Разговор, которого не было.

- Выговорись, тебе станет легче. Я внимательно оглядываю собеседника и снова отворачиваюсь к темнеющему небу, едва видному за облаками. Такова уж романтика Питера - вечная пасмурность и хмурость, за которой кроется настоящее живое сердце, умеющее радоваться и сиять, словно тысяча солнц. Интересно, если бы город был человеком, стал бы он таким, каким я его на воображала, или у него было бы другое обличие? Быть может, я не достаточно еще понимаю, ведь куда мне суетящемуся подростку задумываться о вечном. Я кривлю рот, понимая, что от меня ждут ответа и сглатываю противный ком. Никто давно не видел моих слез, я всегда плачу лишь наедине с собой и то выдавливая лишь пару слезинок. Но сейчас боюсь, если начну уже не смогу остановиться. Собственно, это мне и хочется озвучить, только слова вылетают другие: - Не думаю, что вам нужны мои проблемы. И действительно, зачем ему перетаскивать на себя мой подростковый бред? Я знаю, что у него свои разборки куда посерьезнее моих, хоть и стараюсь не лезть в чужую жизнь без желания самого хозяина. - Так поступают друзья, глупый ты художник. Тяжело вздыхаю и все еще раз взвешиваю. Я от него не избавлюсь, он ещё более упертый баран, чем я, придется скормить ему какую-нибудь убедительную байку...но на ум ничего не идет. - Я же подросток, у нас везде сплошная трагедия. Теперь он смотрит чуть сурово и я понимаю, что не смогла перевести все в шутку. Слишком хорошо он узнал меня за два года, и это при том недоверии и показной дистанции, которую я стараюсь держать почти со всеми! Он чертовски наблюдателен. - У тебя- нет. Одна простая фраза сбивает всю мою браваду. Да, он конечно же прекрасно знает о том, что я всегда стараюсь думать головой и тщательно подбираю слова, иной раз вообще отмалчиваюсь. На большинство подростков я почти не похожу поведением. Юлить дальше бессмысленно. Аргументы по типу " Я же девушка, у меня свои дурные и истеричные бзики", тоже не прокатят. Он сам назвал меня "своим мужиком". Это даже наверное было приятно, хотя какая-то моя женская часть, почти исчезнувшая к шестнадцати годам недовольно повела носиком и притопнула ножкой, хотя и была почти сразу заткнута. - Я убедила всех, кто обо мне беспокоился, что все хорошо. Бабушку вообще отправила отдыхать на дачу. Юле сейчас совсем не до меня, так что она тоже не знает. И вам я ничего не буду рассказывать. Он не обижается, просто смотрит на меня полунасмешливо и щёлкает по носу. - И почему же? - Потому что начав с одного, я могу закончить на другом и вы будите смотреть на меня, в тихоря, конечно, как Юля или кто-то из моих, когда узнавали часть правды из моего радостного прошлого. Я сглатываю вязкую слюну, желая убежать. Только это уже было бы излишне детским жестом, я так даже когда мелочью несмышленой была не делала. - Это как же? Нервозно усмехаясь я вдруг резко поворачиваюсь к нему и смотрю прямо в глаза. - Как на брошенного котенка, которого вроде и погладить хочется, и одновременно с тем тебе думается: "Вдруг он уже достаточно озверел от ударов и отгрызет протянутую руку?" Он недолго молчит, внимательно что-то ища в моих чертах. За годы я научилась делать полностью безучастное лицо, когда мне больно. Сейчас мне больно. Мне почти всегда больно. - А он отгрызет? От нелепости вопроса я чуть ли не хохочу в голос, но сдерживаюсь, потому что это больше похоже на истерику, чем на приступ радости. - Только если снова ударят. Теперь мой собеседник качает головой и тыкает мне под ребра пальцем. Я начала качать пресс полмесяца назад и жир постепенно стал сходить, так что недовольно бухтеть я даже не стала. Подумаешь, ткнул, не до смерти же защекотал. - Я бы его не ударил. Непроизвольно вздрагиваю и поднимаю глаза- сейчас он снова собранный и суровый, такой, что можно было бы испугаться резкой смене личности, но я от чего-то не боюсь. Сказал же - не ударит. - Я девочка, мне шестнадцать и не смотря ни начто я продолжаю верить в хорошие в людях, хотя порой говорю совершенно обратные вещи. Я ограждаю себя спокойным одиночеством, хотя хочу найти новых знакомых, но никогда этого не сделаю, потому что думаю, что никому не нужна. Это началось с родителей и пока виртуозно на них и заклинивается. Создается ощущение, что им плевать на меня, но вместо здорового возмущения я лишь глубже забиваю себя, стараясь не вмешиваться ни во что, хотя стоило бы, наверное. Они бросали меня, сколько себя помню, но в какой-то степени я им за это благодарна, ведь если бы меня воспитывала не бабушка, то кто знает, что бы из меня получилось. Хотя они тоже внесли свой вклад, но какой именно не скажу, итак в школе уже был однажды скандал. В последнее время у меня складывается впечатление, что меня помнят, только когда я нужна по делу....а так хочется будь нужной просто...Просто. Хочется, что бы был кто-то большой и сильный- что бы согрел и защитил... Я устала от страха, словно загнанный зверь в собственном доме...не знаю, как будто бы мне больше не куда двигаться...а ещё мне временами начинает казаться, что я не умею любить. Я растягиваю губы в безразличной ухмылке, как бы говоря, что мне на самом деле плевать на все сказанное, а слова, это только слова. - Отстойно быть бабой, короче говоря,- усмехаюсь я, сдувая волосы, брошенные ветром на лицо. -Мне ты нужна...Просто,- тихо произносит мужчина, усмехаясь абсурдности фразы, и я удивленно вскидываю на него взгляд. Он осторожно берет меня за руку и притягивает ближе к себе, пряча под свой теплый бок. А я безвольно ему все разрешаю, как будто бы не вырываюсь каждый раз из объятий, не отплёвываюсь от проявлений доброты и дружеской любви. Он цепляет резинку у меня в волосах и стягивает её, что бы зарыться в распущенные локоны в районе левого уха, опалив его горячим дыханием. - Вам? Все же тихо переспрашиваю я, поднимая взгляд и встречаясь с серыми глазами напротив. Надо же, а я и не замечала их цвет. Или не хотела замечать? - Если ты думаешь, что я с кем-то встречался из-за чувств, то заблуждаешься. И вообще-то много говорить о личном не мой конек. Я усмехаюсь, отмечая про себя что он сказал так специально, потому что знает, что у меня та же проблема. - Я же ещё мелкая гадость. Захожу с другой стороны, шмыгая подмерзшим носом. Чего я добиваюсь? Наверное, уже на инстинктах пытаюсь оттолкнуть человека, проявляющего ко мне участие, что бы потом снова себя жалеть. Вот только он теперь знает этот фокус ( хотя, наверное, и раньше о нем знал) и вряд ли на него купиться. Мужчина усмехается, раскусив меня, как я и ожидала, в два счета. - Значит придется мне тебя подождать пару годков, гном.