Конец сезона

Однажды зимой, в самую жару, когда арбузы на деревьях были совсем еще зеленые, а концертный сезон группы Kamelot – окончен, Рой Хан проснулся в своем доме на холме и понял, что жизнь его не устраивает. Ну, то есть, вообще полностью. Ему надоели бесконечные Призрачные Оперы, восторженные зрители и гастроли, но и без них, дома, тоже чего-то безумно не хватало. - Пора что-то менять в этой жизни! - сказал он сам себе и решил начать с малого. Он спустился на кухню, долго изучал содержимое холодильника, а затем позвал жену: - Элизабет! А ты можешь вспомнить, когда в нашем холодильнике последний раз было что-то кроме пива? - Неа! – ответила жена. – Потому что это твой холодильник. А вся еда находится в соседнем! - Ах, да! Точно! – хлопнул Рой себя по лбу, осененный догадкой. В этот момент он определенно понял, с чем ему пора завязывать. Мужчина соорудил себе большой бутерброд с треской, привычно потянулся за пивом, но вовремя одернул руку и вместо него налил в кружку кофе. За окном царила традиционная норвежская зима: ледяные снега по пояс, зеленые арбузы на деревьях и группа замерзших лыжников у импровизированного забора из особо высоких сугробов. И вот так, попивая кофе с бутербродом и наслаждаясь зимним пейзажем, Ройрке продолжал размышлять о вечном. А именно: стоит ли откопать Лексус из сугроба или все-таки лучше подождать до весны? Однако, душа настойчиво требовала каких-то более великих деяний. Она прямо таки взывала к сознанию о том, что ей чертовски надоело сидеть дома. Примерно так же, как и ездить по концертам. Кроме того, на носу был Новый Год, который тоже делал какие-то прозрачные намеки. Когда Элизабет зашла на кухню, то увидела, что муж сидит за столом без пива. Это было хорошо. Но при этом у него было чрезвычайно вдохновленное лицо. А вот это было плохо. Последний раз, когда у Роя на лице появилось такое выражение, он поехал в Осло в гости к Шаграту, дабы помочь приятелю продегустировать новый сорт пива. Там они подвергли дегустации, как минимум, десять сортов этого замечательного напитка, после чего Шаграт заявил Хану, что каждый уважающий себя фронтмен просто обязан иметь у себя в гараже Лексус. А если у тебя в гараже Лексуса нет, то это означает, что ты и не фронтмен вовсе, а хвост собачий! Нет, в принципе, Элизабет ничего не имела против Лексуса. Но в гараже. А этот… фронтмен в тот же день купленный автомобиль в гараж не загнал, а на следующее утро началась метель, которая длилась три дня. И теперь этот Лексус из-под снега может откопать разве что экскаватор. - О! Элизабет! – оживился Рой, заметив жену на пороге. – А я вот тут как раз думал, а не пойти ли нам в гости? - Хорошая идея, - кивнула та и, покосившись в окно, добавила. – Лопату только захвати! *** На самом деле, Ариэль совершенно зря потратил на поиск трех путей в Эпику столько драгоценного времени. Потому что путь к ней был только один и Оливер Палотай знал это совершенно точно. И чтобы найти его, ему не понадобилось добираться ни к Центру Вселенной, ни к Краю Рая, а достаточно было всего лишь подобрать ключик к сердцу Симоны Саймонс. И вот сейчас музыкальная парочка находилась в Осло, занятая сочинением новой песни для группы Эпика. Точнее, Симона сочиняла, а Оливер помогал ей найти нужные рифмы и аллегории, если в них возникала необходимость, и параллельно отвечал на вопросы очередного интервью, присланного ему по емейлу. «Дорогой редактор! – увлеченно печатал Оливер. – Должен довести до вашего сведения, что мне до чертиков опротивели ваши дурацкие вопросы! Неужели нельзя придумать ничего оригинальнее, чем постоянно спрашивать о том, как мне живется в Камелоте, хотя я в этой группе уже пять лет и данный срок говорит сам за себя! Немедленно пересмотрите список вопросов к этому интервью, а если вы этого не сделаете, то произойдет страшное несчастье! Ха-ха-ха! Всегда ваш, П.