# # #
— Держись, малышка! — покачала головой Аня, чувствуя, как на её лице начинает появляться улыбка. Её тренировка с Лексой закончилась совсем недавно, но вернуться к командующему к ночи было крайне важно. Натблиды жили в заброшенном мегаполисе, оставшемся от старого мира. Он был большим, и, несомненно, мог вместить тысячи их людей. Лекса часто говорила о том, чтобы сделать это место общим для всех. Аня не будет удивлена, если, став командующей, девочка так и сделает. Это было любимое место Лексы. Её вторая плелась за ней, сгибаясь под весом оружия Ани и её доспехов на своей спине. Она была её второй уже почти три года, и наконец-таки начала физически походить на настоящего воина. У Лексы было больше волос, чем у всех тех, кого она когда-либо видела. Если бы она не заставила её заплести их, то это бы сделало голову Лексы слишком тяжелой для того, чтобы что-либо делать. Она услышала всхлип за своей спиной. Аня, развернувшись, чтобы поддразнить Лексу, застыла. Лекса лежала на земле, а вся экипировка Ани валялась рядом с ней. Нахмурившись, Аня поспешила к ней, опасаясь, что весь этот вес был слишком большим для девочки. Наклонившись ближе и заметив дротик горных людей, вонзившийся в шею Лексы, Аня вздохнула. Рыча, она диким взглядом просканировала деревья и схватила два меча из кучи на земле. Они были довольно далеко от Горы; то, что им удалось так далеко зайти, вызывало некоторое беспокойство. Ещё один дротик пролетел мимо её уха, и дыхание Ани начало ускоряться. Горным людям никогда не удавалось забрать натблиду. Аня ни за что не позволит им забрать Лексу, пока она ещё дышит. Бежевый цвет мелькнул с правой стороны от дерева прямо перед ней, и Аня услышала свой собственный рык. Бросив мечи на землю, она схватила нож и метнула его в грудь мужчины, прокалывая её. В процессе его костюм порвался, и на видимой части его кожи начали появляться язвы. Крики оглушали, но Аню успокаивало то, что Лекса всё ещё была здесь. Было очень даже возможно, что мужчина был не один, но она не хотела оставаться здесь, чтобы выяснять это. Аня схватила столько оружия, сколько смогла, запихивая его куда только можно. Она осторожно убрала дротик со своей второй, вздрагивая из-за того, что капля чёрной крови скатилась по задней части её шеи. Перебросив тело Лексы через своё плечо, Аня начала пробираться через остаток леса, постоянно просматривая окрестности в поисках каких-либо других сюрпризов. Она принесла Лексу на поляну, и, убедившись, что они в безопасности, посадила её на траву. Аня села рядом с ней, откинувшись назад. Маленькая грудь Лексы по-прежнему едва двигалась, а рана от дротика, попавшего ей в шею, начала запекаться. Аня пыталась побороть привязанность к девочке с самого начала. Не было ничего поощряющего в том, чтобы твоя вторая была твоей слабостью, но привязанность Ани превратилась в любовь. Несмотря на разницу в возрасте, Аня и Лекса находили себя друг в друге в те редкие моменты, когда Лекса не была занята тренировками. Каким-то образом они стали друзьями. Она проводила почти всё своё свободное время с Лексой, а когда Аня не была с ней, она обнаруживала, что задаётся вопросом о том, что Лекса делает, как она отреагирует на что-то, и скучала ли Лекса по Ане так же, как она по ней. У Ани не было братьев или сестёр, но Лекса, определённо, была для неё самым близким человеком. Они и спорили, как сёстры. Они с Лексой были очень близки, это было правдой, но они часто ссорились так же, как и самые настоящие сёстры. По мере того, как Лексе становилось всё более уютно в компании Ани, они начинали спорить о технике, боевых позициях и даже о логических техниках обучения. Первоначально их споры действовали Ане на нервы так сильно, что она даже думала о том, чтобы взять своё предложение назад и прекратить быть наставницей девочки. Аня говорила себе, что потенциал девочки — та причина, по которой она осталась. Она