Оторвавшись от посасывания левой груди, всё ещё сжимая правую, Дамиан начал поцелуями двигаться вверх — к губам, по пути оставляя на нежной девичьей коже следы от укусов и засосы. Наконец достигнув конца пути, он вновь поцеловал девчонку, проникая языком той в рот и проводя кончиком по нёбу, по щекам, обводя зубы. С силой укусив за нижнюю губу, он слизал выступившие капельки крови и облизнулся, сглатывая. Сила толчков не уменьшалась.       Убрав руку с правой груди, мужчина отметил, что следы пальцев останутся надолго, и склонился, облизывая контуры кровоподтёков. После осторожно, почти ласково накрыл губами сосок, начиная посасывать, причмокивая, а после обхватил тот зубами и потянул, вскоре отпуская.       Освободив лоно девушки, выйдя из неё, Король понял, что принцесса ослабла — настолько, что может только умоляюще смотреть; мольба о прекращении пытки, выражение лица — всё говорило о покорности; однако глаза продолжали сверкать.       Отпустив уже, скорее всего, занемевшие запястья пленницы, он позволил той упасть на пол, а после лёгким движением ноги перевернул её на спину. Теперь сопротивляться она не станет.       Опустившись на колени, он раздвинул Каретине ноги и, заняв более удобную позицию, вновь вошёл в девушку, сорвав с её губ тихий не то стон, не то вздох. На этот раз двигаться было свободнее, и он не спешил ускорять темп; с наслаждением двигаясь в податливом теле, Дамиан видел, как девчонка прикрыла глаза, отдаваясь на милость победителю.       Наклонившись к её уху, прикусив мочку, он провёл языком по впадинке, а после перешёл на шею; там, где ранее он с силой сжимал ей горло, останавливался, целуя, зализывая, словно извиняясь; на свободных от отметин местах же оставлял укусы и засосы.       Минут через двадцать мужчина почувствовал, что скоро кончит, и увеличил темп, изливаясь в лоно пленнице. Тело той лишь слегка дрогнуло — никакой другой реакции не последовало.       Выйдя из девушки, поднявшись и взяв влажное полотенце, оставшееся после принятия ванны, он вытер следы спермы и застегнул штаны. После Дамиан вновь схватил девчонку за шею, приподнимая ту и видя, как приоткрываются её глаза.       — Ну и кто я для тебя теперь? — в самое лицо, почти что в губы выдохнул свой вопрос Король, разжимая пальцы и позволяя Каретине упасть перед ним на колени.       — Г-господ-дин, — дрожащим голосом, очень тихо прошептала пленница; блеск в её глазах не исчез, что не оставляло сомнений — это ещё не конец.       Всё девичье тело, до этого бывшее в прекрасном ухоженном состоянии и без единого синяка, теперь было покрыто принимающими фиолетовый оттенок засосами, красными следами от укусов, тёмно-синими пятнами, кровоподтёками. По подбородку всё ещё текла кровь, а о ногах — особенно внутренней стороне бёдер — и говорить было нечего. Она не могла стоять; и вряд ли в ближайшее время встанет.       Позвав стражника, Король, бросив взгляд на безвольную девчонку, повелел привести её в порядок.       — Мы ещё не закончили, — когда пленницу увели, а в комнату вошла служанка, чтобы убрать следы крови и спермы, тихо проговорил Дамиан. — Наша игра продолжится. Я тебя сломаю.       Ночь опустилась на королевство, теперь подвластное воле Короля, и выжившие жители, обращённые в рабство, передавали из уст в уста прошедший слух — что принцессе удалось выжить. Слабая надежда горела в их сердцах ровно до того момента, пока они не увидели дочь своих правителей. С захвата столицы прошла неделя, и только после этого им довелось увидеть принцессу — на казни.       Безвольной куклой, потеряв горделивую осанку и низко опустив голову, невидящим взглядом потускневших глаз обводя собравшихся, она молча позволила затянуть вокруг своей шеи петлю. Когда послышался хруст позвонков — надежда народа умерла.