О. То бишь, Палотай Оливер». Написав эти строки, Оливер мысленно поржал, после чего задумался: приложить ли к этому письму картинку, где бы цвели дикие розы? Или все-таки лучше фотку Симоны, обвязанной черной лентой? Но потом решил не посылать ничего. А вздохнул и приписал внизу «Шутка». Ну, какой из него Призрак Оперы? Разве что Зодиак… - Оливер! – позвала Симона, оторвав того от размышлений. – Помоги придумать оригинальное название для песни! - Очень оригинальное? – уточнил Палотай. - Нууу, - протянула девушка, - скажем так, средней оригинальности. - А про что песня? - Философская. Про жизнь и смерть. Про любовь. Ну, в общем, как всегда. - “Memento Mori”! – воскликнул тут же Оливер. - Плохо! - Тогда, может, ”Love You to Death”? - Где-то я это уже слышала… - протянула Симона. - Не нравится? – нахмурился мужчина. – Ну, тогда “Karma” хотя бы… - Мда. – многозначительно сказала Симона и снова принялась что-то писать в своем блокноте. А Оливер стер слово «Шутка» в письме редактору. В конце концов, он тоже как бы богема! Ему можно! Мэри Янгблад сидела перед зеркалом и расчесывала волосы. Медленно и вдумчиво. За пару лет туров с Камелотом эта величавая медлительность уже вошла в привычку. Только главное в этом деле: не вскакивать от резких звуков и не начинать партию бэк-вокала “Fall from Grace” . - Доброе утро, дорогая! – послышался голос Томаса у нее за спиной, который как всегда неслышно вошел в спальню. - Тьфу, блин! – Мэри с чувством положила расческу на столик. – Ты опять схождение Архангела изображаешь? Сколько лет с тобой живу, а все привыкнуть не могу, что ты вечно подкрадываешься незаметно, точно песец! - Стараюсь! – расплылся в улыбке Томас. – Не зря же у меня индейцы в родословной намешаны! Или ты бы хотела, чтобы я тут Марш Мефисто отрабатывал? Мэри встала с пуфика и подошла к окну, прошелестев мимо мужа шелковым халатом. За окном была полная идиллия: сияло солнце, зеленела трава, дочка гонялась за собакой, с явным намерением запрячь ее в коляску с куклами. Томас заглянул в зеркало, изобразил на лице работу мысли и загробным голосом произнес: - Ты скажи-ка мне, трюмо, правда ль брился я давно? - А я знаю другое окончание этой поговорки! – засмеялась Мэри. - Пожалуй, не стоит его озвучивать! – поспешно сказал Томас. Они немного помолчали, умиленно наблюдая, как мимо окна в четвертый раз пробегает собака, запряженная коляской, набитой куклами. - Знаешь, Мэри, - сказал Томас. – Я вот тут подумал… А не поехать ли нам куда-нибудь отдохнуть? Новый Год скоро, а у нас снега днем с огнем не сыщешь. - Поехать, - кивнула его жена. – Например, на горнолыжный курорт. - Например, где-нибудь в Норвегии. - Однозначно, поехать! По какой-то невероятной случайности, Шон и Кейси в этот день тоже находились в Норвегии. Они решили провести здесь несколько дней за рыбалкой. Однако, погода ей не слишком способствовала, потому что для того, чтобы закинуть удочки, нужно было сперва два часа откапывать из-под снега реку, а потом еще долбить прорубь. - Знаешь, Шон, - сказал Кейси, стряхивая сосульку из-под носа, в то время, как его собрат по лому тщетно пытался найти в реке воду. – Мне кажется, что мы выбрали не слишком подходящее для рыбалки время. При чем, года, а не суток! - Думаешь? – ехидно поинтересовался Шон, пытаясь оторвать примерзший сапог ото льда. - Однозначно, - совершенно серьезно сказал Грило. – И поэтому я считаю, что если мы не хотим остаться здесь навсегда, то нам срочно следует передислоцироваться в какое-то более теплое место! Например, в паб. - Ну да, - ухмыльнулся Шон, - а как же здоровый образ жизни? - Если мы превратимся в ледяные статуи на этой реке, то пресловутый здоровый образ жизни нам вряд ли поможет! - Это аргумент, - согласился Тиббетс, разглядывая десятидюймовую сосульку на своей бороде. – А, может, вместо рыбалки займемся каким-то, более подвижным, отдыхом? Как думаешь, охотничий сезон уже начался? - Давай спросим об этом у Роя! До его дома отсюда всего ничего – шесть часов езды. Мы, может быть, даже успеем к ужину. У Элизабет просто чудесно получается яблочный пирог! - Это тоже аргумент. Но в гости принято приезжать с подарками. А мы что привезем – удочки и банку с прикормом? - Купим что-нибудь по