I hate you, dear

Последний удар в живот, и кудрявый гордо смотрит вниз на лежащего мальчика, который с силой сжимает свою зеленую кофту и прижимает красное лицо к грязному полу школьного коридора. По его щеке стекает одинокая слеза, а долговязый парень с ненавистью смотрит на такую жалкую картину, пока его друг не окликает его, сказав, что учителя уже рядом. Он бросает последний взгляд на худощавое тело, сжимающееся до невероятно маленьких размеров, и приторным голосом произносит: -Ещё увидимся, дорогой, — его злая усмешка на пухлых губах, и шатен жмурит глаза, потому что ему страшно. Он смотрит, как Гарри Стайлс скрывается за углом и уже тогда встает с холодного пола, который в последнее время стал для него родным. Как никак, встречается с ним каждый день и в худших случаях-прямо лицом. Он скулит от боли, пронзающей его тут же, как только вся опора приходится на худую спину. Очки съехали и он поправляет их, начиная видеть заметно лучше. Луи опирается на руки и медленно встает на ноги, чтобы в случае слишком сильного удара для головы-не упасть. Как только мальчик находит равновесие и точно уверен, что не падает, он ищет взглядом свою сумку, которая полетела сразу же в противоположный угол, после толчка Стайлса. Он берет ее и с минуту стоит на одном месте, потому что не уверен, что должен делать, и такое чувство посещает его каждый раз после очередного избиения. Спина все ещё побаливает и ему даже трудно держать осанку, и Луи сгорбливается, потому что так менее больно. Он идет прямо к выходу из школы, потому что не уверен, что сможет просидеть еще один урок. Он молится об одной единственной вещи «Хоть бы не попасться ему на глаза снова». Эти слова в его голове словно мантра, и пока он не покинет владения школы, они не перестанут звучать. Гарри Стайлс избивает Луи уже почти два года, и, как бы грустно это не звучало, за Томлинсона некому заступиться. Никому не хочется перечить самому известному ученику школы, потому что тогда он навлекает на себя каждодневные издевательства, которые и испытывает на себе Луи. Но только вот какая штука: он никогда даже не говорил с кудрявым парнем и уж точно не мог ему нагрубить или сказать что-то против его воли, но он все же получал каждый раз новые синяки и гематомы. Нет, Луи уже давно не плакал из-за моральной боли, потому что, как бы дико это не звучало, привык.  Привык каждый день бежать от Стайлса, как от своей смерти. Привык проходить по тем коридорам школы, по которым долговязый никогда не ходит, чтобы, не дай бог, не получить лишний раз. Привык быть один, чтобы другие не пострадали из-за него. Но бывало, если удары были невыносимыми, плакал чисто из-за физического состояния. И если про смерть, то шатен и правда думал, что причиной этой самой смерти станет Гарри. Когда-нибудь он не остановится, и даже друзья не смогут его оттащить, потому что ненависть к Луи Томлинсону - это новый вид убийства жертвы. Да, Гарри Стайлс был популярным, властным, грубым, бездушным, беспардонным, жестоким, но по нему сохли все школьные девушки и, что было смешным, даже парни. И все это было лишь из-за красивой внешности, которую Луи считал ангельской. У него было вытянутое лицо, а о линию скул, казалось, можно было порезаться, губы всегда были красными и блестящими, потому что тот их постоянно облизывал, ровный нос, и глаза, заслуживающие отдельного внимания. Цвет был глубоким зелёным и всегда напоминал Луи летнюю траву, которая была усыпана утренней росой. Но что совсем не вписывалось в его характер, где присутствовали жестокость и грубость, так это ореол тёмных кудрей. Они, кажется, были повсюду и выглядели настолько мягко, что хотелось зарыться в них рукой. И если сложить все вместе, то получился бы чертов ангел, но в жизни Луи это был, скорее всего, дьявол. Да, это странно,  что Томлинсон считал Стайлса красивым, но достанься эта внешность человеку, чья внешняя красота соответствовала бы и внутренней-так было бы справедливее. И, кажется, Луи полная противоположность Гарри. Томлинсон любит учиться и всегда выполняет домашнюю работу на отлично. Всегда опрятно выглядит. Всегда готов придти на помощь учителям, если его