Зонт с пришельцами

Утро. 5:06. Окно открыто, поэтому в комнате очень холодно. Парень ворочается в кровати, кутается в одеяло сильнее. На улице уже довольно светло, солнце отражается от окон стоящих рядом многоэтажек. Может кто-то сейчас вышел покурить, подышать свежим воздухом. На улицах почти никого нет, только может один-два человека: кто-то уезжает куда-то на своей машине какого-нибудь ярко-красного цвета, а кто-то выгуливает собаку. Но все нормальные люди сейчас спят. На стенах комнаты висят старые плакаты. Над диваном висит плакат с какой-то бейсбольной командой, когда этот парень был маленький, он точно ходил с отцом на их матчи. «Вперед, Бигфуты!». А рядом висят плакаты каких-то музыкальных групп и одинокая картина с бесконечным зеленым полем, которое сливается на горизонте с безграничным небом. Я не знаю, кто написал эту картину, но она прекрасна. Если рассмотреть ее поближе и потрогать, можно догадаться, что это масло. Недалеко от шкафа расположился уголок достижений: всевозможные награды за успехи в учебе, спорте, медали за первые места. Этот парень был хорошим волейболистом в прошлом, не раз бывал на национальных, его команда была довольно сильна. Старый пыльный шкаф немного поскрипывает, когда кошка, мирно спящая на нем, решает встать и уйти. Компьютер, который забыли выключить, жужжит и иногда в наушниках звучат тихие звуки пришедших уведомлений из твиттера о новых твитах кого-нибудь из любимых актеров парня. На столе лежит довольно много вещей, но там чисто. Рядом с ним, на стене, висят фотографии: друзья, наверное, из прошлой школы или института, они обнимаются и сразу ясно — это прощальное фото; фотография этого парня в шарфе той самой бейсбольной команды, на фоне виднеется поле, он улыбается так широко, что хочется улыбаться тоже. Обои в комнате отливают желтизной, можно было бы и сменить, но, кажется, они наоборот придают какой-то атмосферы этой комнате. Птицы за окном уже поют заунывно весеннюю, а ветер врывается в комнату и вздымает шторы. Парень поворачивается на бок и нечаянно задевает телефон, а тот летит с грохотом на пол. Это заставляет его проснуться. Нехотя он встает, поднимает телефон и направляется к окну, дабы прекратить этот бал ветра и штор. От холода по коже бегут мурашки и он вздрагивает, мысленно давая себе пинка, чтоб быстрее возвращался в постель. Но, к сожалению, ему нельзя. Все равно через каких-то пять минут зазвонил бы будильник и ему пришлось вставать. Просто бессмысленно. Выходя из комнаты он еще раз оглядывает ее — все то же самое, что было вчера. Его взгляд достигает его медалей и грамот. «Ойкаве Тоору за безупречное посещение и учебу…»,«Ойкаве Тоору за участие в жизни школ…». Парень смотрит на это несколько секунд и вздыхает, после чего выходит из комнаты. Ему, наверное, очень хочется вернуться обратно в школьные времена, когда все было по-другому. Но это невозможно. Тоору заходит в ванную, умывает лицо и уставшим взглядом смотрит на свое лицо. Небольшие синяки под глазами, в которых он сам и виноват — он знал, что ему рано вставать, но все равно сидел допоздна. И, конечно же, сейчас он обещает себе, что ляжет спать сегодня как можно раньше. Но дальше обещаний это не заходит. Больше всего времени у него уйдет на приготовление завтрака, для этого он и встает пораньше. Как всегда говорила его мама: «Завтрак — главная пища дня!».Ойкава всегда вспоминает эту фразу, а с ней и свою маму и всегда улыбается. Это делает его день хорошим. Тем временем на часах уже 6:30 утра и ему пора выходить, ведь до работы ехать 30 минут на метро, а потом еще пешим ходом минут 15. И все это только из-за того, что работа ему так нравится. Тоору почти пришел на свою станцию, уже издалека он слышал музыку. Тогда уже ему подумалось, что какой-то дурак включил на всю квартиру колонки и не дает спать соседям. Но как только он зашел на платформу, он понял, что музыка звучит именно отсюда. Какой-то парень сидел на скамейке и играл на гитаре. На перроне никого не было, кроме этого человека. И парень искренне удивился — кому же этот парень играл. Ойкава устало побрел в сторону скамейки и плюхнулся рядом с музыкантом. Тоору уже откинулся назад и начал уплывать в царство Морфея, как его позвали. — Эй, парень, — сказал музыкант, сидящий рядом. — Хм? Извините? — удивился Тоору. — Сигареты не найдется? — вяло спросил музыкант. — Нда, — подумал Ойкава, — очередной бездомный попрошайка. Тоору уже было начал поворачиваться