The Beautiful Ones

День Благодарения не был любимым праздником в семье Томлинсон, но по праздникам собиралась вся семья — приезжали бабушка с дедушкой, дядя Фрэнк и Лотти с парнем — поэтому они готовились полным ходом к каждому знаменательному событию в году, одним из которых теперь стал второй понедельник октября. Луи сидел со своими сестрами в гостиной. Телевизор был переключен на канал Disney, и Луи пытался это скрывать, но, черт возьми, этот мультик (название которого он даже не успел запомнить) лучше любой передачи на телеканалах, которые он привык смотреть. — Сейчас русалка станет... — восторженно начинает кричать Физзи, пока Луи не затыкает ее рот рукой. — Эй, не смей спойлерить! — орет в притворном ужасе парень, заставляя хихикать сестер. — Так тебе все-таки интересно, — делает та вывод, когда Луи наконец убирает свою ладонь. Луи закатывает глаза. — Может быть, самую малость, — отвечает он. — Конечно, — как-то пафосно произносит девочка, поворачиваясь к экрану. В комнату заходит Джоанна, и все три пары глаз смотрят на нее. — Луи, я немного пережарила индейку, — уведомляет она, делая извиняющееся лицо. Парень мило улыбается, приняв намек. Джоанна ненавидит, когда у нее что-то подгорает или не получается на кухне, будто это делает ее плохой матерью. — Все хорошо, мам. Я пойду в магазин за еще одной, да? — он встает, целует в щеку маму, после того как она утвердительно кивает, и выходит из комнаты, а после из дома, захватив кожаную куртку. Осенний воздух еще не успел стать таким холодным, каким он обычно бывает, поэтому он не застегивает куртку. Дует совсем небольшой ветерок, растрепывая его волосы и в особенности челку, поэтому он поправляет ее всю дорогу, радостно выдыхая, когда заходит в магазин. Луи берет корзину на входе, планируя купить, помимо индейки, сестрам что-нибудь сладенького. Возможно, он попросит их пересказать, чем же закончилась история русалки. Или сам посмотрит в интернете и продолжит жить без напоминаний об этом на протяжении всей жизни. Определенно, второй вариант. Шатен берет печенье Oreo и молочный шоколад, и только потом направляется в мясной отдел, где не было ни одного человека. Разглядывая прилавки и холодильники, он наконец находит глазами индейку и берет ее в руки, когда слышит что-то, больше похожее на вопль. Голос позади произносит нечто непонятное, поэтому Луи поворачивается, замечая перед собой молодого парня. Тот не выглядит дружелюбно настроенным, и Луи не уверен, что должен сделать, поэтому он просто говорит ему «привет». И вместо ответного «привет» он получает какой-то бред. — Это моя индейка, — говорит кудрявый парень напротив, из-за чего Луи вскидывает брови. — Что? Я первый ее взял, чувак, — отвечает он ему, кладя индейку в свою корзину. — Это моя индейка, — повторяет снова незнакомец, но теперь уже со стиснутыми зубами и напряженной челюстью. Луи находится в замешательстве — этот парень сумасшедший? — Серьезно? Тогда почему она в моей корзине? — Луи суживает глаза, и застывает в немом возмущении, когда после этого брюнет просто, черт возьми, берет ЕГО индейку из его же корзины. — Потому что ты ее туда положил, — говорит Гарри, стоя с индейкой в руке. Луи тянет руки к индейке, думая просто взять ее и пойти к кассе, но огромные руки незнакомца не собираются отпускать ее. — Отдай мне ее! — почти кричит Томлинсон, начиная тянуть индейку за ножки к себе. — Она моя, это ты должен ее отдать! — в таком же тоне доносится до него ответ. — Ты идиот? Я ее взял на том прилавке, а там, если я не ошибаюсь, не указано твое имя, — Луи уже начинает действительно злиться. Его дома ждет мама, она должна успеть приготовить все до приезда остальной части семьи. — Боже, просто отдай мне ее, — говорит парень напротив, добавляя, — пожалуйста. — С какой стати? — взрывается Томлинсон. Настрой, с которым он пришел в магазин, подавлен. Ближайший магазин, где можно купить индейку, не боясь отравиться, в часе ходьбы. Но он думает, что он пойдет туда скорее, чем сможет разобраться с этим безумцем. — Она твоя. Счастливого Дня Благодарения, придурок, — говорит он, отпуская индейку. Он грустно выдыхает, оглядывая парня, замечая его большие зеленые глаза и бледную кожу. Он неплох собой, но, очевидно, идиот. Гарри замечает проскальзывающую печаль в голубых глазах и его сердце покалывает: до чего он докатился? Он мог отправиться в другой магазин, а не устраивать бойню за индейку, мать ее. — Нет, она твоя, — говорит он, пока Луи еще не успел повернуться к нему спиной, покидая. — Что? — недоуменно спрашивает он. — Индейка. Бери ее, она твоя, — повторяет Гарри. — Я расслышал, не глухой. Какого хрена? — Эмм... Стайлс не знает что отвечать, но замороженный продукт уже успел сделать его пальцы ледяными, поэтому он кладет ее обратно в холодильник, возвращаясь к беседе с шатеном. — Ты только что отобрал у меня мою индейку, а потом просто так вернул ее? — спрашивает Томлинсон, и Гарри закусывает щеку. — Да что с тобой не так?! — Я могу все объяснить, — начинает обороняться Стайлс, но шатен не дает этого сделать. — Нет, черт возьми. Ты не будешь ничего мне объяснять. Ты просто возьмешь эту гребаную индейку и пойдешь домой отмечать праздник с семьей, пока я буду пешком идти около часа до ближайшего нормального магазина. — Я не возьму индейку, она твоя, — отвечает ему Гарри спокойным тоном. — Почему же ты не вспомнил об этом десять минут назад, сгребая ее к себе своими огромными лапами? — говорит Луи, тоже медленно успокаиваясь. Женщина лет пятидесяти, не обращая внимание на парней, подходит к холодильнику и берет индейку, направляясь к кассе. Они стоят и смотрят друг на друга, не произнося ни слова, пока около глаз Луи не появляются морщинки из-за улыбки. Гарри улыбается ему еще шире, а через секунду оба хихикают. Хихикают, черт возьми! — Мы — идиоты, — подытоживает Луи. — Идиоты без индеек, — поправляет его Гарри. — Точно, — кивает Томлинсон, начиная смеяться. Гарри наблюдает за ним — его кожаная куртка и розовый свитер совсем не сочетаются, но он думает, что этот парень будет выглядеть идеально даже в мусорном мешке; его смех заразителен, поэтому он и сам начинает смеяться; слишком узкие джинсы на пару с вансами придают парню напротив юношеской игривости, и Стайлс думает, что начинает влюбляться. Он почти уверен в этом, когда они вместе идут в тот магазин, о котором говорил Луи, потому что он рассказывает милые истории о своих сестрах, признается, что ему больше по душе сказки про русалок и королевства под водой, нежели всякие боевики. Он говорит с трепетом о любимой музыке и любимых сериалах, иногда утопая в чувствах, когда речь заходит о чем-то, что, видимо, слишком важно для него, будто он хочет подобрать слова, которые идеально бы описали его эмоции, но не может. Он влюбляется в Луи без памяти за час, пока они идут к магазину. Они оба не находят там индейки, но почему-то никто не огорчается. Возможно, это из-за того, что ценой индейки на День Благодарения они нашли друг друга.

