Её глазами

Нарцисса шла по темному коридору поместья, легко касаясь стены кончиками пальцев. В тишине гулко звучал стук каблуков. Два шага вперед — и рука касается рамы картины. Пейзаж с изображенным светлым садом, так напоминающем дом Альфарда Блэка, в котором она любила гостить в детстве. В груди остро кольнуло, и девушка сползла вдоль стены, слушая, как гулко бьется сердце. У нее не осталось сил даже на то, чтобы подняться. Девушка подтянула колени к груди и уткнулась в них лицом, пытаясь скрыться от этого мира. Даже со своим горем ей не к кому было пойти. И некому было ее понять. Родители. О она любила их, но все же. Сгинус Блэк, не способный противоречить слову Вальбурги, позволивший изгнать среднюю дочь. Он был истинным Бэком, но все же не горел тем темным огнем, что сжег всю ее семью. В нем не было их безумия, он всегда был спокоен и хладнокровен. Друэлла же — мать, не способная понять собственных дочерей. Что же это за мать. Нарцисса с силой ударила затылком о каменную стену. Слезы застилали глаза. Ее семья. Ее несчастная разрушенная семья. О как она их любила! Говорят, ничто не сравнится с любовью матери к своему ребенку. Но Драко родился всего полтора года назад, а любовь Нарциссы была безгранична. Еще в детстве она поняла, как прекрасен мир и любила его беззаветно. Мир же отплатил ей за это лишь болью, но боли было сполна. Беллс — яркая веселая. Имя как звук колокольчиков, которые она так любила подвешивать на шеи домашним книзлам. Беллс, которая обожала своих кузенов, всех троих. И веселого раздолбая Сириуса, и тихоню Регулуса, и обаяшку Эвана. Белла, которая вытаскивала ораву Блэков играть на улицу, которая звонко хохотала тираня деда Арктуруса, чтобы он научил ее боевой магии. Живая, яркая и веселая. Несчастная, отчаявшаяся, безумная, захлёбывающаяся своим горем и яростью. Желающая мести. Такой Нарцисса видела сестру в последний раз. Беллс, Белла, сестренка. Всегда так ярко горящая и сгоревшая на этой войне. Андромеда — тихая, задумчивая, ласковая. Вечно читающая романы и гуляющая в саду. Или, наоборот, с горящими глазами чертящая сложные графики на пару с дядей Альфардом. Умная и мечтательная. Всегда готовая утешить своих братьев и сестер, дать совет или помочь. Кто же помог ей, когда она так в этом нуждалась. Нет — все отвернулись прочь, а она отвернулась в ответ. Тогда Нарцисса лишилась первой сестры, не найдя в себе сил пойти против родни, как это сделал Сириус. Сириус — ярчайшая звезда в созвездии гончих псов. Гордый и мятежный, любящий свободу без памяти, легкомысленный дурак. С самого детства делающий все в пику родне, яркий, веселый. Обожающий приключения и шутки мальчишка, не бывающий ни на минуту спокойным. Он единственный, кто мог отобрать у Меды книжку или заставить саму Нарциссу, забыв о приличиях, лезть в пруд или на дерево. Сильный и так похожий на Беллс. Жизнь разметала их по разные стороны и снова свела вместе. Нарцисса слышала, что они сидят с сестрой в соседних камерах. А Эван, любимый, светлый и добрый Эван. Ласковый мальчик, обожающий животных. Мечтающий о светлом доме и милой женушке. Страстно желающий посмотреть этот огромный мир. Что же жизнь сделала с тобой? Нарцисса всхлипнула, захлебываясь горем. Ногти впились в ладони, из прокушенной губы на подол светлого платья капала кровь, но девушка этого даже не замечала. Она вспоминала. Черное от горя лицо кузена, прижимавшего к себе малыша Эдриана Пьюси — единственного, кто выжил, после нападения Пруэтов на поместье невесты Эвана. Похороны и фанатичный блеск его глаз. Он на коленях умолял Долохова взять его в свой отряд, и русский не смог отказать. Она вспоминала бледную и изнеможенную Беллатрису, у сестры не было сил даже на то чтобы плакать. Рудольфус и Рабастан были в Европе, и никто не защитил беременную