***
После вылазки все благополучно вернулись обратно, на пути не было никаких гигантов. Когда в городе их встречали народ и семьи остальных, к Леви подошёл какой-то человек. — Здравствуйте, я отец Петры Рал, — Леви не смотрел на него, но боковым зрением смог разглядеть. Это был мужчина высокого роста, с глазами янтарного цвета и волосами… похожими на цвет карамели, в точности как цвет волос Петры… — она, как мне сообщили, тоже отправлялась на экспедицию, но почему-то здесь, ни на одной из лошадей, я её не вижу. Он продолжал идти вместе с отрядом, рядом с лошадью Леви и спрашивать о том, где его дочь. Леви нахмурился и взглянул вниз на словах отца Петры: «А Вы же Леви Аккерман? Она про вас многое рассказывала, и даже то, что испытывает к Вам…» Мужчина заметил этот взгляд Леви и понял, что Петра все-таки отправлялась на экспедицию, но не смогла вернуться. Он достал из внутреннего кармана какой-то объёмный конверт и подал его Леви. Капрал все ещё не поднимал глаз на отца Петры, но взял конверт в руки и посмотрел на него. — Это последнее, что она мне отправляла, и единственное, что осталось от неё. — он попытался слегка улыбнуться, но ничего не вышло, но посмотрел назад, чтобы увидеть повозки в которых лежат трупы. После он кивнул Аккерману в знак прощания и ушёл. Разведотряд продолжили свой путь. А Леви решил посмотреть что в конверте уже по прибытию домой.***
Отряд прибыл в корпус и все разошлись по своим комнатам. Через час состоялся ужин, а после состоялся совет, на котором обсуждался вопрос по делу умерших солдат. На ночь трупы ещё оставались в ангаре, но нужно было решить, где и как их хоронить, так как на городском кладбище при церкви не оставалось мест, а трупов в этот раз оказалось намного больше. После совета командиры, полковники и все остальные разошлись по комнатам, как и остальные солдаты. В корпусе потух последний свет, и, видимо, все уже точно ушли спать. Но на другой стороне здания в одной из комнат все-таки горел тухлый свет от ночника. — Стоит ли мне его открывать сейчас? Леви вспомнил об отданном ему конверте отцом Петры, которое он получил сегодня по прибытию в город. Конверт весь оставшийся вечер пролежал во внутреннем кармане его куртки. В прочем, в этом же кармане лежали документы маленьких размеров и пара рисунков, а точнее портреты друзей Леви. — Эх, почему бы и нет. Если не усну, то завтра возьму выходной и просплю весь день. Леви потянулся к куртке, но неуверенно взял конверт. На его лице появилось напряжение, и он сомневался, что это хорошая идея. Он продолжал сверлить взглядом конверт, затем встряхнул голову и отложил конверт на стол. — Утро вечера мудренее, — с этими мыслями Леви ушёл спать. Ночь была темнее и довольно тихая, отчего Леви смог уснуть быстро и крепко.***
На следующий день командор Эрвин сам решил дать всем выходной, чтобы все отошли от экспедиции и набрались сил для новых заданий. Сегодня решался вопрос по захоронению солдат, так как ангар нужно было освобождать. Многие солдаты решили по-выполнять мелкую работу, так как заняться действительно было нечем. Кто-то убирался, кто-то составлял отчёты и так далее. К вечеру в ангар были направлены парочка парней, чтобы они составили записи по мертвым солдатам, чтобы замотать в полотно и переложить в повозки, а на утро отправить на кладбище, на котором снова выделили немного места под могилы. — Хей, Том, как думаешь: будет ли нам что-нибудь за нашу работу? — Не знаю, Ник. Скорее всего нет, ведь это добр… Том поднял полотно, которое укрывало 17 стол в ангаре. На этом столе покоилась Петра. А может и не покоилась?.. — Н-Ник, подойди с-сюда, — парня бросило в дрожь, но он стянул всю простынь с тела. — Что ты там увидел? — Ник закатил глаза, а потом подошёл к столу и тоже ужаснулся. Оба парня видели, как Петра лежала с открытым ртом, а из носа шла кровь. — Э-э-э, видимо её лицо просто не протерли, а рот случайно открылся когда их перекладывали?.. — Ник пытался понять, каким образом это произошло. — Да нет же, — Том подошёл поближе и поставил пальцы к носу — она… она дышит! — Ты шутишь что ли??? Ну-как отойди! — Он толкнул его, что Том даже упал на пол. Ник тоже преподнес пальцы к носу, а потом поднял рукав куртки, которую, кстати, решили оставить на солдатах, и задрал рубашку вверх. Он пытался нащупать пульс, и… — Черт возьми, Том, она, блять, жива! — Ник поднял её на руки. — Куда ты? — Том поднялся с пола, потерев макушку головы, и направился за своим товарищем. — Куда-куда, в медицинский корпус! — И