попросят. Он не властный, не самовлюбленный и не жестокий. Тихий, незаметный и слишком добрый для этого мира. Луи был обычным, если мягко выразиться, и иногда он думал о том, что получал все эти синяки за то, что не отличался ничем, что было принято сейчас у подростков. Ему не были интересны вечеринки, алкоголь и наркотики, что все школьники возносили на пьедестал. Луи думал о будущем и хотел для себя лучшего, но пока это лучшее не наступало, судя по грязной кофте и огромному синяку на предплечье. Он мечтал поскорее закончить школу и уехать из этого городка, чтобы покорить Лондон. Кажется, слишком приторная мечта для семнадцатилетнего подростка, но мысли об этом делали Луи чуточку счастливее. Он приходит домой уставшим и неспособным даже на то, чтобы разуться. Сумка летит на старый диван, а сам мальчик поднимается наверх, медленно перебирая ногами. Он даже не думает про то, что скажет маме, когда та увидит новый синяк на руке, потому что для этого есть заученная фраза «Я просто упал. Ты же знаешь, какой я неуклюжий» и все это подкрепляется улыбкой, которая с трудом держится на губах больше двух секунд. И как бы ужасно это не звучало, но абсолютно все в жизни Луи подстроено под Гарри Стайлса. Он покупает на школьные девять месяцев все с длинными рукавами, он учится врать маме про новые побои, он учится передвигаться незаметно и по неизвестным многим путям. И Томлинсону даже кажется, что он зависит от кудрявого парня. Но шатен качает головой и усмехается, сбрасывая с себя зеленую кофту на молнии. Может быть, Гарри и правда сильно приложил его головой сегодня. Он кидает взгляд на часы и прикидывает, что ему делать сегодня весь оставшийся день. Вариантов, вроде, не так много. Но он думает, что сходит в душ, чтобы смыть с себя все прикосновения кудрявого, а потом приготовит для уставшей на работе мамы ужин. Вода бодрит и делает тебя чище, а в случае Луи, еще и помогает сделать мысли чище, убрав все ненужные и даже те, что отвлекают от действительно важного. После душа шатен надевает то, что в школу бы никогда не напялил. Узкие чёрные скинни и белая майка без рукавов отлично подчеркивают все его плюсы, что Луи, безусловно, нравится. Он даже сам до конца не понимает, почему не носит одежду такого типа в школу, но частично из-за того, что не любит привлекать внимания. И даже если Томлинсон не самоуверенный, но свою попу он считает большой и, вроде бы, неплохой и знает точно, что та, в таких узких джинсах, привлечет внимание. Только дома он позволяет себе ни о чем не думать и забывает о всех проблемах, когда начинает готовить. По правде говоря, это его любимое занятие и нарезание овощей делает его спокойнее и умиротворённее. Руки Луи мастерски держат нож и так же мастерски им орудуют, поэтому ему никогда не составляет труда готовить. Он научился этому делу в восемь лет, когда его мама впервые начала оставлять его дома одного. Ей приходилось, да и приходится, много работать, потому что после ухода отца Луи, денег стало катастрофически мало. Иногда не хватало даже на еду и одежду, но Джоанна всеми силами старалась поддерживать семью на уровне «со средним заработком». Луи безумно сильно любит свою маму и многие говорили ему, что он «маменькин сынок», но он не возражал, потому что эти слова были правдой. Джо была его лучшим другом, но скрывать приходилось многое. Луи не застает маму вечером, потому что после того, как делает домашнюю работу - валится с ног. Его постоянные побеги от Стайлса берут свое и усталость накрывает его полностью. Луи оставляет подогретый ужин на плите и пишет небольшую записку, кладя рядом. Он не думает перед сном, что завтра все будет лучше, потому что знает, что пока он не закончит школу, не уедет в Лондон и не забудет про свой кудрявый кошмар - ничего не будет лучше. Когда он встает, то снова не видит свою маму дома. Он начинает беспокоится из-за этого, ведь в такое время всегда видел ее хлопочущей на кухне. Луи берет мобильный и набирает Джо. После пару гудков слышится родной голос: -Лу? Доброе утро, — мягкий голос доносится к уху Томлинсона. -Да, доброе, — из-за сна его голос с хрипотцой и он прокашливается, после чего