Всем невзгодам вопреки или Любовь не знает границ.

       - Что это такое? - спрашиваю я, смотря глазами, полными удивления и ужаса. - Я не знаю. Отпусти меня, - произносит Сперанса. — Сейчас сиделка прибежит. А мы с тобой в таком виде.       Вскочив, мы начинаем лихорадочно одеваться и приводить себя в более менее нормальный вид. - Что с ним? Что произошло? - спрашиваю я у медсестры, которая вошла и сразу же стала занимается Джаном. - Вам лучше покинуть палату. Подождите в коридоре, — произносит она и подталкивает нас к выходу. - Сейчас придет врач и все Вам объяснит. - Что это за звуки? Что с ним? Нам надо знать, — настаивает Сперанса. - Вам все объяснят, но чуть позже.       Она выталкивает нас в коридор и плотно закрывает дверь. Спустя пару минут мимо нас проходят несколько врачей и скрываются в палате. Я хочу войти следом, но меня не пускают. Не найдя себе места, начинаю метаться по длинному коридору, измеряя его шагами. - Да сядь ты уже! Ты двадцать минут уже бегаешь, - произносит зло Сперанса, глядя на меня. - Я волнуюсь, в отличие от тебя! — резко и гневно выкрикиваю я, все же садясь. - Ты же спокойно сидишь.       Она молча награждает меня тяжелым взглядом, отвечаю ей тем же и отворачиваюсь в другую сторону, показывая всем видом, что обиделся. Не знаю, сколько времени мы так просидели, но неожиданно дверь открылась и нас пригласили войти.       Кругом было полно врачей, они что-то обсуждали между собой, не обращая на нас никакого внимания. Непривычно сильно пахло лекарствами, меня аж всего передернуло от этого запаха. Аппарат молчал, и это настораживало. - Что тут происходит? Что с ним? — громко выкрикнул я.       Это заставило всей умолкнуть на секунду и посмотреть на меня. Но мне ничего не ответили и вернулись к своим обсуждениям. Видя такое, я решительно двинулся к Джану. - Пьеро, подожди. Ты должен знать, — Сперанса схватила меня за руку, на ее глазах блеснули слезы. - Мне только что сказали, что... что... Джан пришел в себя. - Что?! — ошеломленно тихо спросил я и, расталкивая всех, рванул к его постели.       То, что предстало моему взору, заставило мое сердце замереть от восторга, радости, счастья. Мой любимый лежал на постели неподвижно, на его лице была кислородная маска, но, о чудо, его колдовские зеленые глаза были открыты, и он смотрел ими прямо на меня. - Джанлу, любовь моя, ты слышишь меня? — спросил я, улыбаясь сквозь слезы, нежно погладив его по волосам. Он лишь молча моргнул мне, по его щеке скатилась крохотная слеза. Это произвело на меня такое сильное впечатление, что я тут же лишился чувств.       Следующие полгода стали самыми трудными. Меня предупреждали, что реабилитация будет очень долгой и тяжелой, что нельзя точно сказать, насколько он придет в себя, как оправится от этой болезни. Сможет ли сам ходить, говорить, есть или навсегда останется прикованным к постели. Я же точно верил, что у нас все получится, и мы когда-нибудь обязательно еще споем втроем, как раньше.       Поздним вечером, сделав ему массаж ног, который ему назначили, чтобы пробудить его конечности от атрофии мышц, я опустился на диван и взял в руки планшет. До моего слуха долетел тихий, едва уловимый стон. Я поднял голову и посмотрел внимательно на Джана, он смотрел на меня так, как будто что-то хотел сказать. Это заставило меня подойти к нему и сеть рядом, осторожно взяв за руку, и тут... он совсем легко сжал ее. Я вздрогнул от неожиданности. Показалось? Но нет, он действительно сжимал мою руку, смотрел глазами полными слез. В моих глазах защипало, и я тихо произнес: - У нас все получится, слышишь? Я так люблю тебя. Я люблю тебя, Джанлука, и всегда буду рядом.       