Без свидетелей

— Что-то мне глаза твои сегодня не нравятся, — Синельникова на долю секунды отвлеклась от дороги, чтобы взглянуть на сидящего на пассажирском сидении Быковского, — Платон, ты в порядке? Парень, до этого без особого интереса наблюдавший за проносящимися за окном пейзажами, улыбнулся, обнажая белоснежные зубы. — Значит, обычно они тебе нравятся? Полина в ответ лишь хмыкнула и театрально закатила глаза. — Вообще-то, я серьезно. Ты как себя чувствуешь? Платон пожал плечами: — Нормально вроде, голова только раскалывается. В любое другое время красавица обязательно бы съязвила по поводу того, что нужно меньше пить, но тут возникало сразу два «но». Во-первых, Быковский не пил, если не считать тех редких случаев, когда парень позволял себе бокал лёгкого алкоголя, и во-вторых, весь предыдущий вечер и половину ночи они провели в засаде, так что версия о попойке отпадала. А жаль, хорошая версия, особенно если учесть мутный взгляд напарника и наличие головной боли. Припарковав машину, девушка повернулась к напарнику. — А ну-ка… Полина и сама не особо понимает, что она сейчас делает, а Платон и вовсе теряет дар речи, когда его лба трепетно касаются мягкие губы. В голове только успевает мелькнуть мысль о том, что от недосыпа у него начались галлюцинации, как девушка уже отстраняется и обеспокоенно хмурится. — Ты горишь. — Ага, — тут же соглашается Быковский, все ещё находящийся под впечатлением от невинного прикосновения. — Я серьёзно. У тебя температура. Полина с благодарностью приняла от Глеба кружку с дымящимся чаем и вдохнула ни с чем несравнимый аромат. Наконец-то этот бесконечный день, в котором вопреки всем законам оказалось почти сорок восемь часов, подошёл к концу. Осталось только сдать папку с материалами дела и можно ехать домой, отмыкать в горячей ванне и растянуться перед телевизором. — А Платон где? — голос Борисовой выдергивает Полину из раздумий. В последнее время блондинка стала проявлять к капитану Быковскому излишний интерес, и не то, чтобы Синельникову это злило, но было во всех этих улыбках, игривых взглядах и шуточках что-то такое, что напрягало. — Заболел. — Так вроде несколько часов назад был здоров, — недоверчиво прищурилась Мария, — что-то серьезное? Полина с трудом сдержалась, чтобы не скривиться в ответ. Надо же, какое недоверие. — Простыл. — Простыл, — задумчиво протянула Маша, — простыл… Надо, наверное, навестить. Кружка с недопитым чаем с глухим звуком опустилась на стол, заставив рассеянного Глеба подскочить от неожиданности. Парень удивлённо вскинул брови, переводя взгляд с одной блондинки на другую. Здесь что-то определенно происходило, а он как всегда оказался не в курсе происходящего. Поколебавшись пару секунд, Полина все же решилась и нажала на кнопку звонка. Послышалась трель, а после лишь звенящая тишина. Девушка даже успела пожалеть о своём приезде, когда за дверью раздались шаги, а через пару секунд на пороге возник и сам хозяин квартиры. Босоногий, взъерошенный, домашний и так не похожий на того идеально причесанного капитана Быковского, к которому она привыкла. С трудом подавив желание потрепать парня по волосам, Полина смущённо улыбнулась. — Не разбудила? — Неа. Проходи. Натренированный взгляд сотрудника следственно-аналитического управления скользит по квартире в поисках «улик», но ничего. Ни малейшего намека на присутствие женского пола, ни тебе разбросанной по всем комнатам одежды, и даже на кухне в раковине нет грязной посуды. Надо же, а она ехала сюда с намерением помочь по хозяйству. — Лекарства пил? — Так точно, — молодой человек привалился к стене, с интересом наблюдая за своей нежданной гостьей. — Чаю хочешь? — Вообще-то, я приехала тебе куриный супчик варить, — с трудом сдерживая рвущийся наружу смешок, призналась Полина. — Супчик? — Быковский улыбнулся, отчего стала заметна ямочка на подбородке. — Ты серьёзно? — Вполне. Температура спала? — Вроде как да. — Давай проверю. На этот раз чтобы дотянуться, девушке приходится привстать на носочки. Вздрагивают оба. Он из-за того, что она едва касается его лба губами, она — от того, что на ее талию ложится твердая мужская ладонь. — Действительно, спала, — срывается с губ еле слышный шепот. — Я же говорил. Его дыхание приятно щекочет кожу, заставляя толпы мурашек бежать вдоль позвоночника, а Полина вместо того, чтобы отстраниться, прижимается к парню ближе. И как так получилось, что вместо того, чтобы сейчас лениво протягиваться на диване в своей квартире, она стоит в обнимку с Платоном на его же кухне, Синельникова не может объяснить даже себе. Впрочем, через несколько мгновений это становится уже неважно, потому что Быковский неуверенно касается ее губ трепетным поцелуем. — Поль… — Ммм? — Ты же говорила, что готовить не любишь.