продолжает, -Ты сегодня как-то рано ушла. Что-то произошло? — он трет глазки, словно ребёнок, и, взяв из шкафа полотенце, идет в ванну. -Ох, мне просто нужно было подменить одну из моих коллег. Ничего серьезного. Я оставила тебе завтрак на столе за вчерашний ужин. Спасибо, Бу, — Луи что-то ворчит про то, что ему уже семнадцать и он не «Бу», но все же мягко улыбается и, попрощавшись, отключает вызов. Томлинсон отводит на душ не больше десяти минут, и когда приходит в комнату, чтобы одеться, то начинает паниковать. Все его школьные штаны, скрывающие все изгибы, грязные и почему-то мокрые. Он обыскивает весь шкаф, сваливает оттуда всю одежду, но все равно не находит еще одних. Тогда его взгляд падает на черные скинни, и он почти стонет от досады. Вот только не это. -Блять, — срывается с его губ, — Блять, блять, блять, — он закидывает вещи обратно на полки и ему приходится надеть эти джинсы. Он уже не чувствует в них себя таким же уверенным, как дома или в каком-то торговом центре, который находится далеко от его школы. Он думает, что его задница выглядит в них нелепо, но ему ничего не остается. Как всегда. Какой нахуй выбор, Луи Томлинсон? Он натягивает на себя серый свитер, быстро завтракает и выходит из дома, мысленно уже встречаясь с Гарри Стайлсом. Луи не встречает кудрявого весь день, что его очень радует. Он думает, что даже может свободно дышать, но все еще с опаской ходит по коридорам. Его джинсы почти никто не замечает, лишь несколько людей удивляются и начинают шептаться. Но лишь несколько. День действительно становится хорошими, и грядет последний урок физкультуры, которую Луи не очень любит, но хорошая оценка в аттестате ему нужна. Как только звенит звонок, Луи заходит в спортивный зал и тут, к сожалению, он видит Гарри первый раз за день, но тот, кажется, Томлинсона не замечает, бросая баскетбольный мяч в кольцо и прыгая. Как только тот поднимает руку, то под его майкой перекатываются мышцы, пугая шатена. Гарри выглядит действительно устрашающе, по мнению Луи. В целом, урок проходит хорошо, но Луи ловит на себе ненавистные взгляды Стайлса, который все-таки замечает его и под ложечкой начинает неприятно сосать. Гарри даже пытается пару раз попасть мячом в голову шатена, что, конечно, по-детски, но его попытки безуспешны. Луи во время замечает мячи, летящие в его сторону, и уворачивается. Стайлс злостно рычит и выплескивает всю ненависть на игроков противоположной команды, приводя тем самым свою к победе. Когда звенит звонок, оповещая всех о конце урока, то Луи помогает убирать мячи и все остальное обратно в подсобку, тем самым оттягивая время встречи с кудрявым, которая, безусловно, должна наступить. Нет, Луи уже давно не боится, но просто, когда тебя бьют-это довольно неприятно. Через десять минут он думает, что Стайлс уже давно ушел, и когда медленно заходит в раздевалку, то выдыхает и с небольшой улыбкой начинает переодеваться. Кажется, что сегодня он первый раз за два года не получит новых синяков и это не может не поднять ему настроение. Но в раздевалке медленно начинает набирать громкость трель телефона, и в испуге обернувшись, он видит чёрный мобильник на скамье напротив, а потом знакомый голос, кричащий: -Да, я нашёл его, — и тут же Луи видит Гарри, который останавливается в проходе и пробегает взглядом по телу Луи, на котором сейчас только чёрные боксеры. Его взгляд не выражает ничего хорошего, что заставило бы Луи быть спокойным. В нем что-то просыпается. Будто что-то переключается, потому что Гарри бы никогда не подумал, что у такого неудачника, как Томлинсон, есть такое красивое тело с прекрасной задницей, и Стайлс даже видит небольшую капельку пота, стекающую по подборку шатена, а потом уже и по худой шее. Кудрявый хмыкает и тут же поднимает уже давно не зелёные глаза на лицо Томлинсона. Его взгляд леденящий и Луи кажется, что некогда зелёные, а теперь уже почти чёрные глаза, прожигают в его маленьком теле дыру. В одночасье Томлинсону становится страшно, и он даже не может положится на себя, потому что знает, что в этой битве он давно проиграл. Шатен гулко сглатывает, когда Гарри произносит: -Ох, Луи, давно не виделись, да?