Еще через два месяца он мог пошевелить пальцами ног и произносить звуки, отдельно напоминавшие слоги слов. А когда еще через несколько месяцев он смог назвать меня по имени, радости моей не было придела. Я разве что не прыгал по палате, как ребенок. По этому поводу мы с Иньяцио, Сандрой, Марией, Франческо, Сперансой, Мартой и кучей наших общих друзей устроили просто грандиозный праздник с шампанским, салютом и выступлением малоизвестной, но очень талантливой группы. Но как бы мне ни было весело, сколько бы я ни выпил, ночевать я все равно приехал к Джану, даже привезя ему его любимый торт.       Еще через 10 месяцев я первый раз за все время болезни вывел Джана в сад погулять. Джанлу ходит еще с большим трудом и ему самому тяжело стоять, но он решительно отказался от инвалидной коляски, приняв решение идти самому. Мы очень медленно шли по больничной аллее, он был так рад яркому солнцу и хорошей погоде. — Если ты устал, мы можем вернуться обратно, - предложил я, посильнее обхватывая его за талию. - Нет, давай еще погуляем. Я хочу вновь ощутить прелесть этого мира. Вдохнуть ароматы цветов, травы. Полюбоваться солнцем. - Хорошо, как скажешь, — произношу я с улыбкой. Как я рад снова слышать его философские выражения.       Спустя час, когда мы все же вернулись в палату, я помог ему раздеться и уложил в постель, накрыв тонким одеялом. - Ты же не уйдешь? Не оставишь меня одного? - неожиданно произнес он, глядя мне прямо в глаза. - Нет, с чего это вдруг такой вопрос? - Я не знаю, - ответил Джан, и слезы бурным потоком хлынули из его глаз. - Ну, что с тобой, чудо мое? – я присел на постель и ласково сжал его руку. - Не плачь, я рядом, я с тобой. Не плачь. - Правда, не уйдешь? — сквозь всхлипы произнес Джан. - Никогда не уйду, никуда не уйду, - тихо произнес я. - Тогда обними меня, - совсем жалобно прошептал он. - Хорошо, - я неимоверно осторожно обнял его, чуть прижимая к себе. – Так тебе спокойней? - Нет, обними меня по-настоящему. Как раньше, обними меня сильно, - упорствовал Джанлука. - Я боюсь сделать тебе больно, - признался я тихо. - Ну пожалуйста. Ляг со мой рядом и обними. - Ладно, - сдаюсь я и забираюсь к нему в постель. Нежно обнимаю его, прижав к себе. - Ты этого хотел? - Да, — тихо произносит он.       Прижимается ко мне все сильнее, положив голову на плечо, но продолжая беззвучно плакать. Нежно глажу по спине, шепчу ласковые слова, стараясь успокоить. - Успокойся, я рядом. Все хорошо. Ну, ты чего? - Ты любишь меня? - спрашивает он, подняв на меня свои большие глаза, мокрые от слез. - Люблю, - отвечаю я, не думаю ни секунды. – Сильно люблю. - Поцелуй меня, - просит он. Я нежно касаюсь его губ и оставляю на них легкий поцелуй. - Нет, поцелуй меня по-настоящему, - требует он.       