sierra leone

с наступлением темноты к нему приходит гулкое, тянущее и безобразное что-то сжимает его смуглые руки, покрытые неровным загаром плечи и ребра начинают дрожать чувство, зарождающееся где-то в горле, спускается к груди, к сердцу, и селится там, словно птица, свивая гнездо из мусора, прутиков и изумрудных стеклышек он пытается выдрать это злополучное гнездо, скорее, пока не наступила весна, пока эта боль не начала гнездиться и создавать потомство, отзвуки чьих голодных криков он слышит даже в усталых снах весна закапывает в транс, настойчиво закрывая утомленные веки и нашептывает что-то успокаивающе-маньячное, почти коматозное не веря этой весне, он тянется к свету и увязает все глубже с каждым движением что-то внутри нанизанного на ветки сердца шевелится и он гонит это движение прочь, он - любитель театра, только вместо занавеса распахивается грудная клетка, гордо выставляя под софиты потемневшие легкие, обожженный пищевод и маленькое, никому не нужное гнездышко птенцы не летят прочь, лишь смотрят в ответ пустыми поблескивающими они пищат как-то уж совсем понимающе

- ты не полетишь, ты никогда не полетишь

он затыкает их глотки червями и гусеницами он забывает про них, срастается с ними, принимает как должное и жутко удивляется, когда им удивляются другие иногда он просыпается с ощущением их острых клювов где-то в позвоночнике и тогда кажется, что они пытаются выклевать себе путь наружу прямо через его труху он все ждет того утра, когда сможет расправить свои \их\ кровавые крылья