Под багровой вуалью

Последний день в этом учебном году выдался тёплым и солнечным. И это было плохо. Проникающий в замок солнечный свет угнетал и пугал, от чего были приняты особые меры осторожности. И почему-то именно в этот день солнце решило всё-таки показаться, хотя с самого начала июня его можно было не бояться. Тем не менее, преподаватели, запирая перед сном ставни в окнах, улыбались, успокаивали своих подопечных, говоря, что ночь тоже будет ясной, приятной, как раз подходящей для выпускного бала. До самого вечера в замке, отведённом под академию, воцарился полумрак. Лишь прислуга сновала по пустынным коридорам, а в огромном бальном зале шли приготовления к празднику. Сегодня ночью будет масштабное событие, важное для каждой выпускницы. Именно этой ночью здесь будет присутствовать особый гость. Как только солнце начало садиться, замок оживился. Повсюду слышались женские голоса, по коридору с коробками и чехлами с платьями носились девушки, кто в бигудях, кто в банных халатах. Все готовились так тщательно, как могли, спешили, сбивая друг друга с ног, переговаривались, хохоча. Большинство жилых комнат замка выходило на восток, но были и те, из которых виднелись последние лучи заката. Редкие, тёмные комнаты, в которых до позднего вечера горели светильники. Закат был таким красивым. Небо окрасилось в разнообразные оттенки. Нежно-оранжевый, красный, ярко-жёлтый, а затем васильковый с яркими точечками первых звёзд, а потом синий, прямо над головой, навис куполом. Последние лучи солнца в этот день. В последний день в академии. Они дарили какое-то неведомое ранее тепло. Шли мурашки, кожу покалывало немного, но приятно, щекотно. Закат как символ проходящего детства. — Валерия, что ты делаешь?! Девушка у окна резко обернулась и с волнением взглянула на гостью. Она не слышала, как та пришла, увлечённая скорее своими мыслями, своими новыми ощущениями, нежели посторонними звуками. Молодая женщина у дверей, даже сердясь, была очень симпатичной, может, красивой. Всегда такая элегантная, мисс Стивенс олицетворяла саму женскую суть в этом месте, показывала яркий пример того, какой надо быть. И потому была одинокой, давно решив посвятить свою жизнь обучению студенток этой академии. Валерия не помнила тех дней, когда этой женщины не было в её жизни. — Джулия вышла, мисс, — невинно произнесла девушка и улыбнулась своей учительнице. — Сейчас же закрой шторы, Валерия! — строго произнесла учительница и вошла в комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Женщина боязливо осмотрелась и на носочках прошла вдоль стен к одной из кроватей. Осторожно, чтобы солнечные лучи её не коснулись. — Я смотрела на закат, — виновато произнесла Валерия и, в последний раз глянув на красную полоску света у самого горизонта, закрыла шторы, и покои снова погрузились во тьму. Прекрасно ориентируясь в своей комнате, девушка подошла к одному из светильников и включила его. Безопасный искусственный свет, но всё равно довольно тусклый, наполнил апартаменты, и Валерия снова взглянула на свою преподавательницу, которая удобно пристроилась на её кровати. Сев прямо и сложив руки на коленях, мисс Стивенс выдохнула с облегчением, окунувшись в привычную ей обстановку. — Ты хочешь получить ожог? — спросила она обыденным для всех студенток назидательным тоном. Валерия села на маленькую табуретку у зеркала напротив своей учительницы и, поникнув, буркнула: — Это не опасно. — Я живу на этом свете дольше, чем ты и, поверь мне, знаю, что опасно, а что нет. — Женщина подняла вверх указательный палец и, глубоко вздохнув и успокоившись, расслабилась. Она опустила плечи и сама немного сгорбилась. Девушка мотнула головой, и на лицо упали ещё немного влажные пряди чёрных, как вороново перо, волос. Блестящие и гладкие, они манили, к этим волосам хотелось прикоснуться. Странно, но от волос и кожи девушки исходило слабое, еле уловимое холодное свечение. Даже в тёплом свете ночника Валерия казалась довольно бледной и