в сторону этого парня, чтобы сказать ему пару ласковых, но когда он увидел его, то весь его энтузиазм испарился. Этот парень, что сидел рядом с ним, совсем не походил на бездомного, скорее на человека, которому просто стало скучно во время ожидания поезда. Его черные волосы, торчащие в разные стороны, казались такими колючими, а темно-коричневые уставшие глаза выдавали его доброе сердце, которое он точно прятал. Ойкава сначала одним полуоткрытым глазом смотрел на собеседника, а потом обеими, он полностью пришел в себя. Тоору смотрел на шею музыканта, на его ноги, которые были открыты чуть выше колен, на мышцы икр, сразу видно, что этот парень когда-то занимался спортом. Ойкаве в голову невольно заплыли мысли, что ему очень нравится смотреть на икры ног, на мышцы, которые напрягаются от движения. От этих мыслей он начал сползать с нагретой скамейки. И в голове запрыгали вопросы к самому себе. «Эй-й, дружок, ты что, чего ты, фетишист что ли?». — Эй, чел, все нормально? Ты меня слышишь? — парень рядом замахал перед лицом Тоору. — Э, — «Что за Э, Тупокава!» прокричало в голове, — Ой, все нормально. И-извините, сигарет нет, не курю. — Хех, да не нужно уже, перехотел, спасибо, — парень отвернулся обратно к своей гитаре. — Извините, а можете сыграть снова что-нибудь? Это очень успокаивает, ну ваш голос так звучит красиво, ваша игра на гитаре тоже… Э, а… К-крутая, вот, — Тоору вздрогнул от взгляда музыканта. — Ну, хорошо. Это, спасибо. Большое спасибо. «Безжизненная звезда сияет, Озаряет небо. Нет сил перевести дух. Стены давят на мой разум. Дни проносятся мимо. Дай мне знак. Вернись к концу. Наставник проклятых.»* — Спасибо вам, — пробубнил Тоору. — Знаете, сегодня будет ливень. Как раз начался период дождей. — Да? Черт, у меня даже зонта нет, — музыкант устало выдохнул. — Знаете, — Ойкава быстро открыл свой рюкзак и выудил оттуда зеленый зонт, — держите, вам это будет нужно. — Хах? А как же ты? Не-ет, я не могу взять, — запротестовал парень. — У меня есть запасной, берите, вам он будет нужен, — Тоору стоял на своем. Он не часто помогал так людям, то есть, вообще не помогал. Но этот парень чем-то ему приглянулся. — Н-ну, ладно, спасибо большое, я- когда мне его отдать? — Не стоит, я дарю его. Ох, простите, мой поезд подходит, приятно было познакомиться. До свидания, — Ойкава быстро заскочил в открывшиеся двери. — Как тебя зовут? — крикнул вслед парень с гитарой. — Тоору, — прокричал в ответ Ойкава. Поезд тронулся, в вагоне было пусто. Тоору не мог определиться — правильно ли он поступил или он все же дурак. У него не было второго зонта, потому что он жил один и он ему был просто не нужен. Вагон немного покачивался, в вагоне было тихо, даже можно было услышать чужую музыку в наушниках. У Ойкавы есть еще полчаса для того, чтоб немного поспать. Заснуть у него, понятное дело, не получится. Он никак не мог выбросить из головы того парня. Не засмеет ли он Тоору за его зонт, открыв его? Ойкава хотел было дать себе пощечину, но посчитал, что в вагоне его не так поймут. На работу Тоору приходит всегда первым. Как только он открывает дверь, на улицу вырываются самые прекрасные запахи кофе, пирожных и заварного крема. Ойкава, перевернув вывеску с «Closed» на «Open», оглядывает так полюбившееся место: все выполнено в коричнево-зеленых цветах. С потолка и со стен свисают фонарики, которые Тоору сразу же идет включать. Теперь это место обретает свою ламповую атмосферу. Здесь, особенно во время дождя, становится так тепло на душе, что отсюда не хочется уходить. Ойкава надевает свой любимый зеленый фартук и ждет, ведь совсем скоро придут другие работники. Такие же светлые и искренние, что хочется их обнять. Через десять минут дверь открывается, в кофейню заходит Кенма. Это молодой студент, который только вторую неделю здесь подрабатывает, у него крашеные волосы и отросшие корни, это выглядит довольно интересно. Хотя Тоору и сам только-только закончил институт, но уже считает себя взрослым. Кенма не очень общительный, первые дни были трагедией, как говорит сам Кенма: «Я решил устроить себе испытание на прочность и накопить денег на новую игру». — Доброе утро, Ойкава-сан, — поприветствовал он. — Доброе-доброе. Как только Кенма скрылся в подсобке, в дверь залетает запыхавшийся Куними, он весь мокрый — то ли от дождя, то ли от того, что бежал. Его черные волосы прилипли к лицу и выглядят как тряпки. — Утренняя пробежка? — спросил Кенма, выглядывая из