Never close your eyes

"Остался последний концерт по расписанию в рамках мирового турне" - эти слова стали для меня спасательным кругом в омуте напряжённой ежедневной работы. Именно они заставили новый импульс энергии пройтись по моему телу, заглушая нещадно ноющую боль в мышцах. Репетиция подошла к концу, но он всё ещё повторял последнюю партию, словно не желая отрываться от собственного отражения в зеркальных стенах. Это завораживало, пленило и заставляло наблюдать за плавными скользящими движениями, не отрывая взгляда. Я совсем не заметил, как полностью погрузился в свои мысли, воспроизводя высокие ноты тенора младшего. Собственно, это и привело меня к провалу. Остальные участники группы несколько минут назад покинули помещение, собравшись наконец-то поужинать после ряда изнуряющих тренировок, Чонгук же, очевидно заметив на себе чужой пристальный взгляд, будто специально медлил, превращая привычные жесты в нечто иное, сокровенное и в то же время запрещённое для моего понимания. Чёрная лента, изначально предназначенная для Чимина, едва успела мелькнуть у меня перед глазами, как в следующий миг она уже стянула русую копну волос, закрывая верхнюю половину его лица. Тяжёлое дыхание, эхом разносящееся по помещению, буквально свело мой разум с ума. Совладать с собой я ещё мог, по крайней мере в этом я был убеждён до того момента, пока юноша на выдохе не произнёс моё имя. - Чёртов Чон Чонгук, - ненавистно проговорённое мной сквозь зубы окончательно разрушило барьер, который я выстраивал с самого начала наших интриг. Откинутая с шумом в сторону верхняя одежда, которую должен был надеть уже минут так десять назад, как и скрип подошвы о скользящий пол, стали признаком моего приближения к опустившемуся на колени юноше. Мои тонкие пальцы обхватили чужое горло, сжимая и откидывая голову назад, а колени соприкоснулись с холодной поверхностью, позволяя оказаться на одном уровне с ним. Лишь один запах его волос заставил мысли рассеяться, подобно дымке, в голове. Вдох, за которым последовало плавное движение кончиком носа по окрашенным прядям, заполнил внутреннюю пустоту ощущением нахождения рядом со скошенной травой. Непостижимое чувство насыщения чужим телом вновь стало преобладать на протяжении долгих минут, пока вторая рука поспешно расправлялась с верхними пуговицами его рубашки. Избавление от лишних серьг путём многократного, спускающегося всё ниже, прикусывания мочки уха заставило младшего трепетно дрогнуть, закусив нижнюю губу. Это лишь ещё больше побудило меня на дальнейшие действия, раззадоривая внутреннее желание отплатить за дразнящие издёвки с его стороны. Кажется, последние пуговицы всё же были вырваны так же, как и хлипкий зажим кожаного чокера. Постепенно обнажая чужие плечи, я спускался ниже, оставляя алые отметины вдоль шеи. Левая рука, что раннее сжимала скулы, с силой оттягивала русые пряди волос, не позволяя Чону двинуться против её воли, пока ещё оставались белые просветы нетронутой кожи. Такой беспомощный и беззащитный, он просил лишь одним своим видом большего, на что я не мог уже отказать. Отстраниться всё же пришлось, становясь в полный рост и оттягивая за ещё державшуюся рубашку на локтях, я с грубостью отшвырнул младшего в сторону белоснежных кожаных диванов, чтобы дать ему минутную возможность прекратить всё это. Однако, отрытая усмешка и вызывающее расположение раздвинутых накаченных ног побудили меня на более изощрённые меры по борьбе с его неугасаемой неустрашимостью передо мной.  