таинственно-притягательной. Но мисс Стивенс спокойно наблюдала за девушкой, привыкшая к подобной тёмной красоте. А вот Валерия нервно дёргалась на месте, не могла усидеть под пристальным взглядом преподавательницы. Или уже бывшей преподавательницы. — Вы что-то хотели? — с нетерпением попыталась начать разговор девушка и убрала с лица прядь вьющихся волос. Мисс Стивенс была её любимой учительницей, но подругами они не были. В классе у них сложились довольно тёплые отношения, как между ученицей и учительницей. Конечно, Валерия никогда не доверяла ей каких-то секретов, которых в принципе и не было, но стиль преподавания, открытая душа и мудрость учительницы всегда привлекали. — Просто проверяю, всё ли в порядке. Я обхожу некоторые комнаты самых дорогих мне учениц, пытаюсь дать советы на будущую жизнь. Всё-таки вы выпускаетесь из академии и отправляетесь в свободное плавание. Валерия закатила глаза. Она ожидала чего-то подобного. Милых, но ненужных наставлений, тёплых улыбок и подбадривающих речей. — Ты почему-то занята не тем, чем нужно… — Поджав губы, мисс Стивенс посмотрела на занавески, между которыми была малюсенькая щёлка, но свет уже не проникал в комнату. Солнце село, и почему-то в сердце Валерии поселилась паника, что для неё оно больше не взойдёт. — Да, я знаю, что веду себя не так, как вы хотели бы, — фыркнув, протараторила она. — Лучшая выпускница, примерная студентка, которая вела себя добропорядочно и ответственно пятнадцать лет. Но, мэм, мне надоело. Я хочу скорее покинуть это место и выйти на свободу. В открытый мир. Меня ждут путешествия! Мисс Стивенс не впервые это слышала и лишь склонила голову, услышав очередную воодушевлённую тираду. Когда-то женщине казалось, что с возрастом это пройдёт, Валерия выкинет это из головы и начнёт мыслить, как и все, но, кажется, она ошиблась. Прошло много лет, а характер девушки почти не поменялся. Бойкая, довольно настырная. В меру весёлая. И почему только у неё так мало друзей? — Валерия… — шепнула женщина, покачав головой, но девушка вскочила и продолжила, сжав кулаки: — Да. Я хочу повидать этот мир. Видеть всё, что вы когда-то показывали на своих уроках, повидать те загадочные места. — Валерия снова села и пронзительно взглянула на учительницу прозрачными синими глазами. — Я пока не готова остановиться на одном месте и застрять там на всю оставшуюся жизнь. Не готова видеть каждый день много-много лет одни и те же лица, делать вид, что всё хорошо, и жить одинаково. Жить, как все, я не хочу. Не зря же я сидела взаперти пятнадцать лет своей жизни и ждала, пока ворота академии откроются и выпустят меня на волю. Учительница грустно усмехнулась. — Академия не тюрьма. — Но покинуть её мне и остальным запрещалось. Никто не мог сбежать, бросить всё и просто уйти. Мы всё это время сидели тут, изредка уезжая домой… Валерия вспомнила свой дом и улыбнулась. Ещё несколько часов. Всего одна ночь, и она отправится к своим родителям, по которым очень соскучилась. Девушка, вздохнув, встала со стульчика и подошла к одному из шкафов, что был в комнате. Каждой девушке был положен шкаф, кровать, зеркало, комод и тумбочка для личных вещей. Комнатки были довольно просторными, но мебель занимала много места. Их академия находилась в древнем замке, принадлежащем когда-то какому-то герцогу, в честь которого школа и была названа. Академия Говарда Рассела. А он ведь даже не был одним из них. Комнат в замке было множество, но точное количество никто не знал. Всегда находились какие-то новые. По последним подсчётам жилых комнат было двести девятнадцать, и этого более чем хватило бы, чтобы отдельно разместить каждую ученицу, но для сплочения духа их селили по две или три. В южном крыле, где находился бальный зал, комнаты были совсем не обжиты, коридоры петляли и путались и потому там легко можно было заблудиться. А ещё там шёл ремонт, все те пятнадцать лет, что Валерия провела здесь. Ещё в детстве она и другие ученицы могли залезть туда на спор. Из