подсобки. — Ай, черт! Чуть-чуть не успел! Такой ливень начался, повезло вам, раньше пришли, — Куними снимает с себя мокрое пальто горчичного цвета. Куними тоже студент, только учится на 3 курсе и уже всей душой ненавидит то место, а в кофейню устроился из-за того, что ему «требовалось немного денег и отдохнуть». — Весь месяц будет лить как из ведра, черт, — бубнил себе под нос Куними. — Да, доброе утро. — Доброе, — Ойкава тихо читал какую-то книгу, иногда зевая. — Что читаешь? — поинтересовался Куними, наклоняясь и заглядывая в книгу. — Дверь в лето, — не отрываясь ответил Тоору. — О, найс, хорошая книга. Дверь снова открылась, на порог заскочил до нитки промокший Маттсун, а за ним, почти сухой, Киндаичи. — Оу, так это были вы, Матсукава-сан, — протянул Киндаичи. — Я вас не узнал. — Печально, — большие брови Маттсуна приподнялись и опустились, это было забавно. Матсукаве столько же, сколько и Тоору, а Киндаичи только подал документы в университет. У Маттсуна короткие черные волосы, а Киндаичи наоборот, похоже, использует весь лак для волос своей мамы. Теперь все собрались. Это был самый обычный дождливый день, людей было не много, но и не мало. В прочем зал не был забит, оставалось 5-6 свободных столиков. Ойкава как раз был у кассы, когда в кофейню зашел посетитель. Так как он заходил спиной, можно было увидеть только его чехол для гитары со значком Годзиллы. Когда новоприбывший зашел, Ойкава узнал в его зонте свой и его сердце резко екнуло. Он не обознался — это был тот самый парень с перрона. Когда он повернулся лицом к кассе и увидел Тоору на его лице появилось удивление, вперемешку с какой-то радостью? — Добро пожаловать, — улыбнулся Ойкава. — Мм, ага. Один Флэт Уайт, пожалуй. — Могу ли я узнать ваше имя? — все еще улыбался Тоору. — Хаджиме, — ответил парень. — Хорошо, отлично, скоро будет готово. Через пять минут кофе был готов, парень с перрона, которого звали Хаджиме, сел возле окна и изредка поглядывал на проходящих мимо людей. Он пришел почти к закрытию, так что кто-то из персонала уже ушел, остались только Тоору и Маттсун. Они всегда остаются позже всех, людей к концу почти нет, так что они справляются. Дождь на улице и не собирался прекращать свою гулянку, так что Ойкаве грозил скорый насморк или кашель. Если не простуда. И вот до закрытия десять минут, а тот парень даже не сдвинулся с места, хоть ему уже и сообщили, что скоро закрытие. Он просто попросил, чтоб ему сказали, когда будут уже точно уходить и закрывать дверь. И вот, время закрытия. Хаджиме подходит к стойке с зонтиками и берет зонт, который был зонтом Тоору еще утром, а потом смотрит на Ойкаву с ожиданием. Похоже, догадался, что не было у Тоору еще одного зонта. От понимания этого Ойкава немного покрылся румянцем и поспешил выйти из заведения. Дождь хлестал так сильно, что становилось не по себе, ветер пытался унести вместе с собой все, что мог. И так еще где-то месяц. Ойкава закрыл кофейню, распрощался с Маттсуном и спокойно побрел в сторону станции. — Хэй, обманщик Тоору! — А? — отозвался Ойкава. — Я? — Ты! — ухмыльнулся Хаджиме и сравнялся с Ойкавой, держа зонт посередине. — Да, нет у меня зонта, я соврал. Но это же ничего. — А ты всем так свои крутые зонты отдаешь? — поинтересовался парень. — Нет, ты мне просто приглянулся, вот и все, — Тоору поднял взгляд и посмотрел на пришельцев на внутренней стороне зонта. — О как. Ты теперь все же перешел на ты. Ну, это хорошо. Кстати, крутые инопланетяне, ты фанат что ли? — засмеялся Хаджиме. — А ты, случаем, не фанат Годзиллы? — усмехнулся Ойкава в ответ. — Э! А как ты узнал? — искренне удивился Хаджиме. — У тебя значок на чехле гитары, хех. — Оу, и правда. Я забыл уже и сам. Впрочем, не важно. Я хотел сказать спасибо. Правда. Большое спасибо. Тоору- — Ойкава. Ойкава Тоору, — подсказал Ойкава. — Ойкава, хорошо. Хаджиме Иваизуми. Ну, вот и познакомились, а я-то весь день думал о парне по имени Тоору с зонтом с пришельцами. А ты, оказалось, еще и бариста в моей любимой кофейне. — Л-любимой? — Ойкава зашелся румянцем — это была и его любимая кофейня тоже, поэтому он и пошел туда подрабатывать. — Конечно! Нам в одну ведь сторону, да? — поинтересовался, скорее просто так, Иваизуми. — Да, в одну. Я, наверное, даже не удивлюсь, если мы живем в одном доме, — засмеялся Тоору. — А вдруг! Так и должна была начаться история про музыканта Хаджиме со значком Годзиллы на чехле гитары и парня по имени Тоору с зонтом с пришельцами.