Тяжело вдохнув, но все же уступая его капризу, переворачиваюсь поудобней, просовываю под него руки и снова касаюсь его губ. Целую их нежно, осторожно, но страстно и настойчиво. Пальцы Джана касаются моей шеи и волос, его язык беспрепятственно проникает в мой рот и переплетается с моим. Джан прижимается ко мне сильнее, невольно возбуждая меня. Отстраняюсь от него и размыкаю наши губы. - Ты чего? - шепотом спрашивает он, снова тянется ко мне. - Тебе не понравилось? - Понравилось, но я... Нам лучше остановится. Пока не стало слишком поздно, - с трудом произношу я, старясь взять себя в руки. - Ты... ты не хочешь меня? - Наоборот, хочу, - признаюсь я, - сильно, хочу. - Я тебя тоже хочу, - шепчет Джан и проводит своей рукой по моей груди. - Джан, пока нельзя, - убираю руку, начинаю целовать каждый палец. - Нужно потерпеть. - Я так скучал по твоим ласками, объятиям, поцелуям. По твоей грубости, так хочу снова принадлежать тебе. - Знаю, я тоже скучал по тебе. Но давай пока подождем, - обнимаю его, прижав к себе. - А у тебя кто-то был, ну, пока я болел? - спрашивает он. - Нет, - вру я в ответ. - Ты что, терпел так долго? - он отстраняется и смотрит мне прямо в глаза изумленным взглядом. - Да. - Ни разу - ни разу? - Я вообще тебе ни разу не изменял, - снова вру я, глядя прямо ему в глаза, а в душе ненавидя себя за это. - Не будешь? - Не буду, - предугадывая его следующий вопрос, заканчиваю, - никогда не буду. С чего это ты вдруг решил такие вопросы задавать? - Сам не знаю, - честно признается он мне, чуть пожав плечами. - Я тебя люблю, изменять не буду и никогда не оставлю. Доволен? - наклонившись, целую его в лоб. Джан же, вывернувшись, страстно целует меня в губы, руками обняв за спину, прижавшись ко мне. С трудом отрываю его от себя и сморю глазами, полными страсти и желания. - Джанлу, перестать, прошу. Мне и так тяжело держать себя в руках. Не провоцируй меня, прошу. - Я хочу почувствовать тебя, - с этими словами он начинает расстёгивать мою рубашку. - Ну что ты делаешь? - хочу сказать это серьезно, но не выходит. Просто таю от его прикосновений, я так давно хотел этого, так мечтал снова ощутить его руки на своем теле. Он же, почувствовав, что я дал слабину, увеличил свой напор. Прильнув своими горячими губами к моим губам, забравшись руками под одежду, начал ласково гладить мою кожу. Он так сильно распалил во мне огонь страсти, что я, потеряв над собой контроль, резко перевернул его на спину и оказался сверху. Перехватив инициативу, я просто набросился на него, начав покрывать его лицо и шею поцелуям. - Хочу, хочу, хочу, - повторяю я между поцелуями. - И я хочу, - он приподнимает свои бедра мне навстречу, а пальцами хватает меня за волосы. - Возьми меня немедленно.       Я резко останавливаюсь, смотрю в его оливковые глаза, в которых замечаю недовольство по поводу того, что все прекратилось. Откидываюсь на подушки рядом и закрываю глаза. Он поднимается на локте и нежно проводит рукой по моей шее. - Я боюсь причинить тебе боль, - произношу я. - Почему? Хочешь, я буду сверху? - наклонившись, призывно проводит языком по моим губам. Открываю глаза и смотрю внимательно на него. - Джан, пока нельзя. Я вижу, что ты хочешь. Но потерпи, чуть - чуть потерпи. Это все для твоего же блага. Он недовольно надувает губы и, разочарованно глядя на меня, молча убирает свои руки. Это заставляет меня вздрогнуть и, чуть поднявшись я произношу: - Хочешь, будет по-другому? Иди сюда.       Переворачиваю его на бок, двигая ближе к себе, проводя рукой по телу, забираюсь под его белье, и, крепко сжав его восставшую плоть, делаю несколько движений. Джан с мучительным стоном впивается в мои губы, стараясь снять с меня остатки одежды. - Как вы тут? Что делаете? - произносит Иньяцио, входя к нам в комнату.       