дыр в стенах можно было увидеть окна северного крыла, сад с фонтаном в центре. Часто, взяв бинокли, они подглядывали за преподавательницами в их личных покоях. Даже за мисс Стивенс. Валерия улыбнулась, открыв дверцы шкафа, который был почти пуст. Ещё днём Валерия с удовольствием собрала все вещи, некоторые из которых хотела поскорее выкинуть. Например, форму. Она понимала, что тёплые школьные воспоминания будут ещё долго преследовать её. Возможно, сегодня самый подходящий для этого вечер, ведь в последний раз она увидит некоторые лица. И слава богу… Повзрослев, девушка поняла, что не особо желает с кем-то дружить, видела много мерзости вокруг. Теряя наивность, девушки вокруг неё превращались в монстров. И она отгородилась. Протянув руку, девушка достала из шкафа висящее на вешалке платье, сшитое специально для этого вечера ещё в пасхальные каникулы. Она грустно окинула его взглядом и, вздохнув, положила на кровать соседки. — Это то самое? — спросила учительница, осматривая с любопытством наряд. — Да… — Валерия кивнула и закусила губу, угрюмо уставившись на дорогой качественный красный шёлк, из которого было сшито её выпускное платье. — Оно великолепное. — Мисс Стивенс встала и, подойдя к Валерии, положила руки ей на плечи. — Ты будешь в нём самой красивой. Валерия знала, что это не так. Лишь подбадривающие слова. Валерия не выделялась красотой в школе, была даже не на втором месте. — Я хотела надеть одно из своих. Всё-таки некоторые я так и не надела ни разу. Отлично подошло бы синее. К моим глазам. Но родители уговорили сшить что-то специально для меня и для этого вечера. Или для него… Девушка зажмурилась, опечаленная тем фактом, что столь шикарное платье принадлежит скорее не ей, а тому, кого должно было поразить. Лишь пару дней назад из письма Валерия всё поняла, и желание примерить платье ещё хоть раз улетучилось. — Брось ты это. Твой вечер не будет испорчен, поверь мне. — Женщина подошла к кровати Джулии и мягко провела по складкам на юбке платья кончиками пальцев. — Я сама когда-то также выпускалась, но всё было тщетно. Как видишь, всё это продолжается до сих пор. Больше всего девушка сейчас боялась, что её как-то заметят и выделят. Точнее, заметит кое-кто конкретный. Иначе же её мечта может не осуществиться. Если бы только можно было спуститься чуть позже, когда всех представят, всех осмотрят, а потом появиться в толпе и быть обычной выпускницей на балу. Жаль, что она не родилась мальчиком. — Давай, готовься. Он скоро приедет. — Женщина постучала Валерию по плечу и вышла из комнаты. Они говорили об их Повелителе. Короле их маленького мирка. Все считали его величайшим и достойнейшим, хотя никто не знал его близко, но то, что вот уже две тысячи лет он держит в своих руках столько власти и обеспечивает порядок, впечатляло. Но последние лет двести он искал себе жену. И всё не мог найти. Каждый год на выпускной он приходил в их академию, и ему представлялась каждая девушка, которая когда-либо училась тут. И по слухам, наверное, неправдивым, ещё ни одну он не удостоил одобрительного взгляда, ни одной не сказал ни слова. Никто из них не слышал его голос. И при этом странным оставалось то, что никто не считает его напыщенным индюком. Валерия усмехнулась, глядя на свою причёску в зеркало. Ничего броского и привлекающего внимание. Лишь свободный пучок на затылке и пара вьющихся тонких прядей, обрамляющих бледное лицо. Только капелька румян и неяркий, ненавязчивый макияж немного освежали и оживляли его. В школе краситься было нельзя, хотя многие ухитрялись это делать. И всё же Валерия активно использовала косметику в каникулы. Мама, которая тоже любила себя украшать, покупала дочери всякой всячины, которую только можно было встретить, и что-то девушке удалось полюбить, и это что-то она привезла с собой сюда, но пока ещё не использовала ни разу. Странно было красить губы в этом месте. Будто нарушаешь правила, но тебя за это похвалят. Встав со стульчика, Валерия взглянула