может говорить это, пока не посинеет, но она никогда не заставит это стать правдой. Возможно, они с Лексой были друзьями в прошлой жизни. Может быть, даже сёстрами, в старом мире. Именно так она оправдывала свою заботу и излишнее беспокойство. Всё остальное звучало просто нелепо. Лекса не сдвинулась ни на дюйм, и Аня начала беспокоиться. Дротики горных людей, как правило, просто заставляли жертв терять сознание на неопределённый период времени, но это не значило, что в их практике не было летальных исходов. Если Лекса перестанет дышать, Аня не уверена, что она будет делать. Они уже должны были вернуться к командующему, но Аня ни на шаг не сдвинется, пока Лекса не пошевелится. Словно прочитав её мысли, веки девочки начали трепетать. Аня задержала дыхание, когда её вторая начала чуть-чуть шевелиться. Её брови были нахмурены, а из её горла доносился низкий гудящий звук. Рот Лексы приоткрылся, несколько капель слюны скатилось по её подбородку, и она медленно открыла глаза. Она несколько раз моргнула. Её взгляд всё ещё был несфокусированным, когда она попыталась сесть. — Костия? Аня фыркнула, закатив глаза. Как будто бы Костия только что спасла ей жизнь. Она шутила, конечно же. Небольшая влюблённость Лексы в дочь кузнеца была невинной, и Ане нравилось дразнить её из-за этого. Они были маленькими, но обе сходили с ума друг по другу. Когда она повзрослеет, Лексе, вероятно, будет тяжелее оставаться внимательной во время тренировок, если её отношения с Костией продолжат расти. Аня не могла дождаться этого. Лекса, теперь куда более бдительная, наклонила голову и с любопытством посмотрела на Аню. — Я видела их, — она вскочила, притягивая колени к груди. Хотя она и была спокойна, что Лекса, казалось, в лучшем физическом состоянии, Аня не могла ничего с собой поделать и волновалась. Вполне возможно, что у дротиков длительный эффект. Она надеялась, что это не нанесёт слишком большой урон здоровью девочки. Предположив, что Лекса говорит о горных людях, Аня нахмурилась и придвинулась к ней. — Я должна была быть более внимательна к тому, что происходит вокруг нас. Это моя вина. Лекса нахмурилась, будучи немного растерянной. Покачав головой, она изумлённо вскинула вверх брови. — Нет, нет. Это было воспоминание, — объяснила она. Сделав паузу, она расслабилась и посмотрела прямо перед собой. — Думаю, у меня был старший брат и младшая сестра, волосы которой были такими же тёмными, как моя кровь, — на её губах появилась легкая улыбка. — Моя мама сказала мне, что у меня глаза отца, — она замолчала. — Аня, — прохрипела Лекса, её глаза начали наполняться слезами. — Я не могу вспомнить их лица. Аня знала своих родителей. Они ещё были живы, и она была благодарна за это. Из-за её обязанностей она очень редко видела их, поэтому она и представить на могла, как себя чувствует Лекса. После того, как выяснили, что Лекса — чернокровка, её забрали из дома и заставили начать тренировки в шестилетнем возрасте. По неизвестным для Ани причинам, чернокровок держали вдали от их семей, как только они начинали свои тренировки для того, чтобы в будущем один из них стал командующим. Семью Лексы переселили на территорию Флоукру, и после жестокой войны с ними всего год спустя, было маловероятно, что семья девочки выжила. Не тогда, когда семья Трикру проживает с другим кланом. Возможно, это ещё одна причина, по которой Лекса так часто говорила о мире между кланами. Она, вероятно, знала судьбу своей семьи. Она не ответила, и тело её второй начало сотрясаться от рыданий. Аня была не очень хороша в утешении. Она избегала всего, что было связано с чувствами. Если не считать того, что Лекса, вроде как, была членом её семьи. Видеть её, испытывающую боль, — не то, чего она когда-либо хотела. Счастье девочки было одной из её основных забот, ведь она была её наставником, и Аня бы сдвинула горы, чтобы убедиться, что Лекса всем