Медуза и школьные ряды

… Наша школа с первого дня своего существования начала прогнивать. Хотя, её судьба была решена много раньше, ещё в тот день, когда об её основании подумал влюблённый в маленьких детишек дядечка…. Старожилы перешептывались, что в далёких шестидесятых, среди основ будущей школы и мешков с цементом, как раз во время обеденного перерыва, произошло греховное кровосмешение между бравыми строителями, ударниками труда, братцем и сестрицей. Начиная с сырых, кишкообразных подвалов, облюбованных мышками и змеями, приползшими с гор, и кончая ветхим, рискующим обвалиться и заживо похоронить под своими обломками всё школьное отродье чердаком, она пропахла ненормальностью, подобно бочке, впитывающей в себя частичку своего содержимого. В первом классе, пожираемая любящими глазами директора, я была безмерно удивленна, когда узнала, что наш завхоз Кузьмич питает тёплые чувства к школьному псу Биму. В седьмом, недоумевая, почему директор потерял ко мне интерес, я отметила, что физрук с обожанием смотрит на историка. А в девятом, увидев мужеподобную десятиклассницу, страстно целующуюся с каким-то женоподобным лохматиком, нисколько не удивилась, когда узнала в «нём» мою одноклассницу… В этом мире извращенцев был только один нормальный человек – я. Даже моя близкая подруга заразилась этой любовью к ненормальности и яро клялась, что её ребёнок уж точно познает все прелести однополой любви, раз уж из неё не вышло лесбиянки. В такие минуты мне хотелось врезать ей по морде топором, раскроив её уродливую рожу на две половинки…. Год за годом, я просто шла по лестнице, усеянной похотью и всякого рода извращениями, стараясь обходить это стороной, не запачкаться, не влезть в эту гадость, с гордостью осознавая, что я обыкновенная девчонка, и у меня есть полноценное, заштампованное, но НОРМАЛЬНОЕ будущее…. Из всех школьных тварей только одна я была здорова – всё было нормально. Я ненавидела наших великовозрастных девчонок, не горела желанием расцеловать первоклассницу и холодно относилась к школьным недо - парням. Поздней зимой, когда изъеденный дождём словно кислотой, снег изуродованным трупом лежал на земле, я вернулась в школу после продолжительной болезни и была весьма удивленна, когда узнала, что в наш класс пришла новенькая по имени Лена, носящая своё тщедушное тельце в мешковатом недо-свитере. Полное ничто в глазах моих одноклассниц и пока что нормальный человек в глазах моих. Сутулая, обладательница бесцветных волос и затянутых дебильной пеленой глазёнок с обвислым животом и дохлой грудью не вызвала ничьего интереса – в классе свои парочки уже сформировались, а наша учительница была довольно-таки разборчива при выборе очередной любовницы… Её посадили у окна, в одном ряду со мной, и я украдкой смотрела на её выпирающие лопатки и круглую спину, гадая, кем же она окажется… А если и не окажется, как долго продержится не заражаясь? Лена так и осталась в классе пустым местом. Если бы она умерла – никто бы и не посочувствовал, А просто порадовался, что на уроки не надо идти. Её особо не трогали – как, интересно, можно задеть аморфную медузу? Именно медузой она и была – окружающий мир был не для неё, она просто жила в своём неведомом мирке, не замечая извращённого окружения…. Просто ходила на уроки, училась средненько – серенькая, никому не интересная личность. Но как зато она отвечала на уроках, когда поднималась важная для неё тема!!! Скидывала оболочку медузу, превращаясь в нечто прекрасное… Её бесцветный, тихий вначале голос дрожал от волнения, становился с каждым словом всё громче и уверенней, глаза блестели от возбуждения и ярости, и уже спустя минуту, перед нами стоял оратор от Бога, перед нами стояло живое доказательство реинкарнации Демосфена, Цезаря и ярого последователя Советской Мечты…. Потому что, в отличие от нас, раздавленных чужим мнением в лице авторов учебников, она была полностью свободна от навязываемых знаний и с пеной у рта могла доказывать, что переметнувшийся на сторону поляков Андрей вовсе не был концентрацией зла, а Доктор Тагабат так вообще самый харизматичный и гениальный герой велико бреда «Хвыльового»…. Учителя хватались за голову от такого своеволия мыслей, а местное тупоголовое и похотливое стадо глядело на Лену как на идиотку. «Та ещё сучка,» - говорила про неё местная красотка, отличница, учительская подлиза и редкая сволочь в одном лице, панна и кобита Элька с вечным презрением на заштукатуренной роже. У неё был повод гордиться собой – она потеряла невинность в десять лет, разорвав девственную плеву дезодорантом, затянутым в презерватив… А я… Я восхищалась ею. Её манерами, её абсолютному пофигизму к гнилизне школы, её богатому внутреннему миру…. В какой-то из весенних дней, когда сгнивший снег расплывался под сапогами отвратительным осклизлым месивом, мы и подружились. Неожиданно, наши с ней отношения перестали ограничиваться банальными приветствиями…. Внезапно оказалось, что домой и мне, и ей по пути – она жила в квартале от моей