на себя издалека. Кажется, она вполне могла показаться симпатичной, привлечь чьё-то внимание, но не была сногсшибательно прекрасной, чтобы молниеносно покорить сердце короля. Хихикнув, девушка снова взглянула на платье. Красный цвет… был его любимым. Мама проговорилась об этом совсем недавно, и это разочаровало. Выходит, её родители делали всё ради него. Платье было невероятно красивым, папа отдал много денег, чтобы его сшили за короткий срок. Уважая мнение своих родителей, Валерия не видела иного выхода, кроме как надеть это платье. Яркий алый шёлк явно будет выделять её из толпы девушек в платьях пастельных оттенков. Их будут фотографировать, и мама заметит, если дочь наденет что-то другое. Но Валерия разрывалась в противоречиях. Она достала из шкафа второе платье, одно из своих любимых, но ещё ни разу не надеваемых на праздник. Тёмно-синее, оно было полупрозрачным, как вуаль. Конечно, не вульгарным, но, несомненно, очень выразительным. Девушка положила его поверх красного платья и отошла на шаг, думая. Она даже прикрыла глаза, пытаясь абстрагироваться от внешнего шума, как и всегда, когда пыталась делать уроки в школе. Но нет… ничего путного не шло на ум. Разве что солгать матери и сказать, что красное платье, которое так мечтали увидеть на ней родители, порвалось, испачкалось, потерялось. Но, может, мисс Стивенс права? Может, всё пройдёт так же, как и две сотни раз до этого, и Повелитель просто единожды взглянет на неё, и больше они никогда не встретятся? В любом случае, там будут юноши из мужской академии, и ей не будет скучно. Кто-нибудь да пригласит её на танец. А если и нет, всегда можно просто понаблюдать и подумать о своём. В дверь постучали, и в комнату заглянула рыжая головка Джулии. Конопатое личико было таким милым и по-детски невинным, что нельзя было назвать его обладательницу выпускницей. Она больше была похожа на юную девушку лет пятнадцати. Да и роста небольшого, на полголовы ниже самой Валерии. — Там разбирают посылки! — воскликнула Джулия, входя в комнату и демонстрируя огромную коробку. — Там и тебе пришло, но мне не отдали. Наверное, там что-то ценное. Иди скорее, скоро сюда прибудут мальчики. — Хорошо, — кивнула девушка милой простушке Джулии, которая снова вышла из комнаты и отправилась к своей лучшей подруге в комнату напротив. Наверное, это пришли украшения. После каникул девушка побоялась их привозить, ведь они могли потеряться или сломаться. В школе нельзя было носить украшения, кроме скромных серёжек для тех, у кого проколоты уши. У Валерии, например, были маленькие колечки без камушек, золотые, но не блестящие. В школе вообще всё было довольно строго, начиная с самого образа студентки. Форма обычно состояла из серого унылого прямого платья длиной до середины бедра и чёрных колготок, настолько плотных, что кожа не должна была просвечивать. Обувь должна была быть чёрной, чёрно-белой или, на крайний случай, тёмно-коричневой. На последней грязь была менее заметной, и потому не приходилось начищать ботинки до блеска каждый вечер или каждое утро. Зимой, когда было холодно, студентки носили чёрные брюки и белые рубашки, а также серые вязаные жилетки. Форма была похожа на мужскую, но позволялось не носить галстуки. Запрещался макияж и встречи с мальчиками в учебное время, особенно на территории школы. И тем, и другим правилом, некоторые умудрялись пренебрегать. Однажды и Валерия отправилась на встречу с юношами. Был выходной, ночь субботы. Днём девушка выполнила все домашние задания и с чистой совестью отправилась с компанией других девушек в лес, который окружал их старый замок. Лес был густым и тёмным, но в нём давно уже была протоптана тайная дорожка к озеру. Валерия прекрасно помнила, что ночь была ясная и тёплая. Поздняя весна. Вода в озере была гладкой, как чёрное зеркало, и отражала голубой диск луны и частые точечки звёзд. Мужская академия находилась довольно далеко, но уже к полуночи к ним присоединились мальчики. Валерии было всего