Любовные послания для хикимори

Махиру много думал о Куро, о своей влюбленности — а это была определённо не простая симпатия — и пришел к выводу, что не стоит говорить ему о своих чувствах. В конце концов, он ест его еду и встает по утрам после его звонка (Хайд заходил к брату и каждый раз сильно удивлялся, видя, что тот уже не спит). Он единственный, с кем Куро общается в школе. Это всё грело его сердечко, а остальное было неважно. Письмо Махиру положил на самую дальнюю полку в шкафу и больше не задумывался о подобном. «Зачем я вообще пытался? Это глупо». Сакуя ревновал друга, но в целом, не препятствовал их общению. Ватануки разве что стал чаще ходить вместе с Махиру в школу и из нее. — Так что там с письмами крашеному? — Как-то спросил Ватануки. Широта чуть не подавился, думая, что друг узнал о его секрете, но тот выглядел совершенно невинно, разглядывая облака. Сегодня было прохладней, чем обычно, Махиру даже откатал рукава пиджака и штанины форменных брюк. Не было видно ни единого голубого клочка неба, лишь серые тучи. Что Ватануки там рассматривал — оставалось загадкой. — Не знаю, — Широта пожал плечами, стараясь сделать голос максимально безразличным. — А что он? — Куро даже не заикается об этом, наверное, отношения — это слишком утомительно для него, — хмыкнул Махиру. — Я представляю как он, вытягивая очередной конверт, делает мученическое выражение лица и такой… — Сакуя сделал лицо в точности, как описал, и как можно более похоже произнес: — Какая… боль… Махиру смеется, на что Сакуя довольно улыбается. — Он говорит: «Как же утомляет», — с той же интонацией и выражением поправляет Широта. — Да без разницы, — Ватануки махнул рукой. — Слушай, мы с Рюсэем и Коуки подумали, что неплохо было бы… Путь до станции, в вагоне метро и несколько кварталов до школы они говорят о всякой бытовой ерунде, о вышедших фильмах, играх, о школьном фестивале, пока внезапно Ватануки не замолкает. — Сакуя? — Махиру видит гамму эмоций на лице друга, а потом тот машет рукой и преувеличенно-радостно восклицает: — Эй, Куро-кун! Махиру смотрит в ту сторону. В нескольких метрах от них стоит Куро с обречённым выражением лица. — Он не любит суффиксы, — предупредил Широта, но Сакуя его уже не слышал, подбегая к ленивому однокласснику. — Куро-кун, можно тебя на пару слов? — Сакуя приобнимает парня за плечи. — Это касательно любовных писем от девчонок, — смотрит на подбежавшего Широту. Тот глядит на Куро, будто в чем-то провинился, но молчит. — Махиру может пойти с нами, если ты хочешь. — Это слишком утомительно идти куда-то, — парень зевает, не сводя с Широты глаз. — Говори здесь. — Сакуя, может не стоит? — Еще как стоит! — Рубиновые глаза Ватануки сверкнули, как драгоценные камни на солнце. — Куро-кун, девушки штабелями подкладывают тебе конвертики, но я не замечал, что бы ты им отвечал. Может, если тебя это не интересует, поможешь мне? Только теперь Куро переводит взгляд на Сакую и скидывает его руку. — Склеить кого-то из них, да? — Кивок. — Это утомляет, так что нет. — Чего тебе стоит? — Сакуя! — Пытается остановить друга Махиру, чтобы не лез не в свое дело, но бесполезно. — Лишняя затрата энергии. — Пожалуйста, Ку… Куро показательно широко зевает. — Не интересно. — И разворачиваясь, медленно уходит по направлению входных дверей школы. Некоторое время Широта и Ватануки смотрят на сгорбленную спину, обтянутую светло-голубым нейлоном, накинутый на голову капюшон с этим-совсем-не-милым-мехом-в-виде-кошачьих-ушек и руки в карманах, на школьную сумку на плече. Она так легко болтается, будто там ничего нет. — Он что, учебники не носит? — фыркает Сакуя, когда фигура одноклассника скрывается за дверью. — Тебя сейчас только это заботит? — Нет. Черт, такой шанс был! — Ватануки от досады топает ногой по темному асфальту. Впрочем, это настроение долго не держалось и, сделав несколько шагов, парень воодушевленно заговорил: — Что ты там говорил? Он не любит суффиксы? В следующий раз буду просто называть его Куро. — Сакуя, не лезь. Это его дело, а не твое, — Махиру хмурится. Во время короткого разговора двух его лучших (с трудом верится, но так и есть) друзей, Куро смотрел на него. Просто смотрел, без единой эмоции. Это было так странно и непривычно, что дыхание сперло. Может, он ждал, что Махиру спасет его: утихомирит своего зеленоволосого друга? Или хотел узнать, как тот отреагирует на новость о письмах? А если он знал о влюбленности Махиру?! Что тогда?! У самого Широты об этой мысли холодело в животе. Он мог спокойно находиться рядом с Куро: сердце не начинало биться о грудную клетку, словно сумасшедшее, ладони