###

      Она хорошо помнила тот день. Она как раз приехала домой на выходные. Ехать, как обычно, не хотелось; не хотелось встречаться с этими людьми, особенно с отцом; видеть отчима, хотя была надежда, что он будет на работе или в гараже. Этот город был местом, где Она забывала, что есть другой город, другие люди. Она становилась той же прежней девочкой- слабой и беззащитной- которую не любили. Никто. Ни отец, который хотел от Нее избавится, как только Она родилась, не принимал ее. Бабушка всегда считала ее больной, а Она пыталась доказать обратное, но дикое сердцебиение, одышка после бега не давали этого сделать. Отчим, хоть и принял Ее, но пил. Она убегала из дома, но остальные даже не поняли, что Она сделала. Вторая бабушка поддерживала Ее. Именно она рассказала за неделю до своей смерти, как отцу всегда нужно было напоминать, что у него есть дочь. Были еще дедушки… Дедушка Вова единственный, кто любил Ее по отцовской линии. И Ей казалось, что он бы поддержал во всей этой истории. Они уничтожили Ее. Она встретила человека, который полюбил ее. Родители, отчим, не имея собственного счастья, испоганили, запугали. Она хотела защитить Его, бросив. Защитить от отца, который уже душил Ее, что же ему помешает наброситься на Него. Внутри умерло все счастье. Осталась злоба, ненависть, месть.       Со всем этим «багажом» она разговаривала с матерью, которую можно было бы переубедить, если бы не отчим, виделась иногда с отцом, отчим не звонил и не писал, дома они тоже не общались. «Поклажа» была с ней всегда: каждую минуту, секунду ее жизни, в которой Она искала хоть каплю позитива- это ей удавалось, но редко. Приступы злобы, обиды застигали тогда, когда Она даже не была готова: не успевала найти лист бумаги, ручку и начать рисовать, в надежде успокоится. Желание все бить, разбивать, терзать, сочеталось со слезами и желанием бежать к Нему- тому, кем она дорожила, кому стала другом, с кем хотела быть всегда.       В течение часа это прекращалось. Она садилась за тетради и готовилась к семинарам. В душе оставалась злоба. Она стояла перед своим домом. Очередная квартира, которую обделали так, как хотели, без учета того, что Она ненавидела сиреневый цвет. Поднявшись на второй этаж, Она села на кровать в комнате с голубыми обоями- единственное, что она выбрала сама, а еще говорят, что это ее комната.       Скрипнула дверь- пришел отчим. Снова пьяный. Мама с братом спали. Он завелся с пол-оборота- Илья что-то сломал. Распахнув дверь спальни, он ворвался к ним. Было слышно, как кричат и плачут Илья с мамой. Слыша их крики, плач, Она как будто обезумела. Криков Она не выносила, хотя сама частенько повышала голос на Илью. Она влетела в комнату и встала между братом и отчимом. Злость, ярость, все, что Она сдерживала этот год, навалилось кучей и выплеснулось. Он испоганил ей жизнь матери, но изничтожить жизнь брату не позволит. Крича, что ненавидит, что всегда ненавидела, что никогда не верила, что он перестанет пить, что он демон, что он виноват во всем, что случилось, вмешиваясь в нее жизнь. Он оттолкнул ее от себя. Она бросилась снова. Это была месть. Месть за брата, мать, за свою жизнь.       Она отвела взгляд от серых стен. Комната была на два человека. Соседка притихла- она слушала рассказ 20-летней, худощавой девушки со спутанными волосами и горящими от мести и возмездия глазами. — И что же было дальше? -соседка начинала ерзать от нетерпения на покрывале железной кровати. — Он жив, хотя следы моих зубов и ногтей наверное остались на руках. Домой я не вернулась. Я знала, что он рано или поздно взбесится и попытается сделать что-то плохое. Я была готова.       Отчим вызвал «скорую». Её увезли. Врачам она все рассказала, хотя все думали, что ее придется силой попытаться разговорить. Начинался бракоразводный процесс.