довольна. Буквально. Лекса наклонилась к левому плечу Ани, когда её рыдания начали утихать. Никому из них не нужно было ничего говорить… они обе знали, о чём думает другая. Возможно, они не могут быть рядом со своей биологической семьёй. Может быть, им никогда не выпадет шанс снова увидеть их. В случае Лексы это казалось правдой. Но у них был этот момент. Они были друг у друга. «Семья» не всегда значит «кровь», и они взяли это на себя, создав свою собственную семью. Это поможет им пройти через всё. — Я люблю звёзды, — признала Аня. Тон её голоса был практически нежным. Она смотрела на небо с сияющими детским любопытством глазами. — Мне нравится это религиозное убеждение. То, в котором говорится, что мы становимся звёздами после того, как наша битва заканчивается. Лекса посмотрела на неё, и дорожки от слёз были идентичны тем, которые были на щеках Лексы в день их первой встречи. — Ты бы хотела быть звездой? Аня быстро кивнула. От этой мысли она практически светилась. — Да. Я бы хотела смотреть вниз и присматривать за всеми. Видеть, что происходит. Несмотря на то, что тема их разговора была немного мрачной, она сняла предыдущее напряжение. Сейчас они обе смотрели на звёзды, и, на данный момент, их небольшое столкновение с одним из горных людей было полностью забыто. — А это что за звезда? — Лекса подняла руку вверх, указывая на мерцающий в небе свет слева от них. — Она гораздо больше, чем остальные. — Тебе никогда не рассказывали этот миф? — спросила Аня. — Обычно дети наслаждаются этой сказкой перед сном. — Нам рассказывают не очень много сказок. Аня кивнула. Чернокровки не были похожи на других детей своего возраста. Они вынуждены были повзрослеть слишком рано. Сказки на ночь не были частью их жизни. — На самом деле это не звезда, — начала Аня, сразу же привлекая внимание Лексы. — Говорят, что это из старого мира. Там живут люди, и они всё время наблюдают за нами. У них такие же технологии, как у Горы, но они не должны быть нашими врагами. — Люди живут там? — недоверчиво спросила Лекса. — Почему они не спускаются? Аня пожала плечами. — Возможно, они не хотят участвовать в наших войнах. — Думаешь, они бы спустились, если бы мы жили в мире? Она усмехнулась. — Может быть, малышка. Может быть.# # #
Аня никогда так не нервничала. В её животе образовался узел, вызывая тошноту, капельки пота медленно стекали по её лицу, а её сердце билось так быстро. Казалось, что этот темп сломает её грудную клетку. Командующий умер совершенно безрассудно в бою прошлой ночью, и конклав уже начался. Каждый чернокровка будет бороться до последнего вздоха, и худший кошмар Ани может стать реальностью очень скоро. Она была уверена в их с Лексой тренировках, но она чувствовала себя не очень комфортно из-за того, что не могла защитить её. Девочка должна была сделать это сама. Она чувствовала себя эгоисткой. Воины не должны быть эгоистичными, они должны сражаться за тех, кто сражаться не может. Аня хотела, чтобы Лекса выбралась из этого живой, но она знала, что убийство тех, с кем она выросла, уничтожит её изнутри. У Лексы были не лучшие отношения с другими чернокровками, но она никогда не хотела причинять им боль. Даже несмотря на тот факт, что Аня ненавидела Луну. Конклав, по мнению Ани, был ужасным способом выбора нового командующего. Они все должны были иметь возможность сохранить свои жизни, так как всё то, чему их научили, могло сделать их ценными членами своего общества. Это делало весь этот процесс сложным, особенно если командующий не очень долго был у власти. Она не понимала, почему в их мире было так много смерти. Лексе было только тринадцать лет, а она уже может быть мертва. Чуть раньше Костия села рядом с Аней, пока они ждали, но ушла, будучи слишком подавленной и ошеломлённой. Если Лекса выберется с конклава живой, Аня предполагает, что их отношения только укрепятся. Она сойдёт с ума, когда это произойдёт. Другие