WIP

Глазго не нравилось в лаборатории. Пахло холодным железом, токсичной грязью и ещё миллионом неопозннаных запахов, знать которые не обязана ни одна уважающая себя собака. Эти странные люди вокруг не обращали никакого внимания на все его ужимки и старания, за весь день он не получил ни кусочка добычи, хотя на улице с другими людьми, постарше и... менее суетливыми, что ли, морда "я тебя умиляю" всегда прокатывала. Глазго был умный пёс и тот ещё прохвост. Он понимал, происходит что-то важное, адреналин так и пульсировал во всех этих людях. Но что именно - оставалось ему неведомым. Он бы с удовольствием присоединился к общему деловитому и нервному настрою, но не мог, женщина с добрыми глазами прочно привязала его к какой-то стальной маленькой пещере белого цвета, Глазго не мог даже хвостом пошевелить, лежал навзничь, весь опутанный ремнями и проводами. От женщины пахло совершенно отвратительно, на вкус собаки, разумеется, хотя кому может понравиться запах цветов? В них даже изваляться нормально нельзя... Глазго смирился и расслабился. Мышцы подрагивали под лентами твёрдых ремней, нос судорожно искал спасительный новый запах чего-то неведомого, но любой, кто бы сейчас увидел пса, понял бы - Глазго в этой битве проиграл и знает об этом. Потом мир завибрировал. Раздался низкий гадкий гул, потом он стал громче, расширился на весь диапазон слышимости, превратился в какофонию шума и мелкой тряски. Что-то тёплое окутало самоощущение пса, эмоции и страхи начали выцветать, как старые газеты на серванте в доме, где Глазго родился. Когда-то очень давно... А затем Глазго увидел себя. Увидел пса. Лежащего внутри нейросканера. Себя. Увидел с четырёх разных точек. Но запахи пропали. Доктор Эйс Литтл стояла над установкой и смотрела на Глазго своими бесконечно добрыми зелёными глазами, Глазго увидел её пульс и дыхание, высчитал её вес и проанализировал дальнейшие движения. Если бы у него было время задать себе вопрос, Глазго не смог бы ответить, зачем он в следующую секунду взял под управление "руку" робота-манипулятора и двинул её на доктора. Эйс Литтл прислонилась лбом к холодной сетке клетки Глазго. Пёс мирно посапывал и косил на неё из под шикарных белых ресниц. -Сейчас слишком рано делать выводы, мы понятия не имеем, что произошло, этого не предсказывали ни модели, ни опыты на других млекопитающих. Нам нужно всем остыть и заняться кропотливой работой анализа того, что осталось от терминала. Компьютерщики говорят, что данных предостаточно, но они все зашифрованы чёрт знает как и чем. Подозреваю, что это всё так же последствия взаимодействия с психологическим образом Глазго, за те 30 миллисекунд, что он находился в составе машины, он устроил там настоящий кавардак, как если бы его оставили одного в комнате на весь день запертым, наедине с целым шкафом вещей. Ты понимаешь, это всё гипотезы, даже нет, фантазии. На данный момент... я в растерянности и понятия не имею, откуда начать.