не потели, голос не дрожал, а слова не застревали в горле. Он общался с ним, как с другом и радовался каждой минуте, когда удавалось понаблюдать, как ветер треплет голубые волосы, послушать сонное ворчание и, вообще, просто находясь рядом. Махиру верил, что если Куро узнает, уже ничего не будет как раньше. И ужасно этого боялся. На урок он пришел со звонком и, стараясь не смотреть Куро в глаза, быстро достал нужные вещи, сел и замер. Следовало просто успокоиться и убедить себя, что он лишь раздувает из мухи слона. Мало ли, почему Куро на него смотрел. Он тут никого кроме Махиру не знает, вот и смотрел. На переменах парни перебросились лишь парой дежурных фраз, когда Махиру в очередной раз будил уснувшего одноклассника, а всё остальное время молчали. К третьему перерыву Махиру пришёл в себя, убедившись, что Куро ничего не подозревает и, скорее всего, уже выкинул утренний разговор с Сакуей из головы. Лестничные пролёты, крыша, ветер, два бенто. Все как обычно, разве что без разговоров. — Было вкусно, — наконец подал голос Куро и Махиру успел лишь привычно улыбнуться, прежде чем он продолжил: — Что с тобой такое? Ты какой-то молчаливый. Это был первый раз, когда этот парень интересовался самочувствием Широты. Хоть это и было вынужденным — тишина всё же давит — и Махиру должен был как минимум усмехнуться, но он не чувствовал никакой радости. — Н-ничего, не выспался просто, — пробормотал Широта, стараясь вести себя как можно более непринужденно. Все же он ошибся — напряжение не спало, а расшатанные нервишки шалили. А Куро опять в упор смотрел на него. — Ты хочешь поговорить о тех письмах, — констатировал он. — Это не мое дело. — Но ты хочешь. — Не имеет значения. — Пока ты ходишь весь такой нервный, непонятно почему, я сам не могу расслабиться. — Не может он, как же… Я тебя еле разбудил после истории! — возмущенно огрызнулся Махиру. — Но сенсей навевает скуку своим монотонным бормотанием… Это был, конечно, слабый аргумент. Очень слабый. Да и не аргумент вовсе, звучало, скорее, как оправдание или попытка заговорить зубы. Может Махиру и нервный, но Куро тоже сегодня сам не свой: проявляет такие чудеса активности и настойчивость в их маленьком бессмысленном споре. Это было так ново и необычно. — …Ладно, объясняй. — Спрашивай. Широта на минуту задумался. По сути, он понимал, почему одноклассник никогда не отвечал на письма — они с Сакуей сегодня утром это обсуждали — но что, если причина была в другом? Вариант, который Махиру никогда не мог не то, что произнести вслух, даже думать не смел, теплился в груди бессмысленной надеждой где-то за сердцем. — Давно письма получаешь? — Где-то спустя неделю, как перевелся, в основном от первогодок, — в голосе Куро звучала некая нотка раздражительности. — В Фукуродани они тоже вечно их подкладывали. — Почему не отвечаешь? — Махиру мысленно хлопнул себя по лбу, от прямоты только что заданного им вопроса. — Отношения — это слишком утомительно, — Куро, который обычно сидел скрестив ноги, прижал их к груди и, обняв руками, оперся подбородком на ямку между коленок. Рубиновые глаза в ожидании вновь уставились на Махиру. Но Широта не на смену позы на защитную и на пристальный взгляд внимания не обратил, лишь криво усмехнулся на такой ответ. Разве могло быть иначе? Бессмысленная надежда оказалась действительно бессмысленной. — Неужели тебе никто не нравится? Куро некоторое время молчал, глядя вниз, а потом, отвернувшись, — якобы разглядывая небо — заговорил: — На самом деле мне нравится кое-кто, но я не могу рассчитывать на взаимность. Все эти девчонки и близко на этого человека не похожи, поэтому отношения с ними были бы утомительными. — Ветер снова сорвал с парня капюшон, но тот лишь наклонил голову, когда челка взлетела вверх. Махиру уныло проследил за тем, как развиваются прядки, отметил, что Куро смущен, а у него — Широты — самое что ни есть невозмутимое выражение лица. Это было немножко неожиданно, что этот парень вообще рассказал ему нечто подобное, столь сокровенное. Возможно, это значило безоговорочное доверие к Широте, некого рода привязанность. И Махиру бы даже улыбнулся этому, если бы та самая бессмысленная надежда с треском не разбилась. У них с Куро были до жути похожие ситуации. Наверное, стоило взять с него пример: надеяться и верить во взаимность с самого начала было глупо. Он даже знать не хотел, кто нравится этому парню, чтобы не расстраивать себя еще больше. — Ясно, — ничего другого он сказать уже не смог. Настроение упало ниже нуля и хотелось поскорее вернуться домой, что бы накрыться одеялом, полежать в одиночестве и успокоиться. Но