«Ещё не сорваны погоны...»

Прошло около нѣсколькихъ дней съ момента полученія послѣдней телеграммы отъ Антона Ивановича. Хоть Александръ Васильевичъ и переживалъ за генерала Деникина, онъ свято вѣрилъ въ то, что онъ въ полномъ порядкѣ и съ нимъ ничего не случилось. Или же всё же что-то произошло?

Съ этими мыслями адмиралъ Колчакъ закончилъ разбираться съ новыми бумагами, которые вѣжливо принесъ ему поручикъ Ивановъ. Тяжко отдышавшись послѣ трудной работы, Александръ Васильевичъ разслабился и включилъ на граммофонѣ какую-то старую пластинку, доставшуюся ему отъ стараго московскаго пріятеля, который, увы, былъ разстрѣлянъ ЧК еще въ 1918 за контрреволюціонные взгляды. Колчакъ очень не хотѣлъ вспоминать подробности этой исторіи и поэтому старался забить голову чёмъ-то инымъ. Напримѣръ, мыслями о Деникине. Колчакъ размышлялъ о томъ, что ихъ связываетъ нѣчто большее, чёмъ просто товарищество или дружба. Навѣрное... Размышленія Колчака были прерваны звукомъ телеграфа. А это означало лишь одно: пришло сообщеніе отъ Деникина. Выключивъ граммофонъ и стряхнувъ пыль со своего костюма, Александръ Васильевичъ принялся читать сообщеніе своего западнаго пріятеля. Тамъ сообщалось, что южные и восточные бѣлые соединились на Волгѣ и уже предпринимаютъ попытку штурма Царицына! Колчакъ такого явно не ожидалъ и въ тотъ же мигъ додумался, что это шансъ встрѣтиться съ Антономъ Ивановичемъ. Назначивъ Пепеляева временнымъ замѣстителемъ въ его офисѣ, Александръ Васильевичъ выдвинулся къ Царицыну... И вотъ, уже спустя энное количество часовъ, Александръ Васильевичъ прибылъ къ подступамъ Царицына и встрѣтилъ... генерала Деникина. — Здравія вамъ, Антонъ Ивановичъ. Какъ поживаете? — Колчакъ пытался очень неловко завести разговоръ съ Деникинымъ. Антонъ Ивановичъ замѣтилъ это и старался подыграть. — Александръ Васильевичъ, радъ васъ видѣть тутъ. Это несомненно великолѣпная вѣсть, что наши войска соединились и уже тихонько продвигаются къ Москвѣ. Самъ я, поживаю, неплохо... — Антонъ Ивановичъ немного замѣшкался, но онъ старался держать себя въ бодромъ состояніи. — Не желаете ли пройти въ мой кабинетъ и тамъ всё обсудить? — Кхмъ... да, конечно. Пойдемте. — Колчакъ былъ въ замѣшательствѣ. Неужели это знакъ обоюдной любви между Колчакомъ и Деникинымъ? "Обоюдная любовь?" — тихо прошепталъ Колчакъ себѣ подъ носъ... Онъ еще не зналъ, что будетъ дальше. Антонъ Ивановичъ тихо пріоткрылъ дверь въ свой уютный кабинетъ и махнулъ рукой Колчаку, такимъ образомъ "говоря", чтобы Колчакъ зашелъ первымъ. Александръ Васильевичъ послушался Деникина и зашелъ въ комнату. — Можетъ скотча? Старый, шотландскій. Недавно привезли представители Антанты. Онѣ надѣялись, что я продамъ Россію за бутылку пойла... хахъ, пускай и дальше такъ думаютъ. Ну такъ вотъ, что скажете? — Наливайте. Я не противъ взбодриться, такъ сказать. — Александръ Васильевичъ явно чего-то не понималъ въ дѣйствіяхъ Деникина. Послѣ того, какъ Деникинъ разлилъ по бокаламъ старый-добрый скотчъ, они мигомъ чокнулись и обоюдно выпили всё залпомъ до дна. Послѣ этого они поговорили о чёмъ-то высшемъ, о духовенствѣ, объ обстановкѣ на фронтѣ... И вдругъ случилось то, чего не ожидалъ ни Колчакъ, ни Деникинъ. Александръ Васильевичъ, медленно прислонивъ свою руку на голову Деникина, началъ неторопливо гладить его сверкающую лысину, проводя ладонью то взадъ, то впередъ. Однако моментъ прервалъ поручикъ Ивановъ, непонятно какъ оказавшійся здѣсь. Онъ отчитался, что штурмъ Царицына проходитъ успѣшно и безъ особыхъ потерь. На этомъ Антонъ Ивановичъ и Александръ Васильевичъ разошлись, попутно мигнувъ другъ другу вслѣдъ. Это еще не конецъ ихъ любовныхъ отношеній, а только начало.