Его неожиданный приход заставляет нас разомкнуть губы, но не разделить тела. Джан отводит глаза и моментально заливается малиновой краской от стыда. Я же глупо улыбаюсь, внимательно глядя на нашего друга. Иньяцио, увидев на нас полураздетыми в постели, произносит с улыбкой: - Я, кажется, не вовремя. Зайду попозже, - он выходит, закрыв за собой дверь, но через пару секунд приоткрывает ее. — А вы в следующий раз дверь запирайте, бесстыдники.       Закрывает дверь, и до нас доносится его смех. Я перевожу взгляд на Джана, а он поднимает глаза на меня, пожимаю плечами, виновато улыбаясь, в моих глазах читается: «Извини, так получилось, я не специально.» Джан улыбается мне в ответ. Через пару секунд комнату наполняет наш громкий смех.       Еще через полгода мы перевезли Джанлу из больницы, в частную клинику - санаторий, в пригороде Палермо. Я все так же не отходил от него ни на шаг, боялся оставить его одного. Вечером, когда я вышел из душа и лег в нашу постель, Джан посмотрел на меня и тяжело вздохнул. - Ты чего? - ласково провел по его руке. - Ничего, - он отстранился и молча стал смотреть на экран телевизора. - Ну, что случилось? Говори, - произнес я серьёзно, садясь на постели и стараясь заглянуть в глаза.       Он нехотя отвернулся от экрана и, посмотрев на меня, чуть помявшись, произнес: - Сколько мы тут будем? Мне надоели больницы. Я хочу домой, и еще почему за столько времени я ни разу не видел своих родителей? - Понимаешь... - я замолкаю, не в силах договорить до конца, никак не могу ему рассказать о том, что произошло, когда он был в коме. Как рассказать ему, что его родители хотели делать эвтаназию, и как я был против? - Ну? Я жду ответа. - Джанлу, - тяжело вздыхаю и продолжаю. - Понимаешь, твои родители... они думают... что... ты... ты умер. - с трудом заканчиваю я. - Что? Что ты сказал? Как думают, что я умер? Как? - вскакивает с постели и кричит он. - Успокойся. Они хотели тебя... Сделать эвтаназию. Я не мог этого позволить. Я был против, мы тебя... выкрали, - тоже встаю и, подойдя к нему, стараюсь взять за плечи. - Как украли? - он отстраняется от меня, не позволяя обнять. - Я не знаю подробностей. Честно, не знаю, это была не моя идея. - Я не верю, что мои родители хотели так поступить, - на его глазах выступают слезы. - Скажи, что это неправда. - Это правда, — тихо произношу я. — Не хотел тебе говорить всего этого. - Я не верю. Не верю, что...       Он не заканчивает фразу и просто падает на мои руки, его глаза закрыты и дыхание совсем тихое. - Джан, что с тобой? - начинаю трясти его за плечи. — Приди в себя, умоляю. Джан!       Сморю на него глазами, полными ужаса, не зная, что делать. Опускаю его на постель, и накинув на себя халат бегу за врачом. В голове крутятся мысли одна ужасней другой.       Когда врачи осмотрели Джана, то оказалось, что у него просто обычный обморок. Ничего страшного, болезнь не вернулась и все хорошо. Просто ослабленный организм не смог перенести сильное эмоционально потрясение. Ему поставили капельницу и сказали, что ему нужно пару дней отдыха и больше никаких нервов, стрессов. Всю ночь, пока он спал, я не сомкнул глаз, сидя на стуле у кровати, глядя на него. Я ругал себя за случившиеся: нужно было молчать, молчать и еще раз молчать. Или соврать, как я делаю обычно. Зачем я сказал? Кто тянул меня за язык?       Наутро Джан, едва открыв глаза, произнес, посмотрев на меня: — Пьеро, ты что, не ложился? — Нет, — ответил я. — Не спалось совсем.       