пятиэтажки… Потом, я забежала к ней за какой-то книжкой ( мама её работала библиотекаршей, и Культ Печатного Слова был у них в семье традицией) и она раскрылась для меня полностью…. Девочка, обожающая Битлз, Средневековье и сходящая с ума по Питеру Гемелл, знающая наизусть «Кобзарь» и боготворящая Шевченко, рисующая восхитительные картинки простыми карандашами и сочиняющая потрясающие разум сказки, девочка, проглатывающая по пять книг за неделю, девочка, слушающая записи на старых платиновых пластинок, девочка, чей мир разросся для меня до небывалых, непонятных примитивному моему уму размеров была совсем не той Ленкой-медузой, которую я знала… Мы ходили в школу вместе, говорили-говорили-говорили ( в основном она, я только зачарованно слушала её, поражаясь её начитанности и образованности), пили в школьной столовке липкий испитый чай, грея ладошки горячими, пропитанными чайным теплом керамическими боками чашек, чтобы нам было приятно держаться за руки…. Смеялись над зоофилией и мужеложством, которые процветали в школе, клялись друг - другу никогда не заболеть этим ( Лена особо ненавидела все половые извращения)…. Выключали свет в её комнате и слушали мягкие песни четвёрки мальчишек из шестидесятых, смеялись, и снова говорили-говорили-говорили. Она привила мне любовь к яблокам, а я подарила ей размешанную в маленькой чашечке Африку, живущую в маленьких кофейных зёрнышках…. Вся школа смотрела на нас, и все называли меня и Лену лесбиянками – в их устах это звучало как комплимент…. А мы и не слушали друг друга, убегая за школу подальше от всей этой нечисти смеясь и держась за руки, глядя друг - другу в глаза и болтая чушь… И я молила бога только об одном – чтобы моя Лена не заразилась… Буквально за неделю до начала лета, я внезапно осознала, что ВЛЮБЛЕНА в мою хорошую подругу, Бесцветную для всех и безграничную для меня, настоящий Космос, как сказали бы сейчас интернетовские дегенераты. Будь я чуть постарше – меня бы точно хватил удар. Мои родители с раннего детства пичкали меня страшненькими историями, что ждет вот таких вот грязных почитателей однополой любви. И я верила каждому их слову, не понимая только одного: раз такие существуют – значит, так надо, разве не так?... Всё пошло не так, когда я осознала, что стала частью школы. Столь ненавидимое мною школьное население стало для меня семьёй… Я стала ещё одним извращенцем, столь ненавидимым миром за школьными стенами и скатилась по лестнице, по которой так упорно поднималась на протяжении десяти лет вниз, к телам падших, стала частью школьной истории… За что Бог прогневился на меня, заставив влюбиться в девочку, наказал страшным образом, лишил нормальной жизни и счастливого будущего? Почему превращал каждый день без неё в пытку? Я ведь всегда была хорошей девочкой, девочкой, которая шла по пути правильно? Вот почему я была равнодушна к мальчикам…. То, чего я так боялась, произошло – я заразилась… Но я выдержала этот удар, только чудом не лишившись разума… Я влилась в школьные ряды…. Мы сидели в горах, среди поваленных камней и серого спокойствия, а солнце бесстыдно ласкало наши голые плечи – лето тогда выдалось на удивление жарким… Я и она – а соседи только группка камней, столпившаяся вокруг нас, да змейки…. Сидели, прижавшись друг к другу, сидели и смотрели на раскинувшийся под нами маленький наш городок, а Лена несла что-то про детство Тараса Григорьевича, в который раз превратившись в моего маленького оратора… Лена… Худенькая медуза с невзрачной внешностью и вселенной внутри… И только я руку протянула – дотронуться до её волос, а потом опуститься ниже, залезть под футболку ( я уже устала противиться своей ненормальности) – а она отстранилась, посмотрела на меня сердито…. - Значит, ты такая, как и они? – какое же разочарование было в её голосе –А клятва, Настя? Как же клятва? Эх ты… И в ту же секунду лопнули все верёвки, связывающие нас…. И мост обвалился, и Ленка закрылась для меня…. Захлопнулась, как закрывается книжка на самом интересном месте, заперла ворота своего внутреннего мира… … Я долго смотрела, как её ссутуленная фигурка растворяется в мареве гор…. Сбылась моя мечта - Ленка-медуза не заразилась. А потом она уехала в столицу, поступив в КНУ. Она всегда хотела быть ближе к своему любимому Шевченко…. …. Спустя десять лет, я стояла на Крещатике, тупо глядя на проходящих мимо людей. Неужели сейчас?... Неужели найду? И хоть и не затянулась рана, видимость нормальности осталась. Переехав в прекрасный город, родину белых каштанов, зелёных склонов и золотоверхих храмов, я нашла слабый отклик Лены в худющем, не от мира сего фанате Битлов, способным болтать о Земляничных полях и проклинать Марка Чэпмена. Тот рядом, кто напоминает и создаёт видимость её, Ленки-медузы… Интересно, зачем судьба подарила мне встречу с ней? Зачем навсегда оставила частью школы? Я всматривалась в толпу, в человеческую стаю и улыбалась болезненным воспоминаниям…. Навстречу ко мне шла ссутуленная женщина в мешковатом свитерке… Медуза!