генералы — те, которых она видела в свою первую встречу с Лексой, — сидели рядом с ней с безжалостными взглядами и скучающим выражением лица. Прямо сейчас Аня убила бы за такое хладнокровие. Она заметно подрагивала, привлекая к себе взгляды других. Шаги из стороны в сторону помогли бы ей успокоиться, но если она хотя бы попытается встать со своего места, кто-нибудь вонзит ей копьё в спину. В её горле пересохло, но никто не подходил к ним, чтобы что-либо предложить. Немного воды не помешало бы. Титус, вероятно, делает это специально. Nomonjoka*. Прежде чем Аня смогла это осознать, из башни прозвучал победный горн. Она встала, сложив руки за спину, и быстро направилась ко входу. Как только прозвучал горн, людям разрешили войти в комнату, где проходил конклав. Пришло время встретиться с их новым командующим. Аня лишь надеялась, что это будет Лекса. И к полному её облегчению, так и было. Лекса, со стекающей с неё чёрной кровью, которая, казалось, не принадлежала ей, сидела на полу комнаты, прижав ноги к груди и положив подбородок на колени. Тела валялись на полу вокруг неё, и в тот момент Аня практически почувствовала пустоту внутри Лексы. Её вторая — теперь её Командующая — смотрела в одну точку перед собой, как будто она не видела людей, окружающих её. Оружие было разбросано по полу, но два меча, покрытых чёрных кровью, лежали рядом с Лексой. Использование двух мечей — отличительная черта Ани, но её вторая довольно-таки быстро переняла этот навык. Казалось, что из-за этого она выиграла конклав. Аня ненадолго закрыла глаза, выдохнув от облегчения, что её сестра выжила. Ей нужно будет очень много утешения и исцеления, но Аня с этим справится. То, что она здесь — очень важная часть. Титус, казалось бы, появившийся из ниоткуда, подошёл к Лексе сзади. Он выглядел обеспокоенным. — Не все ученики приняли участие в конклаве, — выдохнул он, глядя на макушку Лексы. Аня моргнула, и в её животе снова появился тот самый узел. Оставшиеся чернокровки не мертвы? Тогда почему прозвучал победный горн, если Лекса не была единственной оставшейся в живых чернокровкой? — Луна сбежала, — прошептала Лекса, и если бы Аня не увидела движение её рта, то никогда бы не поверила, что этот голос принадлежал ей. Она была разбита, но старалась не показывать эмоций из-за людей вокруг. Скорее всего, она не хотела сломаться перед Титусом, который не верил в какое-либо проявление эмоций. — Она ушла ещё до того, как всё началось. Конечно же, она сбежала. Как слабо. — Так пламя выбрало её? — спросил один из генералов, пристально глядя на безжизненное тело слева нечитаемым выражением лица. — Луна из Трикру предала свой народ. За ней уже были посланы воины, — сказал Титус. — Наша Командующая — Лекса из Трикру. Аня почувствовала, как кто-то сжал её локоть, и периферическим зрением заметила, как Костия придвинулась ближе к ней. Должно быть, она прибежала, когда услышала победный горн. Титус наклонился, положив руку на плечо Лексы. — Её должны подготовить к восхождению. Остальные люди начали уходить из комнаты, но Аня и Костия оставались на своих местах, полностью сфокусировавшись на Лексе. Аня, не решаясь оставить Лексу так скоро, сделала шаг вперёд и присела, почти как в тот раз, когда просила девочку стать её второй. Это даже происходило в той же комнате. — Я так горжусь тобой, — честно проговорила Аня, и она чувствовала, как становится всё более эмоциональной. Лекса, вся побитая и в синяках, выжила на конклаве. Часть обещания Ани была выполнена. — Мы с Костией здесь, что бы тебе не понадобилось, Командующая. Лекса нахмурилась из-за своего нового звания, смотря то на Аню, то на Костию. Она мягко кивнула, наконец-то начиная вставать на ноги. — Спасибо, — пробормотала Лекса. — Спасибо за то, что вы обе здесь. — Вам двоим нужно подождать снаружи, — проворчал Титус, вытаскивая из своего одеяния потрёпанную книгу. — Кроме того, — продолжил