дороге, вот проблема-то! - Нет, нужно что-то более оригинальное. Как думаешь, Габриэль обрадуется, если мы привезем ему елку? - Шон, у Габриэля возле дома, как минимум, сотня елок! - Но ведь это будет не простая елка, а подаренная Санта Клаусом! - В самом деле? - Ага. - Тогда рубить ее ты будешь сам. Подходил к концу второй час раскапывания Лексуса. За это время Рой успел обкопать его вокруг и порядком возненавидеть. Кроме того, от работы в значительной мере отвлекали носившиеся по окопам Элизабет и Габриэль. Жена решила, что для ребенка будут чрезвычайно полезны игры на свежем воздухе. В принципе, Хантатат тоже так считал, но не в те моменты, когда сын норовил подлезть под руку отцу, размахивающему лопатой, или вставить в частично откопанный автомобиль морковку. - Продолжай, продолжай! – воскликнула Элизабет, заметив, что муж задумался и приостановил работы. – Солнце еще высоко! Будешь знать, как бросать автомобили посреди двора! - Какой ужас! – возмутился Рой. – С кем я живу? Это же не жена, а тиран какой-то! А если бы сейчас был полярный день, я бы тоже работал до заката? Кроме того, помнится, мы вышли из дома, чтобы пойти в гости! - Ага! А под другим предлогом фиг бы я тебя из дома выманила! Или ты хочешь, чтобы твой драгоценный Лексус нашли через пару тысяч лет, замерзшим во льдах, как динозавра? - Нет, на данный момент я хочу, что бы этот треклятый автомобиль провалился сквозь землю!! - Но тогда, дорогой, тебе придется копать еще дольше! – ласково улыбнулась Элизабет. Рой в сердцах сплюнул в сугроб и ожесточенно принялся махать лопатой. Он чувствовал себя оставленным Богом, а также потерянным и проклятым одновременно. Но что делать? Коль уже изволил жениться на тезке графини Батори, то следует мириться с ее деспотическими наклонностями. « Моя жена, конечно, богиня во всех отношениях, - думал Ройрке, - но было бы гораздо лучше, если бы она была молчаливой богиней!» - Вот же черт! – буркнул он вслух. - Мама! Мама! – послышался голосок Габриэля. – А папа сказал нехорошее слово! - Ничего, сынок! – ответила Элизабет. – Пусть говорит что хочет, лишь бы работу закончил! Но исполнить желание жены Рою так и не дали. Потому что в следующий момент к его дому подъехала елка. - Вот тебе, Мефисто, и Великий Пандемониум! – полностью офигев, выговорил Рой. Когда Кейси, Шон и елка подъехали к дому Роя, то увидели, что их друг, по всей видимости, решил построить для сына снежный дворец. Потому что прямо посреди площадки перед домом была навалена исполинская куча снега, к которой вели прокопанные в нем же дорожки. По этим дорожкам в данный момент носился, как угорелый, мелкий отпрыск Хана. Видимо, ко дворцу прилагался еще и снежный лабиринт. А вот сам папаша счастливым никак не выглядел. Наоборот, его прямо таки окутывал черный ореол ненависти ко всему миру. - Какой кошмар! – воскликнул Кейси. – На Рое прямо лица нет! - Никак наш дорогой Хан решил завязать с пивом! – догадался Шон. – Надо его срочно спасать! Друзья по очереди выбрались из машины, что было непросто, потому что все ее двери загораживали разлапистые ветви ели. И поспешили к Рою на выручку. - Рой, привет! – хором закричали они. – А мы к тебе в гости приехали и, вот, Габриэлю елку от Санты привезли! - Уф… - шумно выдохнул Ройрке. – А я-то думал, что уже умом тронулся, когда увидел, что к моему дому ель сама по себе подъезжает… - О! Шон! Кейси! Привет, ребята! – радостно закричала Элизабет, махая им руками и умудряясь одновременно уворачиваться от летящих в нее снежков. Габриэль хохотал как маленький демоненок. – Вы как раз вовремя! Поможете Рою повесить гирлянды и откопать Лексус из сугроба! Шон и Кейси затравленно переглянулись: - Лексус? - Из сугроба?! - Ключевое слово: «откопать», - зловеще ухмыльнулся Ройрке, подавая им, как будто специально припасенные лопаты. А басист и барабанщик подумали, что рыбалка была не такой уж и плохой затеей! Холодной зимней ночью, когда лунный свет превратил заснеженную землю в сверкающий серебром ковер, к дому Роя подъехал еще один автомобиль. Оттуда шумной