Джан замолчал и потупил глаза. Я прекрасно знал, что он хочет спросить, о чем думает. — Джанлука, — тихо позвал я. — То, что я рассказал вчера, это... это... Ну, в общем, я позвонил, скоро приедут наши друзья, они тебе расскажут... Все, как было. — Я не верю, что так могло быть, — произносит он после долгой паузы. — Просто не могу поверить. — Это чистая правда, — произношу я, посмотрев на него, быстро добавляю, — только не нервничай, тебе нельзя. — Просто... это... так все... — глубоко вздыхает он. — Любовь моя, я рядом, — пересаживаюсь на постель и сильно сжимаю его руку. — Знаю, трудно все принять, но я помогу тебе.       Подношу его руку к губам, целую каждый палец, он улыбается, потрепав меня по волосам. — Когда мы поедем домой? — Совсем скоро. Вот ты поправишься, и мы поедем, — произношу я и устало зеваю. — Иди ко мне. Я обниму, и ты поспишь, — ласково произносит он, глядя на меня томными глазами. Рассмеявшись, забираюсь в постель, прижимаюсь посильнее. Он обнимает меня, нежно гладя по спине и голове — Я говорил тебе, как рад, что ты вернулся ко мне? — произношу я и утыкаюсь носом ему в грудь. — Нет, но я всегда чувствовал, что должен вернутся к тебе. Ты так сильно звал меня, каждую ночь повторяя мое имя. Твоя любовь вернула меня. — Угу, любовь вернула, — совсем сонно произношу я, закрыв глаза. Мне так спокойно в его ласковых руках.       Проснувшись после обеда, обнаруживаю, что в постели один, Джана в комнате нет. Но я отчётливо слышу шум включённого душа. Через пятнадцать минут, появляется моя любовь, завернутый в одно полотенце. Прикрываю глаза, притворяясь еще спящим, а сам втайне рассматриваю его фигуру. Джан же, подойдя к комоду, на котором стоит ваза с яблоками, выбирает самое красное и принимается с удовольствием его есть. — Физические упражнения определённо пошли тебе на пользу, — произнес я с легкой улыбкой. — Ты разве не спишь? — он резко повернулся и немного испугано посмотрел в мою сторону. — Уже проснулся, — медленно поднимаюсь и подхожу к нему. Мои руки легли на его талию и привлекли к себе, в глазах вспыхнуло желание. — Пьеро, там наши друзья приехали, — он смотрит на меня своими лукавыми глазами. — Да? — мои руки спускаются чуть ниже, на бедра, и начинают поглаживать их. — И где они? — Все сначала были здесь, — отбрасывает яблоко на кресло и обвивает мою шею своими руками. — А потом уехали в гостиницу. Вернутся завтра днем. — Значит, мы одни? — томно спрашиваю я и начинаю разматывать полотенце. — Да, — произносит он возбужденным голосом, впивается в губы поцелуем.       Срываю с него полотенце, мои руки ложится на его округлую аппетитную попку. Начиная ее нежно гладить, немного сжимать. Он прижимается к мне плотнее бедрами,       С трудом отрываюсь от его таких мягких и манящих губ, легко подхватываю на руки и несу на постель. Весь остаток дня и всю ночь мы проводим, наслаждаясь ласками, поцелуями, нежными объятиями друг друга.       Этим днем утро для нас наступает очень поздно. В двенадцать часов дня мы еще находимся в постели: завтракаем, смотрим телевизор, болтаем о своем. Неожиданный звонок телефона нарушает нашу идиллию, выругавшись, я потянулся, чтобы ответить. Посмотрел на экран. Иньяцио. — Да, чего ты хотел? — Хотел узнать, как вы там? — Мы просто прекрасно, — я привлек Джана к себе и включил громкую связь. — Иньяцио, ты к нам сегодня приедешь? — спросил Джан, уютно устроившись на моем плече и поедая печенье. — Да, мы хотели приехать все вместе, часа через два. Вам хватит времени, чтобы собраться и привести себя в порядок? — весело поинтересовался