он, — Командующая не является ничьей второй. Теперь от тебя здесь мало пользы, — он встретился взглядом с Аней, и она почувствовала, как Костия усилила хватку. Если бы девочка не держала её сзади, она бы набросилась на него. — Титус, — прорычала Аня, подходя ближе к нему. — Существует так много всего, что я могла бы сказать тебе. То, что я держала в себе с тех пор, как встретила тебя, — она сухо усмехнулась. — Лекса всегда будет моей второй, и твои наставления никогда не изменят этого. — Аня, не надо, — Костия нервно толкнула её в бок, а затем потянула старшую девушку за руку. — Ты можешь попытаться отнять у неё любовь, — продолжила Аня, смотря на Титуса всё так же жёстко, — но знай, что я удостоверюсь, что этого никогда не случится. Она не машина для убийства горных людей, Титус, она — девочка. Он ничего не сказал, вместо этого предпочитая отвернуться от неё. — Пойдём, Лекса. Лекса, однако, не сдвинулась с места. Она была сфокусирована на Ане, а на её окровавленном лице отражались совершенно разные эмоции. Сейчас все они смотрели на неё, ожидая каких-либо слов. Вместо этого, ничего не говоря, она подбежала к Ане, обвивая руками её талию. Капли чёрной крови окрасили одежду Ани, но ей было наплевать. Аня вернула объятие от всего сердца, положив подбородок на макушку Лексы. — Я люблю тебя, Аня. Взгляд, которым её одарил Титус, сделал все сегодняшние волнения стоящими того.# # #
Спор с Титусом на конклаве Лексы был не самым умным решением, принятым ей. С того момента лысый мужчина практически помешался на том, чтобы держать Аню как можно дальше от её бывшей второй, и поэтому её заставили поменяться должностями с темнокожей женщиной-генералом по имени Индра. Её дислоцировали в Тондиси, в то время как Индра и Густус следовали за Лексой на каждом шагу. Титус верил, что она — угроза, что она — кто-то, кто заставляет Лексу чувствовать нежелательные эмоции. К счастью, Костия всё ещё была с Лексой. Была. Аня получила новости от одного из своих разведчиков, и, не колеблясь, выбрала своего самого надёжного коня и ехала верхом до тех пор, пока солнце вновь не начало подниматься. Она не видела Лексу с прошлой зимы, но никто не стоял на пути этой поездки. Костию похитили, она слышала это, но Лекса сделает всё, чтобы обеспечить её безопасность. Должно быть, она была недостаточно быстра. Ледяная Королева сделала первый ход. Зная Лексу достаточно хорошо, она думала, что её бывшая вторая отгородится ото всех. Титус, скорее всего, будет приставать к ней со своими наставлениями, и без Ани рядом, которая бы противостояла ему, она беспокоилась, что девушка станет его жертвой. Возможно, что уже стала. Лекса была их командующей уже в течение трёх лет, и Аня не могла не гордиться своей работой. Как она и обещала, все кланы, кроме Азгеды, были объединены, и тренировочный центр для чернокровок стал их столицей под названием Полис. Ей ещё нужно было найти способ победить горных людей, но она чувствовала, что Гора падёт во время правления Лексы. Это чувство можно называть шестым. Аня скакала без остановки, и её лошадь была готова сбросить её за это. Это был отличный ездовой конь, и она чувствовала вину за то, что заставляет его скакать так долго. Она убедится, что его вознаградят за это, когда она прибудет в Полис. Узнав её, охранники позволили ей проехать в открывшиеся ворота. Аня оставила свою лошадь в конюшне командующей и практически силой пробила себе путь до комнаты Лексы, которую, как ей сказали, девушка не покидала в течение какого-то времени. Титус не знал, что она здесь, и Аня надеялась, что не узнает вообще. Он, вероятно, найдёт ещё больше способов разделить Аню и Лексу. Она отослала стражников у двери Лексы, зная, что командующая, возможно, сломается рядом с ней. Лекса держала всё в себе, она была уверена в этом, и нужно было как-то выпустить эти эмоции наружу. Аня надеялась, что она сможет сломать её