что мы им скажем? — Том, хватит задавать кучу вопросов, нужно её скорее донести! — Х-хорошо! Парни доставили Петру в корпус. Они проносились мимо людей и врачей, скорее добираясь до кабинета главного врача, так как ей нужна реабилитация. Дойдя до кабинета, они столкнулись с Эреном и Армином, которые выходили оттуда. — Оп, ребята, куда вы так несётесь? — Эрен отряхнулся, и подал руки упавшему Армину. — Нет времени объяснять! — Ник открыл дверь кабинета и занёс туда девушку. Эрен краем глаза успел разглядеть того, кого несли парни, но он не думал, что это может быть она. — Извините нас, — Том прикрывал дверь, — Петра жива. От такой новости Эрен поперхнулся слюной и начал откашливаться. Ему с его другом просто не верилось, что это действительно она, и что она жива после такой травмы. — Стоит ли нам пойти рассказать остальным? — Армин пытался вывести Эрена из шока, и, видимо, получилось. — Армин, тут не просто рассказать надо, а донести всем, всем, всем! — Эрен взглянул в глаза Армина и тряс его за плечи. — Все, тише-тише, а то мне плечи сломаешь! — Ой, извини, — Эрен отпрянул от Армина и встряхнул головой, — сперва расскажем Микасе, а потом старшим. — Хорошо!***
Новость разошлась практически по всему корпусу, и, можно сказать, каждый солдат знал о том, что возможно Петра Рал ещё жива. Сперва многие не верили, но потом, прибегая в медицинский пункт, и, видя огромное столпотворение, раскрывали рты. Девушки ревели, а парни пытались их успокоить; к сожалению, ничего не получалось. С момента попадания Петры в реабилитационную, прошло около полутора часа. У медпункта все также собиралось много народу, что никак нельзя было где-то протиснутся: все хотели увидеть выжившую, да только дверь ни для кого не была открыта. Врачи даже закрыли на защелку, чтоб уж наверняка. Но тем не менее, новость до старших ещё не дошла.***
— Нам придётся снова выплатить деньги за дополнительное место на кладбище, а денег всего ничего, даже на продовольствие еле-еле хватает. Ханжи сидела за столом и отложила бумагу, на котором был представлен счёт от церкви. — Вообще, это церковь, и они должны предоставлять места бесплатно, а особенно дня нас, ведь мы — спасение человечества. Эрвин подошёл к столу, взяв бумагу в руку, и взглянул на неё. — Что поделать, не только же наши солдаты погибают, да в городе люди умирают. Сейчас не хватает лекарств: все запасы уходят в другие города для беженцев с других земель, — Ханжи встала и направилась к книжной полке. — А что ты думаешь по этому, Леви? — Даже думать ничего не хочу, — капрал опирался о стену и отодвинул ото рта кружку с чаем, — меня раздражает церковь и все, кто с ними связан, но если мы начнём с ними разбираться, то гарнизон снова докопаются до нас, и заставят выплатить штраф, якобы за «угрозу» церкви. — Эх, это верно, — Девушка вздохнула и отодвинула нижний ящик, достав из него маленькую коробочку. — Где же нам тогда достать деньги? Если наши солдаты не будут питаться, то умрем, и даже не от смерти титанами, а от голода. — Эрвин почесал подбородок и начал смотреть в пол. — Я считаю, что можно… Майор не успела договорить, как в комнату ворвался солдат с криками; он что-то говорил, но никто понять его не мог — слишком быстро он говорил. — Так, успокойся, — Ханжи подошла к парнише и положила руки ему на плечи. Леви не придал этому значения и снова начал пить чай, который успел уже остыть. — П-Петра Рал, возможно, жива… — парень выдохнул и упал на колени. Леви поперхнулся чаем и кружка упала на пол. Благо она была деревянная и не разбилась. Он начал откашливаться, но не помогло, поэтому Эрвин подошёл к нему и начал хлопать по спине. Вскоре Леви стало легче, и они вчетвером направились в медкорпус. Леви шёл, склонив голову вниз, и идя позади остальных. — Да не может такого быть, у нее же перелом шейного позвоночника! — Ханжи стала расспрашивать парня, а он в это время думал, как отвязаться от этой женщины. — У-у нее обнаружили пульс и д-дыхание, — начал парень, и Ханжи, услышав это, стала идти быстрее. Эрвин не успевал за ними, а Леви и вовсе оставили где-то сзади. Но он шёл, он все слушал, он пытался сдерживать слезы. Подходя к нужному кабинету, они начали видеть, что стоит огромная куча людей, которые все пытались пройти. — Черт, если мы начнём кричать — то все равно никто не услышит, — Ханжи начала прыгать на месте, потому, что даже с её ростом она не могла увидеть, насколько большая очередь и где она хоть начинается. — Я даже не знаю, что нам делать… Эрвин