гурьбой высыпали Томас и Мэри Янгблад, их дочь вместе с собакой, а также Оливер и Симона, которых Томас и Мэри вытащили из Осло, заявив, что им просто необходимо развеяться на природе. Дом Хантатата был увешан светящимися электрическими гирляндами и одним своим видом создавал праздничное настроение. Площадка около дома, полностью вычищенная от снега, напоминала бы посадочную полосу для вертолета, если бы не торчащая посреди нее трехметровая елка, тоже украшенная гирляндами. - Хм, - сказал Томас, - мне кажется, или раньше этой елки здесь не было? - Не кажется, - хором подтвердили Симона и Оливер. – Мы были здесь неделю назад и все ближайшие елки тогда росли в лесу. - Думаю, это очередной креатив Элизабет, - хихикнула Мэри. И только ее дочь не стала обременять себя вопросами о происхождении хвойной красавицы, а издала боевой клич, которого бы не постыдились индейские предки, и устремилась к елке. За девочкой понеслась собака, оглашая окрестности звонким лаем. В это время Элизабет как раз доставала из духовки яблочный пирог. Мужчины сидели здесь же, на кухне, поближе к огню в камине и провианту, и изо всех сил изображали умирающих от усталости тружеников. - Знаете, - нарушил тишину Ройрке, - у меня с утра было такое ужасное настроение! Я прямо таки не знал, что делать с моей жизнью дальше! А сейчас… я уже ничего не хочу, кроме того как поскорее добраться до постели! - А мы вот тоже сомневались, чем нам лучше заняться: рыбалкой или охотой… - сказал Кейси. - Или, может, пойти напиться, как всегда, - смеясь добавил Шон. – Но твоя жена знает универсальное средство от скуки! - А я всегда говорила, - сказала Элизабет, улыбаясь, - что трудотерапия – самое лучшее лекарство от всех депрессий и прочих «звездных» и не очень болезней! Мальчики, заскучайте еще летом! Я извлеку из вашего состояния массу пользы для общества в лице себя самой! - Да, дорогая, - кивнул Рой. – Только давай в следующий раз будем лечить трудотерапией, скажем, Александра Рыбака? - А что, он страдает депрессиями? – оживился Кейси. - Не знаю. Просто уже год мечтаю увидеть, как этот безголосый сопляк делает то, чем действительно одарен от природы, - Рой хищно улыбнулся. Кухня сотряслась от хохота, при чем громче всех смеялся Шон, который одновременно пытался под шумок стибрить кусочек пирога. Однако Элизабет пресекла его попытки, пригрозив заставить весь завтрашний день сидеть с Габриэлем. В образовавшемся затишье особенно отчетливо послышался детский визг и собачий лай. - Лизз, - позвал Рой, - мне кажется, что у нас раньше не было собаки. - И был один ребенок, - кивнула та. Вся компания вскочила с мест и гурьбой высыпала на улицу, где им открылась занимательнейшая картина: возле елки, которую Кейси и Шон больше часа вкапывали в мерзлую землю, загибались со смеху Симона и Мэри, а вокруг нее же нарезали круги Томас с дочкой на плечах и Оливер… с собакой на руках. - Эээ…то чт-то? – выговорил Рой, когда обрел дар речи. - Мы играем в карусель, дядя Рой! – восторженно завопила девочка. – А Рекс тоже хотел покататься!! - А вы говорите, что я – тиран! – воскликнула Элизабет, утирая слезы от смеха. Эпилог. Таким образом, вся компания осталась встречать Новый Год у Роя и Элизабет. От смеха и песен в часах, что стояли в гостиной, отвалился маятник. Детские голоса звенели, подобно райскому эху по мнению их матерей, а вот все остальные тайно мечтали оказаться, хотя бы ненадолго, в безмолвной тьме. Элизабет по праву была признана душой компании и провозгласила, что теперь ей кажется, будто она правит миром! А Рой под шумок поймал вдохновение и написал сразу десяток новых песен, под общим названием «Поэзия для Отравленных». Загадка этого поэтичного названия крылась в том, что однажды Габриэль высыпал пачку соли в готовящийся на плите ужин, и таким образом тот был испорчен, а ехать в какое-либо кафе было уже поздно. Вот и пришлось всей честной компании вместо ужина устраивать вечер поэзии. Но нет худа без добра – нашлось отличное название для нового альбома. Красивое, романтичное и со скрытым смыслом!