стены. Она постучала, и, как ожидалось, ответа не последовало. Стражники сказали, что дверь не была заперта, поэтому она вошла внутрь. Аня ожидала совсем другого. Покои командующей были огромными. Мебель украшали меха различных животных, и казалось, что слева деревянной кровати была самая настоящая прихожая. Кровать — не то, что беспокоило Аню. Лекса, с тем же взглядом, что и после конклава, сидела на кровати, уставившись на небольшой ящик перед собой. Не было никаких слёз. Никаких криков. Никакой злости. Аня не видела никаких признаков эмоций. Она села с другой стороны от ящика, который теперь был единственным, что разделяло её и Лексу. Её бывшая вторая взглянула на неё, но её лицо ничего не выражало. Как будто она смотрела сквозь Аню. В её животе что-то сжалось, и ей казалось, что её только что погрузили в ведро со льдом. — Я не должна была позволить Титусу встать на моём пути. Я должна была быть здесь для тебя раньше. Аня думала, что в глазах Лексы мелькнула жизнь, но эта вспышка исчезла ещё до того, как её можно было заметить. Не говоря ни слова, она протянула руку и открыла защёлку. Лекса встретилась взглядом с Аней, опуская голову вниз. Она моргнула и открыла крышку. Запах гниющей плоти незамедлительно ударил по ней, и Аня подавилась, пытаясь сохранить содержимое своего желудка в нём же. Когда она понимает, что перед ней, запах — последнее, о чём она думает. Из ящика на неё смотрела Костия, и Аня практически задохнулась. В ящике только её голова, но глаза девушки были широко открыты, как будто она умоляла Аню помочь ей. В её глазах больше жизни, чем в глазах Лексы. Она подошла ближе, чтобы опустить веки девушки — это то, что её люди делают из уважения к мёртвым, — но Лекса схватила её за предплечье до того, как она успела прикоснуться к ней. Они долго смотрели друг на друга, и запах стал сильнее, чем раньше. Её глаза начали слезиться, и она высвободила свою руку из руки Лексы. Аня, будучи неспособной не видеть отрубленную голову девушки, которая была влюблена в её сестру, встала с кровати и задержала дыхание. — Ты должна сжечь то, что у тебя есть. Ей нужен покой, Лекса. — Это всё, что у меня есть, — наконец заговорила она дрожащим голосом. — Не уверена, что Ниа сделала с остальной её частью. — Какая joka**, — выдохнула Аня. — Я могу послать своих воинов. Нас более чем достаточно, и они приспособлены к низким северным температурам. Мы можем атаковать и… — Нет. Аня моргнула. — Что ты имеешь в виду? Нет? Тогда кого ты посылаешь атаковать Азгеду? — Никого. Я никого не посылаю, — как ни в чём не бывало ответила Лекса. — Ниа уже на пути сюда. Коалиция почти создана. — Коалиция? — изумилась Аня, не сумев сохранить нормальный тон голоса. — Ты… ты предложишь Азгеде место в коалиции? Их королева отрубила голову Костии и послала её тебе! — Я знаю, что она сделала! — прокричала Лекса, и её глаза вспыхнули от злости. Аня почти почувствовала облегчение из-за проявления хоть каких-либо эмоций. — Я знаю… Я знаю, что она… что она… — она замолчала, и на её лице появился ужас и шок. — Ниа… она… — нижняя губа Лексы начала подрагивать, и прежде чем Аня смогла подготовиться к тому, что должно было произойти, Лекса разрыдалась. Она наклонилась вперёд, захлопнула крышку ящика и обняла себя за плечи. Лекса содрогалась от рыданий, и Аня почувствовала отчаяние. Для своего возраста девушка прошла через многое, через очень многое. Она всё ещё была младше, чем Аня, когда та стала её наставницей, но она видела больше смерти, чем кто-либо, кого Аня знала. Лекса была их командующей всего три года, но она добилась большего, чем все другие командующие до неё. Это, к сожалению, привело к некоторым последствиям. Аня медленно подошла к кровати, нервно глядя на ящик. Положив руку на спину Лексы, она притянула её к себе. Девушка практически осела в её объятиях и начала плакать, прижимаясь к её груди. Они могли простоять