Махиру всё ещё интересовал один вопрос. — А почему ты мне не рассказывал о письмах? Куро снова помолчал, прежде, чем ответить. — Ты не спрашивал. — Друзья обычно сами друг с другом делятся подобным… Если ты считаешь меня другом, конечно… — Ты мой близкий и единственный друг, — внезапно заявил Куро, опуская голову и пряча лицо в коленках. Махиру шокировано глянул на одноклассника. Взгляд зацепился за длинные пальцы, что подрагивая от напряжения, крепко сжимали ткань форменных брюк. Ясное дело, тот был смущен до предела, видимо, говорил такие вещи вслух он не часто — Прости, я просто… Просто ты мой первый друг и… я не знаю, как ведут себя друзья… «О Господи, как на него можно злиться?» — умиленно подумал Махиру, хотя до этого он и был больше расстроен, чем зол. — Я что, сказал это вслух?.. Куро замер. Махиру опять мысленно в сердцах хлопнул себя по лбу. «Придурок, Широта, ты придурок!» Парень нервно хихикнул и, пододвинувшись к Куро, положил руку тому на плечо. Тот немного расслабил позу, но, подняв голову, настороженно посмотрел на однок… друга. Широта сам уже не давал себе отчет о том, что творит и крепко-крепко обнял парня. То ли возлюбленного, то ли друга — черт уже поймет. — Все в порядке, — тихо, почти шепотом, произнес он. — Это ты меня прости. Куро оторопело сидел и не двигался. Ему казалось, что сделай он хоть одно движение, Махиру испариться, а если он моргнет, то в следующий раз, когда откроет глаза, все будет как всегда: сидящий напротив него Широта, доедающий свою порцию и рассказывающий что-то в перерывах между жеванием. Но Махиру не исчезал, он только крепче сжал Куро в объятиях и ткнулся носом тому в волосы, вдыхая запах его шампуня. Красноглазый моргнул. Ничего не изменилось. Сопровождающий их каждую третью перемену ветер, подул в тот момент, когда Куро несмело обнял Махиру в ответ. Не считая родственников, это был первый раз, когда Куро обнимал кого-то так крепко. И это был первый раз, когда Махиру Широта так отчаянно делал то же самое. После того случая все наладилось. Они оба продолжали непринужденно общаться: Куро стал более открытым, а Махиру, получив подпитку, с новыми силами искренне улыбался другу. Именно другу. Широта запихнул свои чувства туда же, куда и конверт, намереваясь забыть поскорее. Он не готов разрушить всё то, что удалось построить за этот срок. Но однажды всё это полетело в Тартары. — Меня достали уже эти письма, — признался Куро. — Отвечу на первое попавшееся, надеюсь, отстанут. Махиру чуть не подавился. — Кто ты и что ты сделал с Куро?! — Я серьёзно, — пробормотал парень, глядя в сторону. — Эти конверты пачками вываливаются из моего шкафчика. Даже Хайду их не в таких количествах подкладывают. — Но так же нельзя. И разве тебе не нравится кто-то? — осторожно спросил Широта. — Это так, но… это не взаимно, я говорил же. — Почему ты так думаешь? — Потому, что я знаю, — Куро снова спрятал глаза за челкой. Он делал так постоянно, и почти всегда это сопровождалось ветром, который сдувал волосы с его лица, но сегодня было на удивление безветренно. — Она уже встречается с кем-то? — Махиру хоть задал вопрос, но в глубине души ему даже слышать об этом не хотелось. Вот просто. Не. Хотелось. — Не то, чтобы… Просто ничего не получится, вот и всё, — буркнул Куро и Широта внезапно почувствовал себя виноватым за этот допрос. Он будто ковырялся в глубокой ране пинцетом, оттягивая ткани, разрывая их… Сам Махиру, напротив, никогда не рассказывал ничего подобного. Не потому, что не доверял, просто Куро не спрашивал. Он вообще редко что спрашивал, Широта сам всё рассказывал. — Ладно, не важно, — Куро выдохнул и коротко глянул на друга. — Завтра пятница. Утром я открою то письмо, что будет лежать сверху. Махиру сидел молча, а шестерёнки в его голове начали вращаться, вечно цепляясь друг за друга и постоянно сбиваясь с темпа. — То есть, повезет просто тому, кто подкинет записку последним? Серьёзно? — Кивок. — А если это будет… парень? Куро почесал нос, глядя в сторону. — Без разницы, — тихо пробормотал он. — Он что, хуже девчонки в чем-то? — Нет, конечно! — только и пискнул Широта, слишком поздно осознавая, что одноклассник ещё не договорил. — Я просто… попробую принять его чувства, — закончил Куро. — Ладно, делай как хочешь. Но я все ещё не считаю, что это хорошая идея, — вздохнул он. Куро лишь пожал плечами и зевнул. Широта проследил взглядом, за его пальцами, за тем, как он зажмурился, как смаргивал после этого. У Махиру в голове что-то щелкнуло и шестеренки закрутились, идеально взаимодействуя друг с другом и создавая исправно работающий механизм.