Шоколад

То, что это была дурацкая идея, возможно, самая идиотская из всех на какие он только был способен, Рокэ понял заворожено следя за тем, как смущенный и пунцовый словно маки Эпине Дикон, облизывает перепачканные шоколадом губы. Застенчиво, почти испуганно и сам не представляя насколько чувственно… В промежутках между тем, как весело хохочущие молоденькие, под стать самому Окделлу, шлюхи, по очереди потчевали юношу новой порцией ароматного, подтопленного шоколада по просьбе Алвы смешанного с коньяком*. Он привел сюда Ричарда по совету Лионеля, который подобным образом способствовал обучению разным плотским премудростям младшего из оленей. Такая рекомендация дорогого стоила, а Окделл отчаянно нуждался в просвещении в этой области. Марианна это конечно прелестно, но отбить глупую влюбленность в Катарину, «Розе Олларии» так и не удалось… Да и проверить, приобретенные в объятиях баронессы, навыки Дика, у маршала случая не было, война к подобной практике не располагала. Однако то, что Дикон зыркал на бакранскую вдову диким зверьком, явно без интереса, наводило Рокэ на определенные мысли. А потому, он решил совместить приятное с полезным, и понаблюдать за уроком лично. В самом деле, эр он юноше или не эр? И вот теперь, нежась в объятиях Жозефины, Рокэ, через прозрачную лишь с одной стороны перегородку, поглядывал на юношу. Невольно отмечая, как отошедший от первого шока, слегка освоившийся среди прекрасных, не обремененных стыдом дам и расслабленный замешанным в лакомстве алкоголем, Дикон со вкусом поглощал рассветный нектар, не забывая пробегаться по перепачканным губам розовым кончиком языка. Зрелище оказалось поистине восхитительным и… Рокэ, слегка обескураженный собственной реакцией, ругал, на чем Гальтара стоит, Лионеля с его добрыми советами и себя, за то, что в один момент потерял интерес к поистине роскошным прелестям Жозефины, едва прикрытым тонким кружевом. Девчушки, порхавшие вокруг Ричарда определенно знали свое дело. Не успел тот и глазом моргнуть, как рыжая зеленоглазая плутовка, лаская губами худую, почти мальчишескую шею Окделла, распустила шнуровку рубахи, и ловко стянула ее, откинув в сторону где к этому времени уже скорбно и покинуто лежали шляпа, плащ и колет юноши. Оказалось, шоколад волшебно смотрелся не только на губах Дика. О, то были только цветочки. Оторвать взгляд от того, как молочно-белую кожу юноши покрывают изысканные шоколадные узоры, рождавшиеся под ловкими пальчиками девиц, Рокэ было так же трудно, как заставить себя дышать ровно, и удерживать на лице привычную насмешливость, адресованную целовавшей его красотке. Наблюдать, как естественное для Окделла смущение уступает место пробудившейся чувственности, как блестят загоревшиеся от коньяка глаза, а на темных от шоколада губах зарождается сладострастная улыбка, было волнующе и Рокэ с ужасом понял, что это не праздное любопытство с его стороны, и, Создатель упаси, никакая ни забота — все куда прозаичнее и хуже. Он хочет… Хочет подняться с места и отогнав от Ричарда шлюх, самому нависнуть над разомлевшим, поддавшимся возбуждению оруженосцем и неспешно собирать всю сладость языком, не упуская ни единого шоколадного кусочка. Но в первую очередь губы… Ему кажется, что их терзать можно до бесконечности, упиваясь вкусом, срывая стоны… Перед глазами всплывает тот вечер в Фрамбуа, сонный и пьяный. Тогда он убеждал себя в том, что ему лишь почудилось желание, что подобная мысль была навеяна немереным количеством выпитого вина и духотой. Теперь же… Твари тебя задери, Алва! Рыжая, обольстительно улыбаясь, продолжает раздевать Ричарда. Ее подруга, не без художественного вкуса, расписывает тело мальчишки шоколадом… Жозефина не спрашивая позволения оглаживает и без того возбужденное естество Рокэ, довольно улыбаясь и записывая его твердость на свой счет, а потом делает то, ради чего Рокэ ее купил. Доводя Первого маршала, не отводящего синих глаз от прозрачной перегородки, за которой уже стонет и изгибается навстречу чужому рту, Окделл, до самого быстрого и искрометного оргазма за последний десяток лет. Она так сладка и чудовищно-горька одновременно, эта открывшаяся Рокэ правда. И взметнувшееся до небес желание снова заставляет его член твердеть, очень скоро, и что есть сил вбиваться в выгнувшуюся перед ним Жозефину, жестко раздвинув роскошные, куда более пышные, чем ему хотелось бы, ягодицы и… кончая, свести готовое сорваться с губ имя, в звонкое рычание… Это определенно была самая идиотская из всех его идей. И что теперь со всем этим делать? Рокэ обессилено падает на свое ложе, успев дернуть занавес, который послушно прикрыл перегородку, больше не позволяя маршалу видеть… Но разве ж теперь развидишь? Забудешь… Твари закатные… Рокэ тяжело дышит и, закрыв ладонями глаза, беззвучно смеется, пугая подобной реакцией красотку Жозефину. Нет, это действительно смешно! Старый крыс Штанцлер, оказался бы на седьмом небе от счастья пронюхай он в какую ловушку сам себя загнал безмозглый Ворон. Сохнуть и сходить с ума по глупому, влюбленному в стерву Катарину, мальчишке. А Дикону… юноше придется терпеть повышенное внимание к своей персоне со стороны маршала и смириться с тем, что вечерами, вместо «Черной крови», эр Рокэ возьмет за правило поить его ароматным и густым шоколадом.