шестнадцать, и именно тогда она увидела всю грязь, что её окружала. Постыдные танцы в белье вокруг костра с бутылками спиртного, которое принесли юноши. Они были старше девушек, хотя самой младшей из них было шестнадцать, как и Валерии. Купание в воде голышом. Всё это нарушало волшебство этого места, всю его красоту. И Валерия тогда поняла, что все, кроме неё, с этими мальчиками были знакомы. Они явно не в первый раз встречались именно так, в этом месте и в таких условиях. Девушки бессовестно целовались с юношами у всех на глазах, выглядя скорее потасканными шлюхами, чем студентками приличной академии. Всё это было диким и не укладывалось в голове. По своей наивности в ту ночь Валерия подумала, что понравилась одному из парней. Он заглядывался на неё и подбадривал выпить или поплавать вместе с остальными, но когда затея не удалась, он полез к ней с поцелуями. Но чувствуя запах алкоголя и духов предыдущей девушки, Валерия отстранилась и толкнула парня, который поскользнулся и упал в грязь у берега озера. Под громкий хохот Валерия бежала обратно к академии, надеясь, что не заблудится, и всё пройдёт удачно. Ворота академии на выходные были открыты, и тогда девушка заперлась в своей комнате и больше на подобные встречи не ходила. Она никому ничего не выдала. И когда её позвали в следующий раз, отказалась. Приглашения повторялись ещё пару раз, но девушка ссылалась на занятость, а потом облегчённо вздыхала, узнавая о том, что встреча с юношами была, но её уже не звали. Именно тогда она отгородилась от всех, кто окружал её. И новых близких друзей она больше не заводила, хотя общалась со всеми на любые темы. Самым близким человеком в академии была Джулия, но после перераспределения четыре года назад она учила совсем иные предметы, и встречались девушки только за ленчем, в библиотеке или перед сном. Валерия вздохнула, снова глянув на платья. Последний, самый грандиозный день. Наконец, всё прошло, конец всем неприятным дням и историям. Запахнув халат и подвязав его поясом, девушка надела тапочки и вышла в коридор. Всё ещё все бегали, поднимались с первого этажа, спускались с третьего. У многих даже причёска была не готова. Валерия поспешила, расталкивая бывших сокурсниц и извиняясь, бежала туда, куда доставляют почту. Не многим повезло жить поблизости с академией. Не многих родители забирали домой на выходные. И приходилось писать письма. Неразумным родителям никак не удавалось освоить компьютер самостоятельно, а тем более, интернет. Зато так приятно бежать и, выкрикивая свою фамилию, получать письмо, бережно запакованное в конверт. Бумага всегда пахла мамиными духами и чернилами, и прежде чем прочитать, девушка всегда прикладывала листок к лицу и вдыхала знакомый запах. Валерия спустилась на первый этаж в тесное и уютное помещение, похожее на почту. Здесь был небольшой прилавок, за которым сидела пожилая женщина, полуслепая, но всё же очень хорошо выполняющая свою работу. — О, Валерия, — протянула она и тут же подбежала к ящику с фамилией Спирс, — я волновалась, что ты не придёшь, хотя послала за тобой Джулию. Женщина достала из ящика небольшую коробку, в которой что-то барахталось, и отдала её Валерии. — Спасибо, Маргарет. — Девушка тепло взглянула на старушку. Эта женщина останется тут, а девушка здесь в последний раз. — Надеюсь, это что-то полезное. — Женщина прищурилась и скривила брови, видя лишь мутный силуэт Валерии. — Думаю, ты будешь самой красивой на празднике. — Конечно! До свидания! — Валерия махнула старушке рукой и пошагала обратно, погрустнев. Самой красивой, как же. К ней эти слова не относились. Девушка оценивала себя как «среднячок» или «пойдёт». Ничего выразительного, особо гордиться нечем. И жаль расстраивать Маргарет, которая прекрасно относилась к ней. Путь обратно был легче. Было уже куда меньше народу. Все попрятались по своим комнатам, тщательно готовясь. Быстрее-быстрее. Самой Валерии осталось лишь одеться. Но, зайдя в свою комнату, она остолбенела. В