девушку от вломившихся в дом Фениксовцев и заклятья Грюма. Воспоминания сливались в череду кошмарных картин, которым не было конца. Вот Эван клянется Белле отомстить обидчику, выслеживая Грюма. Вот в некрологах мелькают фамилии: Боунс, Фенвик, Дирборн, МакКинон. Беллс смеется: «Все там были, всем место в гробу». Вот искаженное от ярости лицо Сириуса, он орет на Нарциссу недалеко от «Дырявого котла». Марлин МакКинон была его невестой. Он обвиняет Эвана, а ей даже нечего сказать. Ведь все это правда. И она захлебывается слезами в объятиях Регулуса. Один ее брат хочет убить другого, а она опять не в силах сделать хоть что-то. Мертвый Эван в гробу. Его хоронят в семейном склепе Пьюси, рядом с невестой. Пусть они не были женаты, но, боги, как он ее любил. У Нарциссы уже нет сил, чтобы плакать, и она просто стоит, пустым взглядом смотря на светлый гроб, а рядом беснуется Беллс в объятиях своего мужа. Регулуса не было, и уже тогда все знали, что он погиб. Но в отличие от Эвана, у них не было даже тела, чтобы похоронить достойно. Малыш Регулус — младший из всех. Умный, тихий и послушный, что так несвойственно Блэкам. Он всегда пытался сгладить острые углы, метался между своей матерью и братом. И у Вальбурги, и у Сириуса был нелегкий характер. Он был возможно самым мягким из них. Вечно себе на уме, вечно отдельно. Он лучше всех понимал Нарциссу и всеми силами пытался сохранить мир в семье. Но, в конце концов, у него ничего не вышло. Нарцисса помнит, как видела его в последний раз. Он навестил ее взволнованный, с лихорадочно блестящими глазами. Ворвался в поместье наперевес с букетом белых роз, перепугал всех павлинов. Тогда Нарцисса предложила ему чай, и они долго сидели, вспоминая детство. Он целовал ей руки и даже прижался к животу, пытаясь почувствовать еще не рожденного племянника. А потом ушел. Скрылся во всполохах зеленого пламени, чтоб никогда не появиться вновь. Она завыла, слезы текли из глаз нескончаемым потоком, хотя она думала, что давно разучилась плакать. Сидела на полу, размазывая по щекам слезы и кровь. Ах, если бы можно было забыть, тогда бы было не так больно. Она помнит страшное горе Вальбурги, тетя словно постарела на десятки лет в один день. Помнит истаявшего за год Ориона. Боль от потери любимого сына подкосила его. Помнит внезапную смерть Альфарда. Такого молодого. И безумие Вальбурги, выжигающей брата с гобелена за завещание на имя Сириуса. Помнит, как тетка заперлась в мрачном доме. Помнит отрешенность родителей и возвращающихся сов с так и не прочитанными письмами к Андромеде. Помнит несчастного и осунувшегося мужа, возвращающегося с собраний. В тайне от нее пьющего зелье от последствий Круциатуса. Помнит это Мордредово пророчество и преждевременные роды, только чтобы их сын не попал под пристальное внимание. Безумие Беллы, падение Лорда, аресты. Помнит, как Люциуса взяли прямо за завтраком, напугав малыша Драко. Помнит, как читала газеты. Сириус — предатель Поттеров, правая рука Темного Лорда. Верный, как пес Сириус, готовый убить собственных братьев — предатель. Смешно! Ее сестра — чудовище, запытавшее Лонгботтомов. А то, что Френк тоже был там, когда она потеряла ребенка, но ведь это никому не интересно. Долохов — убийца Пруэттов. А Пруэтты — убийцы Пьюси. Но Мордред! Всем плевать! Сильные руки оторвали ее от пола, прижали к груди. — Тише, тише девочка. Все будет хорошо, не плачь. Люциуса оправдали. Все будет хорошо. Мой сын вернется, и снова все будет в порядке. — Абраксас Малфой понес ее в сторону покоев. — Тебе надо отдохнуть. Завтра мы пойдем встречать его из аврората. Наша семья снова будет вместе. Засыпая на мягкой пуховой, перине Нарцисса знала: теперь ее семья — это Малфои. И она сделает все, чтобы не потерять еще и ее. Ведь у нее больше нет другой семьи.