Качели

-Вообще, я довольно терпелива, но это уже переходит все границы! Сколько можно?! Я намерена немедленно прекратить этот хао… Кхм, кхм… Вам, наверно, интересно узнать, что же «переходит все границы» и почему она так взволнована, верно? Хорошо, я поведаю Вам эту замечательную и полную бессмыслицы историю. Устраивайтесь поудобнее, заварите чашку чаю и приготовтесь переваривать поступающую информацию. Но прежде, чем перейти к нашему рассказу, я хотела бы поведать Вам небольшую предысторию. Всё началось с качели, точнее со сломанной качели. Маленькая девочка, восьми лет, стояла на берегу небольшого озерца и безмолвно взирала стеклянными глазами на могучий, столетний дуб. Это было её любимое место. Вы спросите, что особенного в каком-то деревце около водички? Сейчас она бы согласилась с вами, что совершенно ничего особенного. Но буквально прошлым летом на этом дереве висели детские верёвочные качели, а на причудливых ветках были необычайно крупные, ярко зелёные листья и любимое лакомство местной старой белки — жёлуди. Девочке всегда казалось это место таинственным, сказочным, своим собственным. Ведь, кроме неё, старой мисс белки и парочки птиц здесь не было ни единой души уже лет пять. Но сейчас это место лишилось своей особенной ауры. Оно стало обычным. Простым. Всё волшебство этого места было наголо похищено. Украдено прямо из-под носа. Крепкие ветки этого могучего старца обломаны самым варварским способом. Прочная кора содрана, настолько, что в некоторых местах виднеется древесина. А та кожица мирного отшельника, что осталась относительно цела, обуглелась и приобрела обсидиановый оттенок. Возле старого почерневшего друга на трепещущей глади воды беспомощно колеблется безжалостно разломаная деревянная сидушка детской качели, которая отчаянно пытается уплыть подальше от этого места по жалобно сверкающей поверхности озёра. Попытка за попыткой. Но ни одна из них не увенчалась успехом, каждое рвение несчастной деревяшки было оборвано привязанной к ней потёртой верёвкой, которая запуталась в острых подводных камнях и так неприклонно не давала деревянной бедняжке отчалить от берега дальше чем на четыре фута. Если обратить свой взор в ту сторону, куда так хочет попасть эта дощечка, то можно увидеть как почти на середине озера покачивается на небольших волнах, создаваемых ветром, одинокая автомобильная шина и совсем рядом с ней, еле-еле удерживаясь на воде, колебется второй обломок деревянной сидушки. Чуть поодаль на безвременно засохшей, истоптанной траве в полном молчании затерялась меж пепла и грязи шершавая, вязаная верёвка такого же непоколебимого склада характера, как у сестры. Но, помимо того, что сотворилось с дубом, ситуацию усугубляли валяющиеся всюду пустые бутылки, потухшие бычки от сигарет, покрытые чем-то липким разорванные бумажки и нестерпимая, режущая глаза вонь, смешанная с запахом гари, доносящаяся со всех сторон, и покрывающая всю округу, просто убивая свежий воздух, излучаемый оставшимися в живых, но исколеченых до ужасного состояния, представителей горюющей матери-природы. Жалкая картина открывается перед маленьким, непонимающим ребёнком. Но это ещё не самое грустное. Большее уныние нагоняет то, что это был не единичный случай. Последние годы, ровно 14 июня, приезжали люди. Не просто люди. Они — воплощение всех семи смертных грехов. Ходячая пропаганда уничтожения жизни, как своей, так и чужой. Именно в эту злополучную дату погибает один маленький участок природы, а жители деревушки закрывают ставни на окнах и мучаются бессонницей, а то, попробуй увидеть хоть один сон, когда за окном на полную мощность играет орёт нескончаемая музыка. И весь этот кошмар из-за «Мой мусенька-пусенька подрос ещё на один годик, ох ты, бозе мой!». И так раз за разом. Вот мы и вернулись к началу, где прямо сейчас, на 7 такой замечательный день, та самая девочка, которая уже успела достаточно подрасти, осмелилась выразить всё своё негодование виновнику сего хаоса.