здесь всю свою жизнь. Честно говоря, никто из них не знал, как долго они были в таком положении. Когда Аня вошла в комнату, она не заперла дверь. Она надеялась, что никто не войдёт сюда. — Я люблю тебя, Лекса. Рыдания Лексы, казалось, затихли, и Аня испытала облегчение от того, что ей всё ещё удаётся влиять на Лексу. Она беспокоилась, что Титус начнёт влиять на Лексу, пока Ани нет рядом. Костия, должно быть, не позволила этому произойти. Она вечно будет в долгу перед девушкой за это. — Мы должны соорудить погребальный костёр. Не стоит держать это здесь. Лекса медленно и неуверенно кивнула. — Могу я хотя бы взять прядь её волос? — Ты всегда должна брать прядь волос.# # #
Лекса приняла эти слова близко к сердцу. Особенно тогда, когда ей протянули прядь волос Ани. Она сидела в деревянном кресле на балконе своей башни, наблюдая за людьми, покидающими рыночную площадь в центре города. Этой ночью небо было таким же чёрным, как и всегда. Звёзды были буквально везде. В правой руке Лекса сжимала прядь волос Ани, заплетенную в косу, которая была покрыта грязью того же цвета, как и в день их встречи. Когда она покинула комнату, Кларк была завернута в шкуры на их кровати. Она надеялась вернуться до того, как девушка проснётся и поймёт, что она ушла. У Лексы не было времени на то, чтобы оплакать Аню. Всё было не так, как с Костией. Конечно же, она горевала в особо тихие моменты. Иногда она слышала что-то, о чём незамедлительно хотела рассказать Ане, только чтобы вспомнить, что Ани больше нет. Она была слишком сосредоточена на победе над Горой, над Пайком, Нией и их остальными врагами, чтобы провести некоторое время с пользой для себя. Она наконец-таки достигла периода мира. Костии не было здесь, чтобы увидеть это, как и Ани. Поэтому всё казалось каким-то бессмысленными. У Лексы была Кларк… да, у неё была Кларк, и она была благодарна за это. Однако это казалось не совсем честным по отношению к ней. Её семью, лиц которой она уже практически не помнит, оказалось невозможным найти. Её первая любовь была жестоко убита. Её доверенный стражник открыто не повиновался ей в попытке спасти её. Её учитель предал её. И её бывшая наставница, её лучшая подруга, её сестра, её семья умерла. Лекса попыталась сдержать всхлип. Для Ани не было сооружено погребального костра. Люди Кларк похоронили её по-своему, что казалось Лексе неправильным. Аня была Трикру, она заслужила их проводы. Даже если Кларк и её люди хотели, как лучше, Аня должна была быть похоронена по традициям своего народа. Она осознала, что в бóльшей части её воспоминаний об Ане были слёзы. Это воспоминание не будет другим, хоть Ани и нет рядом с ней. Она всегда умела утешить Лексу, но сейчас её здесь нет, чтобы сделать это. Всё вокруг стало размытым, когда слёзы начали застилать её глаза. Лицо Лексы покраснело, её щёки стали влажными, а подавляемые звуки пытались вырваться наружу вместе с рыданиями. Это был самый ужасный вид плача. Чаще всего люди плакали так, когда были одни. Она полагала, что такой плач имел некое терапевтическое значение, что он исцелял. Аня научила её всему, что она знала. Сражаться. Думать. Понимать. Сочувствовать. Учить. Любить. Конечно же, у неё была Костия, но любовь, которую она делила с Аней, была совершенно другой. Такой, которую, она была уверена, она никогда не почувствует снова. Вселенная подарила ей Кларк только для того, чтобы в тот же момент забрать у неё семью. Это было более чем жестоко. Аня заслуживала увидеть то, что Лекса сделала для себя. То, что Лекса сделала для своих людей. — Лекса? Она всё ещё плакала, но всё равно повернулась лицом к человеку, который звал её. Её возлюбленная стояла у входа на балкон, набросив на плечи одну из шкур с их кровати и обеспокоенно глядя на Лексу. — Почему ты плачешь? Тебе больно? — Кларк подбежала к ней, оглядывая её с ног до головы в поисках каких-либо ран. Лекса покачала головой и