кричал, но его также никто не слышал. Люди сзади конечно оборачивались, но что-то не обращали на это внимание. — М-может подождать? — парень трясся от этого количества народа, ведь когда он уходил, было значительно меньше человек. — Да мы не можем, черт возьми, жд… — и снова Ханжи перебили. Да даже не человеческий голос, а звук разбитого стекла. — ЗАМОЛКЛИ ВСЕ! На этот раз все действительно замолчали и в коридоре повисла тишина. Сейчас все отвернулись от двери и посмотрели в сторону Леви. Капрал стоял на месте, опустивши голову вниз, направляя пистолет на уже разбитое окно справа. На полу около него лежали стекла, куча-куча мелких кусочков разных размеров. — НЕУЖЕЛИ НЕЛЬЗЯ ОТНЕСТИСЬ К ЭТОМУ ПО СЕРЬЁЗНЕЕ И НЕ СОЗДАВАТЬ ТАКУЮ ТОЛКУЧКУ ВОЗЛЕ КАБИНЕТА? Такого Аккермана ещё не видел никто. Даже Ханжи, которая стояла рядом с ним, была удивлена. Она опустилась немного вниз и заглянула в лицо Леви. Он плакал. Он даже сам от себя такого не ожидал. — П-пропустите нас… — Ханжи растерялась, но взяла Леви за плечи и посмотрела на солдат, которые тут же разошлись в разные стороны. — Всем покинуть помещение. — Эрвин нахмурился и взглянул на остальных. — Но мы хотим знать, что все-таки случилось! — послышалось далеко в толпе. — Вам ещё раз повторить? — он повысил голос, — и, пожалуйста, возьмите кто-нибудь и уберите стекла, пока никто не поранился. — Есть, — им не приходилось слушать второй раз и все быстро смылись. Убирать осталась та девчонка из толпы и пара её подруг. Тем временем Ханжи, Эрвин и Леви зашли в кабинет врача. Хоть кабинет до этого был закрыт, но когда прозвучал выстрел, медсестра открыла защелку и выглянула в коридор. Сперва врач тоже не хотел их впускать, но увидев звание на их куртках промолчал, указав пальцем на соседнюю комнату. — Молодой человек, у вас на руке кровь! — медсестра подошла с салфеткой к Леви, но он выдернул её из рук девушки и положил на место раны на руке. Медсестра не стала ничего говорить, просто отошла немного в сторонку; когда они проходили в соседнюю комнату, медработник услышала тихое «спасибо», которое, как ей показалось, было адресовано в её адрес. В соседней комнате стояла кровать, возле которой была прикроватная тумбочка, а с другой стороны передвижной маленький шкаф, в котором, по всей видимости, лежали медикаменты. На кровати лежала Петра, а на ней была одета маска, из которой шли какие-то трубки и заканчивались где-то наверху шкафа, стоящего рядом. Первой к ней подошла Ханжи, а за ней и Эрвин. Леви же сел на стул, которы был возле входа в комнату. Он вытирал свою руку от крови, дабы не запачкать белый пол. — Мы провели операцию и вкололи ей пару лекарств. Но скоро ли она очнётся, да и очнётся ли вообще: мы не знаем, но мы попытались сделать все, что в наших силах.***
Так Петра и пролежала практически без сознания в больнице около недели. Шумиху и какие-то слухи смогли остановить, и теперь все спокойно ждали, когда очнётся Рал. Каждый день к ней приходили ребята: врач все же разрешил приходить, но трогать и касаться чего-то запрещено. — Поотрезаю все руки, чтобы лишний раз ничего не натворили. И все его слушались. Прошла ещё неделя, вторая. Да только капрал её никак не навещал. И улучшений так и не было: она дышала, но не просыпалась, будто уснула вечным сном. Однако, каким-то ранним утром, часов в четыре — пять наверное, в комнату к Аккерману завалилась Ханжи. Она была вся запыхавшаяся, будто бежала откуда-то далеко. — Л-Леви… — Чего ещё?.. — Леви привстал с кресла и тёр глаза. С этой суматохой он ещё ни разу не спал в кровати, а лишь в своём маленьком удобном кресле. — Петра, она… очнулась. — наконец сказала Ханжи и посмотрела на него. Глаза капрала округлились и он со всей скорости нацепил на себя сапоги, и побежал в медицинский кабинет. Он расталкивал всех на своём пути, лишь бы успеть добежать и увидеть, наконец, её. К сожалению, не все так просто, и часто на пути он запинался и падал. Но он вставал. Вставал, и бежал дальше. Его глаза сверкнули, когда на пути он увидел знакомую дверь. Добежав до неё, он буквально выдернул ручку двери, чтобы открыть её. Леви забежал в комнату и увидел перед собой умиротворенную картину: Петра сидела на кровати и смотрела в окно её комнаты. В руках ещё были трубки, а на голове была приложена повязка. У него даже отвисла челюсть, хах. Действительно, это было каким-то чудом. Наконец, Петра заметила на себе чей-то взгляд и повернулась в сторону двери. Она заметила знакомое лицо и улыбнулась ему. — Доброе утро, Леви.