он. — Хватит, — рассмеявшись, ответил я. — Мы вас ждем, — отключив телефон и положив его тумбочку, я посмотрел на Джана. — Ну что, будем вставать и собираться? — Не хочу. Давай еще полежим, - поднимает на меня свои глаза, а рукой проводит по подбородку, — у нас же есть еще два часа. — Хорошо, тогда не будем терять время впустую, — сжимаю его в объятиях посильнее, быстро переворочаю на спину. Задеваю поднос с едой, что стоял на постели и проливаю остатки сладкого кофе на простыни. Начинаю покрывать все его тело поцелуями. — Что ты творишь? — произносит он с довольной улыбкой. — Мы прилипнем к этой постели сейчас. — Я? — оторвавшись и прижав его руки над головой, заглядываю в его глаза. — Наслаждаюсь тобой.       Снова поцелуи в шею, грудь, живот, спускаюсь ниже, слышу его тихий стон и только собираюсь сделать ему приятное, как стук в дверь заставляет меня вздрогнуть и посмотреть на нее. Мы так увлеклись друг другом, что совсем забыли о ежедневных процедурах. — Пьеро, подойди ко мне, — выкрикнул Джан, едва за медсестрой закрылась дверь. — Что? — Хочу, что бы ты был рядом, — он, взяв меня за руку, заставил сесть на постель рядом. Спустя полтора часа, когда Джанлу спокойно спал, мне снова позвонил Иньяцио и попросил спуститься вниз. — Это еще что? — я кивнул на объемные коробки в машине. — Книги, диски, журналы. В общем, все, что просил Джан. Бери эти, а я принесу все остальные.       Покачав головой и подхватив свою ношу, я вернулся в нашу комнату. Еще с порога меня насторожил какой-то легкий шум. Замерев, я прислушался, тихий голос неспешно говорил: — Я ненавижу тебя! Ты разбил мне сердце! Растоптал душу! Ненавижу. Я смотрела на твои фото по нескольку раз в день. Восхищалась твоей неземной красотой, твоим голосом. Но была для тебя никем, одной из тысячи. Я не стоила для тебя ни чего. Ты предпочел мне другую. Я так любила тебя, Джанлука, я могла подарить тебе весь мир, если бы ты только попросил бы об этом. Я столько плакала, когда увидела твои фото с ней. В тот же миг возненавидела и тебя и ее. Поклялась сама себе убить вас обоих! И теперь ты ответишь мне за все. Ты умрешь! Я убью тебя! Я так долго ждала этого момента. Долго искала, куда тебя запрятали, и наконец нашла.       Услышанное заставило меня внутренне похолодеть и мгновенно вбежать в комнату. Взгляду открылась жуткая картина: над Джаном склонилась женская фигура в белом халате, а в ее руке был шприц. Она собиралась вколоть ему что-то, и это явно было не лекарство. —Нет! — закричал я что есть силы и в одного мгновение оказался рядом с ними, перехватывая в последний момент ее руку. Она посмотрела меня и постаралось оттолкнуть, но я крепко держал ее. Завязалась отчаянная борьба. Наконец ей удалось вырваться и, схватив во стола хрустальную вазу обрушить ее на мою голову, а самой броситься к выходу.       Чудовищная боль в голове, в ушах стоял гул, все поплыло перед глазами, но мне чудом удалось не потерять сознание. Проведя рукой, я увидел на пальцах кровь, и в тот же миг из другой комнаты раздался громкий вскрик, за которым хлопнула входная дверь.       С огромным трудом сдерживаю подступающею тошноту, держась одной рукой за стену, выхожу в гостиную. Сперанса молча поворачивается в мою сторону, глядя на меня глазами, полными боли, держать рукой за живот. Под ее пальцами медленно расплывается кровавое пятно. На полу валяется окровавленный нож. — Так больно, — шепотом произносит она и в тот же миг падает на пол.