Виктор

      Любовь Юрия к нему не угасала. Когда тот чёртов идеал заговорил с ним впервые, в этот момент внутренний мир перевернулся. Когда их взгляды случайно встречались, Юра будто тонул в его глазах и замирал. Плисецкий пытался скрывать привязанность к нему. Пугался показаться наивным? Грубый мальчишка, с ужасным характером, скрывавший настоящие чувства под маской.       Блядская улыбка победителя редко сходила с его сияющего лица. Глаза всегда горели желанием побеждать, разбивать сердца миллионов. Среди них оказалось и сердце глупого подростка, но своё он подарил жалкому японцу. Юре больно видеть их вместе. Невинные объятия тех двоих выводили его. Лёгкие поцелуи на тренировке, когда они думали, что их никто не заметит. Все эмоции блондин выплёскивал дома, заперевшись в своей комнате. Разорвав все фото Виктора, тихо проклиная его, продолжал плакать, лишь иногда смахивая слёзы ладонью.       Дедушка всегда жалел Юру, родственную душу. Поддержка с его стороны была постоянной. В очередной раз, стоя за дверью его комнаты, слушал приглушённые рыдания внука. Поговорить с ним он не решался, боясь ещё больше задеть его чувства. Плисецкому ничего не оставалось делать, как прижимать последнюю оставшуюся потёртую фотографию Никифорова с чемпионата и легко касаться её губами, ведь в реальности его губы уже заняты другими, которые так ненавидел. Он мечтал, что когда-то Виктор осознает это. Мог бы принадлежать ему, отдаваться всегда, когда он будет желать этого. Быть верным только ему. Шептать бессмысленные глупости на ушко с утра, после страстной ночи, но это оставалось лишь неосуществлённых мечтах. Наконец, забывая об этом, шёл к дедушке. Его тёплые разговоры и пирожки успокаивали внука. На душе становилось и правда легко. Как же хорошо хотя бы на время забыть о своих переживаниях. Николай любил рассказывать истории из его жизни в молодости, о бабушке, которую Юра никогда не видел. А он делился своими новостями о тренировках и соревнованиях. Говорил о своём тренере, который иногда казался ему немного придирчивым, но тему про отношения с Виктором он затрагивал очень редко, да и дед пытался её избегать. Из-за недовольного крика Якова, маленький Плисецкий всё равно старался не расстраивать себя. Он всегда знал, что может добиться большего. Вдруг в дверях он увидел знакомое бежевое пальто. Платинового цвета чёлку, которая прикрывала глаза. Виктор подошёл к нему. Вновь улыбаясь своей фирменной улыбкой, сказал: — Тебе тоже не разрешали исполнять четверные? Понимаю... — с ноткой грусти в голосе произнёс он. Юра молча смотрел на него, крики Фельцмана отходили на второй план. — У тебя достаточно хорошо получается. Я давно смотрел на твои тренировки. Выиграешь юниорские — приходи. Достойную программу я тебе обеспечу...       Юный фигурист не отрывал заинтересованный взгляд от Никифорова. Сам чемпион мирового уровня предложил поставить ему программу для выступления во взрослом катании. Большой стимул продвигаться выше. Ведь фигурное катание — для него всё. Иногда любил вспоминать зимние вечера. Кругом мерцание фонарей на староватой улице. Под ручку с дедушкой шагать на тренировку. И смотря на обильные хлопья снега, ловить их вязаными варежками, которые подарили ему на Новый Год. Подняв взгляд на Николая, который молча смотрел вдаль.       Несколько лет назад маленький Юрочка сидел перед экраном старого телевизора. Чуть мутный экран показывал очередной чемпионат. Прекрасный юноша откатывал свою программу. Длинные серебристые волосы развивались, некоторые прядки выпали из аккуратного хвоста во время прыжка. Чёрный костюм с белыми блёстками в районе ключиц, которые переливались в свете прожекторов, идеально сидел на его фигуре. Его движения были плавными, словно он порхал на льду. Последний элемент... Зелёные глазки Плисецкого всё время направлены на него. Спустя минуту, мелодия стихла. Пепельноволосый замер, и тут же раздались громкие аплодисменты — восхищению зрителей не было придела. В комнату тихо зашёл дедушка. Милая улыбка расплылась на его лице. Вот он — его кумир на всю жизнь. Оторвавшись от просмотра, поспешил поделиться этим с дедушкой. Кто мог предполагать, что совсем через несколько лет он станет новым будущем России. Он сам — равный Никифорову. Его любовь разожглась…       «Боже, это невыносимо» — тут же пронеслось в голове у Юры. Пожелав дедушке доброй ночи, он поспешил зайти в комнату. После чего нашел свой мобильник где-то в скомканном одеяле, которое он оставил там ещё с утра. Присев на диван, начал искать что-то в мобильнике. И спустя несколько секунд беспрерывного просмотра вкладок, открыл фотографии. Юра знал, что от воспоминаний будет больно, что он не сможет уснуть, но так хотелось всё время смотреть на него. У него осталось всего несколько совместных фото, но ему достаточно. Зачем ему хранить их, если человека больше нет рядом? Это как жалкое напоминание, что когда-то происходило с ним. Сейчас у Виктора новые знакомства, интересы, новые люди и «настоящая» любовь. В эти планы не входил шестнадцатилетний мальчишка, ведь жизнь только начинается. Правда?