Двенадцатый круг освобождения

В маленькую, без каких-либо намёков на освещение комнату, беззвучно входит Создатель, опустив голову и медленно утирая непонятно, почему, льющиеся рекой слёзы. Руки, спешно поправляющие чёрное до колен платье, сильно дрожали, но всё так же сильно сжимали маленький светящийся шарик, источник её силы воплотителя мыслей. Нет, в этой одежде она ходить не привыкла — главным образом потому, что Создатель не имел права на пол, на обычные радости в виде красивых вещей — он был просто обязан быть существом неопределённым, а потому устрашающим и могущественным. Окинув небрежным взглядом тяжёлый доспех, висевший на стене, она с облегчением вздыхает — надевать его не придется. Женщина посмотрела вперёд и тихо присела на стул, пытаясь не разбудить узника. Ради него, человека по ту сторону, сегодня придётся предстать той, кто она есть, без притворства и обмана. Сегодня ангел будет волен улететь, и Создатель с печалью понимает: после всех мучений, перенесённых им в этом мире, остаться он не захочет ни за что. А ведь тот человек совсем не изменился за это время: худощавый, весь в идеально ровных порезах и синяках, всё никак не заживающих; длинные патлы цвета смоли беспорядочно разбросаны на подушке. Лица не видно — впрочем, как и всегда, на его месте всего лишь маска, с которой он не расстанется даже под угрозой смерти. Даже крылья, тёмные-тёмные, ещё недавно восторгающие каждым взмахом, стали привычны глазу. Осталось проверить лишь одно — ненавистный барьер, разделяющий Создателя и его куклу, будто охранника и заключённого, и женщина догадывается, что он, как и всё вокруг, никуда не исчез. Поначалу её ладони лишь слабо препятствует воздух, и где-то, в глубине души, просыпаются отголоски надежды на то чудо, что рано или поздно должно случиться, но вот она — преграда, все такая же непоколебимая, как и раньше. Сквозь тень ей чудится рука, дружелюбно протянутая сквозь барьер, но Создатель не сразу понимает, что снова обманула себя, заставила поверить в мимолётную эйфорию свободы, она всё ещё там — в мире своих красивых фантазий, вечно преследующих её больной ум. Узник её сознания, существо, наделённое силой, достойной бога, был давно мёртв. Барьер разрушен — за ним больше некого прятать. И лишь иллюзия, созданная разумом Создателя и Безликого поддерживает жизнь в теле женщины, не сумевшей совладать с одной лишь слабостью — любовью. *** Ночью, лишь скрываясь в темноте, можно услышать плач человека с правдивым и одновременно наполненным ложью именем, апатично смотрящего в стену после очередного приступа истерики. Он не обратит внимания на дверь, не увидит, как я тихо сяду на стул и буду терпеливо ждать — левый глаз Безликого навеки будет слеп, и в том лишь моя вина. — Кто ты? — спросит узник, даже не оглядываясь. И я вновь солгу: — Твой Спаситель. А он, как всегда, ответит: — Не сегодня. Ещё один шанс. Шанс для Создателя что-то изменить. Ещё один из тысячи, и знак, что мне вновь нужно уйти. Что ж, время всегда есть, и вряд ли оно когда-нибудь, будучи бесконечным, сможет исчерпать свои запасы, но человек, получивший столько спокойных ночей, их совсем не заслужил. Знаю, бесполезно ожидать от Безликого чего-то ещё — он твёрд как камень в своём решении, но я, будто зачарованная, смотрю сквозь ту стену, чувствуя пристальный взгляд в молчаливой темноте, понимая, что тот, ради которого я здесь, снова плачет. — Беловолосая… — дрожащим голосом шепчет человек, медленно приближаясь к барьеру, — забери меня отсюда. Я больше не хочу… быть один. — Я подарю тебе свободу, обещаю. Больше всего на свете я хочу остаться, чтобы в последний раз ощутить вкус собственной лжи, пока восходящее солнце не заставит убежать прочь, поджав хвост, и лишь страх быть узнанной заставляет сердце биться как сумасшедшее. Чья-то рука молниеносно хватает мою, и я слишком поздно понимаю, что это мог сделать лишь узник, стоящий позади. — Потому что я устал притворяться, что не знаю правил, что не знаю, кто ты на самом деле, — добавляет Безликий, в ту же секунду разрывая связь между нами, будто её и не было. — Как ты…? — Ты сама сделала меня подобным богу, глупая. Думаешь, сможешь обмануть Безликого, сменив свою одежду и притворившись прекрасным Спасителем? Твои мысли, твоя фантазия и пороки породили меня, и тебе до сих пор не хватило ума понять, что мы — одно целое. Я чувствую тебя также, как ты меня, — в его руке мелькнул кинжал, — и если ты умрешь, мои муки закончатся! Вот он, конец. Мое собственное творение так легко перережет мне глотку, не удостоя меня даже толикой своих способностей. Но почему…почему он медлит? Почему я еще жива? — Ты собиралась даровать мне свободу, хозяйка, — прошептал Безликий, усмехаясь, — действуй же. Сразимся — не как повелитель и раб, а как равные друг другу. Он отпустил меня, и клетка, граница между нами так легко пала лишь по щелчку его пальцев. В руках Безликого появился его посох, и я знаю: он уже не отступит. В моих же руках — разум Создателя, куда более сильный, чем любой бог. И всё же я не намерена драться. — Убей меня, Безликий. Стань свободным, стань волен снять свою маску перед миром. Я не в праве мешать тебе. — Ты…просто так отпускаешь меня? Почему? Ты способна изничтожить меня лишь одним взглядом, превратить в пыль, лишь потому, что я все ещё в твоей власти. Почему ты сдаешься сейчас? — Довольно болтовни. Если ты сию же минуту не прикончишь меня, я сделаю это за тебя. Он не мог не сообразить. Не мог, потому что был создан таким. Ответ был слишком прост. — Так значит, это была любовь, Создатель? — Безликий усмехнулся, одним движением сняв с себя маску, обнажая сумасшедшее лицо, испещрённое шрамами. — Любишь существо, желающее тебе смерти? — Люблю того, кого создала сама. Люблю того, кто оказался сильнее меня. Того, кто достоин заменить меня. Безликий приблизился, желая прочитать меня изнутри и найти подвох. Не нашел. — Нет, я не желаю становиться таким же, как ты. И заставить меня не получится. Его глаза загорелись зеленым пламенем, и он отступил, превращаясь во что-то поистине прекрасное и ужасное одновременно — одежда стала похожа на чешую дракона, а из пальцев молниеносно появились огромные демонические когти.  — Верни меня в небытие, Создатель. Верни туда, откуда я появился, — голос, который уже не был голосом Безликого, с болью молил о прекращении его страданий, и я поняла: выход может быть только один. *** Светящийся шарик разбился слишком быстро, и Безликий почувствовал, как его душа устремляется к Пустоте. — Спасибо, — прошептал человек, но ответа не последовало — женщина, переставшая быть его хозяйкой, упала на колени и схватилась за голову, крича от невыносимой боли. Создатель умирала вместе с Безликим. И виной тому — он сам. Нет, даже испытывая к женщине самую сильную ненависть, он понимал: её жизнь не должна прерваться так жалко. Из последних сил Безликий мягко касается лба Создателя кончиком указательного пальца, озаряя волшебным светом всю комнату, бывшую когда-то для него темницей. Он уже слышал её дыхание, видел, как открываются её веки… И исчез. Испарился, оставив после себя лишь потерявшую свой смысл маску и завершая еще один круг бесконечной петли, из которой Создателю больше никогда не выбраться.