взяла за руку обеспокоенную девушку. — Я в порядке. Кларк нахмурилась, будучи не очень убеждённой в этом, так как Лекса громко рыдала прямо перед ней. Она никогда не видела, чтобы девушка выражала так много эмоций. Единственный раз, когда она видела Лексу плачущей, был тогда, когда они вместе лежали в кровати. Но это был не тот же самый плач. Это был сломленный плач. Она протянула руку к лицу Лексы, нежно поглаживая большим пальцем её щёку, когда девушка начала тихо скулить. — Это просто, — удалось сказать Лексе между рыданиями, — Аня. Кларк задержала дыхание и медленно кивнула, как будто бы понимая, о чём она. Она ждала этого разговора уже некоторое время, хотя и думала, что он произойдёт раньше. Может быть, до сегодняшней ночи Лекса не до конца это осознала. — Знаешь, — начала Кларк. Её голос был пронизан нежностью, — она была со мной, когда умерла. Она умерла на моих руках. Лекса всхлипнула от боли и опустила голову. Она никогда не просила Кларк рассказать подробности о смерти Ани, она не была уверена, хочет ли их знать. Сейчас Кларк не могла видеть её лица. Лицо девушки скривилось от боли, когда на неё накатила ещё одна волна рыданий. Плач перед возлюбленной не был тем, к чему Лекса привыкла, но она чувствовала себя более комфортно, чем с кем-либо ещё. В конце концов, единственным человеком, который мог утешить её, была Аня. — Мне так жаль, что я не смогла спасти её, Лекса, — с полными слёз глазами продолжила Кларк, положа руку ей на бедро. Лекса покачала головой и слегка подняла голову. — Ты не должна извиняться, Кларк, ты знаешь это, — она уже не плакала так сильно, но её тело было истощено из-за рыданий. — Она была всем тем, чем я когда-либо хотела стать. Аня всегда подталкивала меня… всегда хотела, чтобы я была лучше. Она — причина, по которой я способна вести своих людей за собой, но никто не знает об этом. Никто никогда не узнает этого. Она не получила никакого признания, — когда Лекса закрыла глаза, ещё несколько слёз скатилось по её щекам. — Она была так самоотверженна, Кларк. Она всегда ставила меня выше своих собственных нужд. Она была всего на девять лет старше, но была для меня своего рода героем. Я… я равнялась на неё. Я просто хотела, чтобы она гордилась мной. Кларк молчала. — Я любила её, Кларк, — признала Лекса, наклонив голову к плечу. — Она была моей единственной семьёй. Кларк обнимала Лексу в течение нескольких минут, пока та продолжала рыдать, и не могла не плакать сама. У них с Аней были сложные отношения, но если отношения Ани и Трис были хоть чуть-чуть похожи на те отношения, которые были у неё с Лексой, то тогда она понимала, почему её возлюбленная не показывала того, как ей на самом деле больно. Проявление чрезмерной опеки и защитная реакция Ани должны были сделать её идеальным наставником. — Она должна была быть здесь, Лекса, я знаю. Но она гордилась тобой. Ты бы видела, как она светилась, когда сказала мне о том, что командующая была её второй, — усмехнулась Кларк. Одинокая слеза скатилась по её щеке. Лекса продолжала плакать, отчаянно хватаясь за шкуры на плечах Кларк. Её тело тряслось, а дорожки от слёз были даже на её шее. Кларк поднесла руку к затылку девушки, нежно поглаживая, и девушка ещё сильнее зарыдала в её объятиях. — Я здесь. Мир по-прежнему продолжал существовать вокруг них. Полис погрузился в тишину, что значило, что большинство его жителей находилось в кроватях, готовясь к наступлению утра. В окнах нескольких домов горели свечи. Возможно, их просто забыли затушить. Может быть, свет всё ещё был нужен людям, живущих в этих домах. История Ани о людях, живущих в небе, оказалась правдой. Кларк была живым доказательством этого. Мерцающий свет из мифа исчез почти год назад, но это не значило, что его место не занял другой. Этой ночью одна звезда, казалось бы, танцующая в небе, особенно ярко светила над башней Полиса. Как будто бы наблюдала за кем-то.