Потерянное солнце

*** Шибуя сидел на крыше уже почти час, на сердце громадным булыжником застыла тревога. Из головы не выходили слова Сильвии и глаза Вольфрама, огромные пустые глаза. Таким он его никогда не видел и никогда бы не простил человека способного заставить другого испытывать такую боль. Но что делать, если это натворил ты сам? Юури бессильно уронил голову на руки, почему-то вспомнился недавний разговор с Муратой. — Шибуя… — Кен лизнул свое мороженное. Они сегодня решили сходить в парк и уже отсюда через фонтан в другой мир. – Ты опять поругался с фон Биллефельдом, так ведь? Иначе чего бы на твоей физиономии могло застыть такое искренне желание остаться в этом парке хоть на ночь лишь бы в Нью-Макоку не возвращаться… — Хм… — брюнет только хмыкнул. — Значит, я прав – вздохнул мудрец. – Слушай, ну чего вам не хватает? — Я тут ни при чем, это все он начинает! – искренне возмутился молодой Мао. – Вечно ко мне цепляется, изменьщиком называет, то ему не нравится, это тоже не так… как ребенок. — Да, знакомая ситуация… очень знакомая… — Кен Мурата вдруг снял очки и пристально посмотрел в небеса. – Скажи, Шибуя, какого оно цвета… небо? — Какого… — темноволосый парень недоуменно возвел очи к вышеупомянутому небу. – Ярко голубое, облаков и то нет… жара… — Красиво, да? Когда оно такое чистое… и голубое… — Шибуя уставился на друга с явным желанием спросить: «С тобой что? Перегрелся?» — Не смотри так… просто, как бы тебе сказать, чтоб ты понял… — Дайкенджи потер переносицу. – Для меня оно тоже яркое. Сейчас… Две тысячи лет назад мое небо погасло, Юури. Погасло вместе со смешинками в глазах одного идиота. Это было очень больно… ты представить себе не можешь как больно и, надеюсь, никогда не сможешь. Но все-таки подумай над тем, что я сейчас сказал. Мне повезло, что мое солнце снова может сиять, пусть и не так ярко как прежде. Не потеряй свое Шибуя, моя удача дорогого стоила – и Мурата, как ни в чем не бывало, потопал к фонтану. Кажется только сейчас до Мао стало доходить, что имел в виду тот, кого все считали мудрецом, и, видимо, не зря. В этот яркий солнечный день небо начало казаться ему блеклым и каким-то серым. А перед глазами вместо солнца золотыми лучиками мерцали растрепанные блондинистые волосы. — Я не хочу, чтобы он ушел… — и юный правитель отправился искать свою гостью, горящий решимостью рассказать о своем решении. *** Вольфрам уже почти дошел, он чувствовал, что осталось совсем чуть-чуть. Мучительно сладкое чувство чего-то давно забытого переполняло его. Он готов был бежать, и только природное упрямство натуры не позволяло ему сделать этого. Заворачивая за очередное дерево, он столкнулся с кем-то идущим навстречу… и тут же прижал к себе, почти до хруста сжимая хрупкое тело старшей сестры. — Каро… — какой-то каркающий толи вскрик, толи стон. – Каро.— и он зарылся лицом в густые волосы цвета воронова крыла. Его тут же обняли в ответ, а в изгиб шеи, куда уткнулась лицом девушка, потекли соленые капли. Она плакала, не сдерживаясь, иногда всхлипывая, сминая на спине рубашку брата. А он только и мог, что прижимать ее к себе еще ближе, не желая отпускать, проклиная все и благодаря всех богов, что смог снова быть с ними. Через несколько минут, как только Кэролайн немного успокоилась, его крепко обнял брат. — Дурень, знал бы ты сколько мы тебя искали. – несмотря на грубость фразы тон парня выдавал, что он счастлив. — А где Тайрен? Почему ее нет? – пока еще Вольфрам, испытующе смотрел на