полумраке, в свете лишь одной тусклой лампы стояла девушка. Прекрасная, высокая, с фигурой модели. Вся она была такой тёплой и совершенно красивой, что оторвать взгляд было довольно трудно, особенно если смотришь впервые. Приятная персиковая кожа, ореховые глаза, золотые вьющиеся локоны, разбросанные по плечам. На девушке было удивительное белое с золотом платье до самого пола. Девушка держала в руках металлический стакан. Джессика, одна из выпускниц. И Валерия была её врагом. Хотя врагами Джессики были все, кто ей не нравился по той или иной причине, все, кто мог с ней хоть в чём-то конкурировать. Например, в красоте или положении. Второй случай был как раз о Валерии, ведь её отец занимал очень важную должность, его все уважали, и деньги в семье имелись не малые. А вот родные Джессики были менее знамениты и уважаемы, но девушка имела неповторимую красоту, гордость и стервозность. Валерия смотрела на незваную гостью спокойно. Она давно перестала обращать внимание на выходки этой особы, которые отличались скорее придурковатостью, чем остроумием. И хотя многие роптали перед Джесс, за спиной о ней говорили только гадости. И этого она заслуживала. — Красивое платье, — проговорила Джессика, посмотрев на синее, которое лежало на кровати Джулии. — Такое же красивое, как все остальные твои обноски. Валерия кивнула, игнорируя оскорбления. Что с неё взять? Грязный рот может выдавать только нечто подобное. — Спасибо, — буркнула Валерия и сделала шаг вперёд, но тут же снова замерла, ведь рука Джесс, держащая стакан, вытянулась над платьем, а сама девушка дико смотрела на Валерию с явным предвкушением победы. Девушка вздрогнула. Даже понимая, что синее платье ей сегодня не понадобится, она боялась его испортить. Когда-нибудь она могла бы посетить в нём бал или другое мероприятие. Этот глубокий оттенок так шёл ей, был так дорог. Он подчёркивал всю бледность её кожи и лёгкий румянец на щеках, красноту пухлых губ и прозрачность глаз. Валерия опасливо взглянула на стакан в руке соперницы, который сильно наклонился. Руки, ноги дрожали, хотелось выбить его из рук Джесс, но девушка не смела двинуться, беспокоясь о сохранности вещи. — Ой! — воскликнула Джессика, расслабив руку, и стакан, наклонившись, опорожнился. Багрово-красная жидкость вылилась на юбку дорогого платья, портя его. И тут в комнату живым ураганчиком влетела Джулия. Она уставилась на Джессику, заставая её за преступлением. Испепеляющий взгляд Джесс тут же заставил малышку замереть на месте. И понятно было, что она собирается выйти отсюда безнаказанной. Можно было пожаловаться, но уже поздно. Никто не хотел скандала перед праздником. — Ох, испортила платьице, — протянула своим немного пищащим голосом Джессика и снова прижала стакан к груди. — Надеюсь, у тебя есть ещё что-то подходящее? Возможно, не такое дешёвое тряпьё… Взглянув на Валерию, затем на Джулию наиграно жалостливо, Джессика пошла к двери, топая каблуками. Она толкнула Джулс, и та отлетела к шкафу. — Вот стерва! — рыкнула малышка, как только дверь закрылась. Она взглянула на окаменевшую Валерию и первой подошла к подпорченному платью. — Хочешь, я отнесу его в прачечную? Там могут что-то сделать… — Да, пожалуйста, — кивнула Валерия. Джулия подняла платье, с которого на пол всё ещё капала жидкость, и уставилась на второе платье, абсолютно чистое. Чудом спасшееся. — Ого-о, — протянула она удивлённо. — Что за обманный манёвр? Ты знала, что такое может произойти? — Нет. Даже не предполагала. И сейчас счастлива, что всё обошлось. — Валерия подошла к единственному теперь уже выбору. — Ты иди. А я вытру тут всё. Джулия улыбнулась, поджав губы, и тут же побежала прочь. В прачечную. Может, там смогут всё отстирать? У Валерии настроение было испорчено. Благо, в руках её был подарок родителей на выпускной, а шикарное красное платье осталось невредимым. Теперь, даже немного рискуя, она уж точно сделала выбор. Жаль только, что на праздник явится в ужасном расположении духа.