***

Луи никто никогда не слушал так, будто то, что он говорит — самое важное, что есть в мире. Никто не смотрел на него так и не воспринимал как то, без чего невозможно жить. Кроме Гарри. Луи видит в его глазах обожание и не может противиться своим чувствам, влюбляясь в него ответно. Влюбляясь в его глупые шуточки, в его странные банданы и всякие милые вещи. Гарри присылает ему в полночь фото, на котором он обнимает своего плюшевого медведя, улыбаясь и показывая свои ямочки. Луи влюбляется. Гарри гуляет с ним каждый день, признавая, что это никогда ему не наскучит, что он хочет слышать голос Луи и видеть самого Луи ежедневно, и Луи смущенно улыбается. Луи влюбляется. Когда Гарри дарит ему рамку для фото в виде домика, у которого крыша зеленого цвета — это Гарри, который всегда укроет Луи от дождя из неприятностей, и стены ярко-голубого цвета — это Луи, который всегда готов быть опорой для Гарри, Луи влюбляется. На следующий день Гарри приносит ему черно-белую фотографию, на которой они стоят в мясном отделе с индейкой в руках с недовольными лицами. Гарри рассказывает, как умолял охранника в магазине распечатать ему этот кадр, и Луи думает, что он ему заплатил. А еще Луи думает, что действительно влюбился. Он ставит черно-белую и немного глупую фотографию в рамку Гарри. Так нужно. Так — правильно. Когда Луи чувствует, что Гарри принимает все его недостатки, заботится о нем и наслаждается временем, которое проводит с ним, Луи понимает, что любит Гарри. Они обсуждают это, и Гарри признается, что Луи Томлинсон — его первая настоящая влюбленность. А чуть позже — любовь. А спустя бесконечность, как оказывается, последняя тоже. Они делят один плейлист на двоих, одну кровать, а вскоре и дом. Они делят одну большую любовь на двоих. Они делят жизнь на двоих, потому что со дня их встречи они перестают существовать отдельно. Они — понятие, созданное любовью и замороженной индейкой.