человека, которого считал братом. — Подумай сам, Кэр. Не все так просто, мы ведь не знали, что с тобой произошло… поначалу… а потом уже было поздно. – Артур выглядел уставшим. — Поздно? – в голосе блондина начала проступать тревога. — Она держит твое тело, Кэр. Мы не смогли ее остановить. Прости. — Черт! Вот ведь упрямое создание. – Кэр скрипнул зубами. Чертова девчонка упряма так же как и он сам. Кэрруэл прекрасно знал, что она сможет на такое пойти, но вот, что у нее получится он сильно сомневался. Теоретически если человек умирает, можно постараться удержать его тело живым, пока кто-нибудь не сможет найти его душу, до того как она окончательно перешагнет черту. Но он-то умер и его душа мир покинула. Ему пришлось возродиться. Если он все правильно понял, то Тайрен сейчас делала нечто в разы более сложное. Будучи его близнецом она смогла разделить свою душу, переселив частицу себя в его тело, и оно могло жить, пока жива хозяйка духа. Они близнецы. Две души на два тела, но эти души похожи на одну пусть и большую. Он и представить себе не мог, что происходит дома. – Артур… если то мое тело живо, что мне делать с этим? Я ведь не смогу так вернуться, Тайрен будет очень тяжело возвращать себя назад. Да и как-то получше оно было – парень криво улыбнулся. Что делать-то будем? Ты тут главный, тебе и решать. -Надо же, ты признал мое главенство. Да… ты явно был кем-то другим… мой брат уверенней в себе, да и вообще … — Я ж тебе это еще вспомню. Забуду и еще раз вспомню. — Вот это уже ближе – парень с волосами цвета спелой пшеницы улыбнулся во все тридцать два зуба. – А сделать можно только одно: это тело придется уничтожить… или то. Кэр, ты … вернешься с нами? — А у тебя есть сомнения? — Ты уверен? – наконец подала голос девушка. – У тебя ведь здесь другая жизнь. Кэр… мы ведь сможем тебя навещать. Если ты не хочешь… — Я хочу — абсолютно уверенный голос, не омраченный даже тенью сомнения – Вы самое дорогое, что у меня было и есть. Кроме того мне здесь нечего терять. – в памяти парня пронеслись события последних дней: вечная ругань с семьей, непонимание со стороны окружающих и Юури… сердце болезненно сжалось. – Совсем нечего. — И еще, уничтожение этого тела… это та же смерть. – Кэролайн, выглядела виноватой. – Прости, это… — Это не страшно, если так я смогу вернуться назад. – Вольф улыбнулся. – Давай! – это уже обращаясь к брату. Девушка вскинула руки, закрывая лицо. *** У бегущего по коридору Шибуи Юури на мгновенье остановилось сердце. Хватая ртом воздух он съехал вниз по стене. — Что это было?... – он удивленно посмотрел на начавшие дрожать руки. А стоило закрыть глаза, как в памяти мелькнул образ смеющегося Вольфрама. Мелькнул и пропал, рассыпавшись тысячей осколков. – Мурата… — жалобно протянул Мао — что я натворил? *** Дайкенджи тоже почувствовал неладное. Еще бы такой всплеск энергии и совсем рядом. А еще погасла какая-то искра, что-то очень близкое и знакомое исчезло из этого мира. — Эй, Истинный… я правильно понял, то что сейчас произошло? — Ты редко ошибаешься, мой Мудрец, и я тебе это уже говорил. Но нас это не касается, и это я тебе тоже уже говорил. – Шин-О появился откуда-то из северной части замка, не особо затрудняя себя поиском дверей и просто пройдя сквозь стену. — То что касается моих друзей, касается и меня. Кажется, я тоже тебе это говорил. — лицо Кена выражало вселенскую любовь к миру в целом и Шин-О в частности. А еще смертельную усталость и смирение с собственной тяжелой участью.