губы в алой помаде

Я не могу спокойно смотреть на него, сидеть рядом с ним, говорить о нём. Как только ловлю его взгляд, полный ненависти и ещё каких-то, непонятных мне, отрицательных эмоций, сердце начинает колотиться как бешеное, норовясь выпрыгнуть из горла.В глазах настоящая буря, хотя его физическая оболочка остаётся спокойной при любых обстоятельствах. И вот, когда в груди уже не хватает места для сердцебиения, он отводит взгляд и всё, что я испытываю, исчезает, разбиваясь о жестокую реальность наших жизней. Я скрываю свои чувства не только от него, но и от других, боясь осуждения, которое не заставит себя долго ждать. Вот что умеют люди в нашем обществе. Осуждать, плести интриги и передавать друг другу свежие сплетни на ушко. А когда дело заходит о защите прав человека, которого хоть и не близко, но знаешь всю свою жизнь, они как мыши юркают в свои комфортабельные, богатые норки и показывают носики только тогда, когда запахнет сыром, в моём случае — жаренным сыром. Должна признаться — я люблю его больше жизни, сделаю для него всё, что он попросит, но… Даже смиренно веря в его невиновность у меня возникают мысли, что неужели он мог сделать столько ужасных вещей, а потом с улыбкой возвращаться ко мне в постель? И как я смогла полюбить такого человека, которого в будущем несомненно ждёт пожизненное заключение или ещё хуже — смертная казнь? Вы спрашиваете — я отвечаю. Я не знаю. Я ничего не знаю.