Коленями сдавив его болевые места, я добился поистине прекрасного выражения эмоций в виде недовольного шипения, сопровождаемого со смыканием бедер и выгибанием спины. Его так и не сказанные слова прервал настойчивый глубокий поцелуй, буквально заставляющий его вминаться с головой в мягкую диванную подушку. Я терял рассудок от ощущения металлического солоноватого привкуса, а точнее, от того, что мог действительно довольствоваться им, дразняще и в то же время болезненно оттягивая нижнюю губу, чтобы растянуть удовольствие. Ощущение его разгорячённых рук у себя под одеждой вызвало новый выброс адреналина в крови, от чего я наконец-таки преодолел сомнения, расправившись с рубашкой и полностью обнажив торс Гука. Его неудачная попытка взять инициативу на себя, нависая за счёт упора о мои плечи, но всё так же находясь между коленей, вызвала у меня довольную усмешку. "Не так уж это и просто с закрытыми глазами, не так ли?" - шумный выдох в губы, и его дыхание окончательно сбилось, впрочем, как и ритм сердцебиения, что сейчас словно импульсом передавался мне. Стоило пальцам коснуться чуть ниже моих лопаток, как он тут же вновь был вжат в обивку с заломанными руками за спиной. Скользя языком по выпирающим ключицам, оттягивая чужую кожу, словно помечая свою территорию, я сходил с ума, добиваясь малейшего стона с его уст. Тело говорило за себя, выдавая слабость обладателя к любому проявлению боли. "Чёртов мазохист", - я мог бы проговорить это тысячу раз, на каждом окунаясь с головой в его порочные мысли, однако, даже этого не хватило бы, чтобы заставить его хоть как-то раскаяться в своём преступлении по отношению ко мне. Одним резким шлепком по бедру я заставил его приподняться, но стоит отметить, что руки тот всё также держал за спиной, подчиняясь любому моему действию. "Хороший мальчик", - два пальца встретились с губами и тут же были протолкнуты в рот, разделяясь его разгорячённым языком. Пошлое хлюпающее обсмактывание сопровождалось потиранием паха о мою ногу, отчего постепенно становилось всё теснее. Проступившие капельки пота, растрёпанная копна волос, возмутительно пухлые истерзанные до крови губы и шея, покрытая багровыми пятнами - увиденное в отражении заводило даже больше любого порнографического фильма. Резким движением его тело было развёрнуто спиной к лицу, и уже в следующий миг рука оттянула молнию брюк, позволяя спустить резинку боксёров. - Тэхён, - на выдохе было вымолвлено Чонгуком в белую обивку дивана перед тем, как в него вошли два пальца. - Ким Тэхён, - голос становился отчётливей, словно стал произноситься над моей головой, ещё один резкий толчок, и чья-то ладонь стала бить меня по лицу. - Раздвинь бёдра, - мой голос растворился в шуме возникшей музыки, но окончательно сбил с толку голос хёна. - Что? - с недоумением смотрел на меня Намджун в сопровождении остальных участников, стоящих в ожидании дальнейших событий около дверного прохода. Я сидел всё в том же положении, в моих руках была завёрнута чёрная куртка, а на заднем плане около зеркал упражнялся Чонгук, повторяя движения под замедленный куплет заглавной песни нашего альбома. "Что вообще происходит?" - я не мог осознать происходящее до конца, и почему-то с каждой прошедшей в тишине секундой становилось невыносимо душно. - Ты закрываешь мне обзор, - с натянутой невозмутимостью в ответ произнёс я, на что лидер лишь пожал плечами, проходя с другими вдоль зала. - Я хочу взять перерыв, - дальнейшая реакция на моё заявление скрылась за дверью, которую я закрыл за собой, выйдя из помещения. Должно быть я устал, сейчас моему сознанию мерещились знакомые шаги, а ноги, словно вата, ели передвигались по направлению к туалетной комнате. Было просто необходимо смыть с себя всё это, пока мозг окончательно не вскипел от переизбытка мыслей. - Ты ведь не это имел в виду, ведь так? - задорно глядя с ухмылкой на лице через отражение в зеркале, произнёс Гук. - О чём ты? - мокрыми от воды руками поправлял я светлые пряди волос, оставляя кран включённым на полную. - Ты знаешь об этом, - с усмешкой ухватив за руку, он вовлёк меня в бездну, проваливаясь в которую, я закрыл глаза. Яркий свет всё же заставил оглянуться по сторонам, прежде чем увидеть его лицо перед собой. Нижний ярус двухспальной кровати, рядом стоящая тумбочка с часами и чужое сопение около уха - определённо точно я мог подтвердить то, что находился в нашем общежитие, предположить, что Чону в очередной раз приснился кошмар, но вместо этого я просто прикрыл глаза, не желая прощаться и с этим сном.