Раздвоение личности

      Когда на следующее утро охрана не нашла в темнице Тириона, в Красном Замке началось настоящее светопреставление.       Серсея, естественно, обвинила во всем Джейме.        — Ты выпустил это маленькое, злобное чудовище! — рычала она. Тот кинул взгляд на отца, вздернувшего бровь с выражением, которое Джейме бы назвал «заткни фонтан», и отмолчался.       Когда Джейме и Тайвин остались наедине, то Джейме задал вопрос:        — И почему же, отец, вся вина пала только на меня? Серсея стала бы чуточку спокойнее, если бы знала, что все сделано по твоему желанию!        — Посмотри внимательно на свою сестру, Джейме, — ответил Тайвин. — Она совершенно не уравновешена и ведет себя с каждой минутой все глупее и глупее. Своим поведением она очень скоро добьется такого хаоса, что разгрести его будет невозможно. Чем меньше она знает, тем лучше для тебя, для меня, для твоего младшего брата и всего королевства. Я бы запер Серсею в какую-нибудь из башен, чтобы она никому не навредила, если бы не Томмен. Он не поймет, ибо любит свою мать. Но теперь нам придется отслеживать каждый ее шаг. И еще надо, чтобы она пореже общалась с этим Квиберном. Самого Квиберна не утеснять, давать ему все, что он просит, и чтобы он при этом знал, кого благодарить за такое изобилие.       День бежал за днем, вот уже и Томмен женился на Маргери Тирелл, которая, естественно, пыталась ограничить влияние Серсеи на Томмена. В этом Маргери и Тайвин были абсолютно солидарны. А Серсея от всего этого выходила из себя и пыталась найти пути, чтобы вернуть себе внимание сына. И, как ей показалось, она нашла выход.       Из-за войн и надвигающейся зимы в Королевской Гавани становилось все больше голодных и недовольных. И недовольство это подогревалось фанатиками, которые называли себя воробьями и проповедовали на улицах, внося еще большую смуту в умы простых людей. А главным у этих проповедников был старикашка, которого все называли Его Воробейшеством. Дело дошло до того, что воробьи поймали в одном из борделей главного септона и провели его голым по улицам города. Септон подал жалобу, которую выслушала Серсея. Она решила, что вот он — ее шанс! Скомпрометировать Тиреллов по части религии, что может быть лучше! Лорас Тирелл — известный гомосексуалист, а вера этого не одобряет. Серсея направилась к Его Воробейшеству с предложением стать главным септоном. Тайвин об этом, конечно же, узнал.       Шрея заметила, что в последнее время десница стал задумчив более, чем обычно. И однажды ночью, когда Тайвин лежал в постели, расслабленный после их любовных игр, она спросила его:        — Тайвин, что происходит? Тебя что-то гнетет, я же вижу.       Десница вздохнул.        — Этот город, — ответил он, — наводнился безумными фанатиками. И моя дочь пытается сделать так, чтобы они приобрели еще большее влияние. Подозреваю, что это как-то связано с Тиреллами. Думаю, что она хочет обвинить Лораса в мужеложстве и пустить кобыле под хвост все мои усилия, которые я приложил, чтобы с ними объединиться. И вот я думаю: может, насадить их фанатичные головы на пики?       Шрея хихикнула.        — И что же тебя так насмешило? — фыркнул Тайвин.        — Так ведь пик на всех не хватит, — с улыбкой ответила она. — И потом, если ты так сделаешь, они будут мучениками в глазах людей. И приобретут еще большую популярность.        — Мммм… И что же ты предлагаешь? — глаза у Тайвина блеснули.        — Надо устранить их каким-нибудь забавным способом. Что-то такое нелепое… Объявить, что они трахают свиней или не платят налоги. Что-то, не связанное с верой. Выставить их в смешном свете, чтобы один их вид вызывал у людей желание съязвить в их сторону.       Тайвин оживился.        — А знаешь, ты все-таки редкостная умница, — сказал он, целуя ее в лоб.       В один из дней в Блошиный Конец, где обитал Его Воробейшество, нагрянули стражники во главе со сборщиком податей.        — Арестовать этого человека, — объявил сборщик.        — Но за что?! — Его Воробейшество был шокирован и впал в прострацию. — Разве в Семи Королевствах уже принято преследовать за веру?!        — Какая вера?! — с возмущением ответил сборщик. — Вы не платите налоги!        — Но с церкви не берут налоги! — выразил протест глава всех фанатиков. Вокруг него уже собрались его последователи.        — С церкви не берут, но зато берут с тех, кто проповедует не в церквях, а на улицах! — рявкнул сборщик податей.        — В первый раз о таком слышу! — заявил Его Воробейшество.        — Указ был подписан Его Величеством еще две недели назад! Его огласили во всех храмах Королевской Гавани! Вы бы знали об этом, если бы посещали храмы! Деньги идут на нужды бедных, а вы не вносите свою лепту, подрывая таким образом все государство! В долговую яму этого человека и этих — тоже! — махнул рукой сборщик.       Воробьев похватали, а кое-кого, воинственно настроенного, пришлось даже зарубить, но бунт фанатиков был подавлен в самом зародыше, а чтобы бедняки не возмущались, на улицы были посланы Молчаливые Сестры с обозами провизии. В конце концов, людям было все равно, кто их кормит, главное, чтобы была еда. И зрелища. Воробьи выглядели крайне забавно на взгляд простого народа, когда их жалкую братию вели в долговую яму.       Серсея в ярости ворвалась в рабочий кабинет Тайвина.        — Почему ты арестовал святого человека, отец? — гневно сверкая глазами, потребовала она ответа. — Только не говори мне про налоги, я знаю, что это всего лишь повод!       Тайвин молча осадил ее своим тяжелым взглядом, и она притихла.        — Скажи, дочь моя, ты хоть иногда соображаешь, что ты делаешь? — стальным тоном вопросил он.        — Этот святой человек был бы гораздо лучшим септоном, чем нынешний развратник, — она все еще настаивала, но уже не так уверенно.       Тайвин встал и навис над ней всем своим крупным телом.        — Этот святой человек подмял бы под себя сначала весь этот город, а потом и все королевство! — прогремел он. — Ему было бы плевать, кто перед ним — плебей, лорд или королева, и если ты думаешь, что он плясал бы перед тобой на задних лапках за то, что ты его возвеличила, то ты — полная дура! Сначала он бы принялся за Тиреллов — ты ведь этого от него хотела, правда? — а потом он бы швырнул в темницу и тебя, а тебе, с твоими грешками, есть в чем каяться, не так ли, учитывая, от кого все твои дети!       Серсея ловила ртом воздух.        — Ты планомерно и целенаправленно рубишь сук, на котором ты сидишь! — тихо сказал Тайвин. — Но если ты этого не видишь, то не думай, что этого не вижу я. И я не позволю тебе продолжать его рубить и тем самым втаптывать в грязь наше имя!       Тайвин с удовлетворением заметил, что его слова дошли до ее разума. Серсея выглядела растерянной, осознавая, что она чуть не натворила.        — А теперь иди и подумай о последствиях того, что ты творишь, — продолжил Тайвин. — Я тебя не задерживаю.       Когда Серсея выходила из его кабинета, то выглядела побитой собачонкой. Тайвин выдохнул и покачал головой: его любовница оказалась умнее, чем собственная дочь. Намного умнее. Он фыркнул.       Неприятности, однако, этим не закончились. Письмо от Вариса получила Шрея. Она тут же побежала к Тайвину, который, по обыкновению, сидел на своем рабочем месте.        — Что случилось, на тебе лица нет, — буркнул он, бросив перо.        — Это Тирион… Тайвин, его украли!       Тайвин устало потер переносицу. Затем встал, налил вина себе и ей, и уселся на стул рядом.        — Рассказывай, — сказал он.        — Лорд Варис прислал письмо. Они с Тирионом прибыли в Волантис, и Тирион зашел в один из борделей…       Тайвин закатил глаза.        — Этого маленького паразита только могила исправит, — простонал он. — И что же там случилось?        — Варис моргнуть не успел, как Тирион пропал.       Тайвин откинулся на стуле, запрокинув голову.        — Паршивец… — прошипел он.       Шрея задумчиво посмотрела на десницу, затем встала, нависла над ним и прильнула к его губам.        — Думаю, тебе надо расслабиться, — прошептала она.        — Девочка, я сейчас не в настроении, — сумрачно буркнул Тайвин.        — Тебе не придется ничего делать, — она встала перед ним на колени, дернув за шнуровку на его штанах. Тайвин прикрыл глаза, наслаждаясь. И очень скоро понял, что хочет большего. Он придержал Шрею за волосы, слегка потянул на себя, и она радостно скользнула к нему на колени, насаживаясь на его член так яростно, что стул под ними жалобно заскрипел.       Когда все закончилось, она поцеловала его в шею и прошептала:        — Я думаю, не все так плохо. Твой сын попадал и в худшие ситуации, на Черноводной, например. Наверняка, он выкрутится, он у тебя очень умный и изворотливый.        — Твои слова да Семерым в уши, — проурчал старый лев, поглаживая ее по голове. — Напиши Варису, чтобы подал весть, как только мой младшенький объявится. И надеюсь, что это произойдет скоро — если мы не договоримся с Дейенерис, нам всем конец.