Да придёт царствие Его

У Зака всегда были проблемы в общении. У него едва ли было много друзей до того, как мир изменился. По правде сказать, он вообще не помнит, были ли у него друзья. Он смутно припоминает, что дружил с сыном соседки, но ни его, не её имя вспомнить не может. У него не было братьев или сестёр. Мать всегда говорила, что забеременеть им было настоящим чудом. Кажется, у него были бабушка и дедушка, вроде бы он даже любил к ним ездить в гости, но как он не пытается, он не может вспомнить лица тех стариков. Он даже не знает живы ли они. Учитывая с каким упорством Хозяин истреблял всех людей старше 60 лет, называя их кровь «плохой» и «испорченной», вряд ли. Как бы там ни было, Зак точно знает лишь одно — раньше он был очень одинок. Раньше его не замечали. Раньше к его словам никто не прислушивался. Только мама любила и слушала его. Но её больше нет, и даже Хозяину не под силу её вернуть. Он очень скучает по ней, ему недостаёт её материнской любви. Но Хозяин всегда был добр к нему, вместо матери он вернул ему его отца. Конечно же, Зак был зол на Эфа и первое время отказывался даже видеть его, но мистер Эйхорст убедил его, что сумел изменить его отца к лучшему. Что ж Эйхорст нисколько не позабыл свои навыки работы в концлагерях. Он ломал доктора Гудвезера физически и психологически. Он применил все известные ему пытки, какими нацисты подвергали военнопленных. Это заняло чуть больше времени, чем он рассчитывал, но в итоге дух Эфраима был сломлен. Пусть его тело и оставалось человеческим, но душа у него стала как у забитого животного. Окончательно Эйхорст убедился в этом, когда привёл Эфраима в тюрьму для рожениц. Он показал ему мисс Велдерс. Некогда нахальная блондинка смела попытаться сбежать, и даже смогла убить его протеже — Санджая Десайя. Это была крайне неприятная потеря, но Эйхорст отомстил сполна — он повелел отрезать бывшей хакерше ноги. Отсутствие ног нисколько не сказывается на умении беременеть и рожать, а вот попытки побега предотвращало однозначно. Он привёл Эфраима как раз в тот момент, когда Датч в очередной раз оплодотворяли. Вообще-то в тюрьмах для рожениц использовали искусственную систему осеменения, но для мисс Велдерс Эйхорст распорядился использовать более «стандартный» способ. Он смотрел за реакцией Эфраима, но в его глазах не читалось ничего кроме животного страха. Более от Эфа никакой реакции не было — ни сочувствия к бывшей боевой подруге и любовнице, ни гнева, ни даже милосердной попытки её добить. Он спросил Эфраима, не хочет ли он и сам поучаствовать, на что доктор, заикаясь, ответил: «Сэр, если это приказ, то я не могу его для вас исполнить… вы знаете», и стыдливо потянулся к своим трусам. Что ж, это одно из улучшений, которое Эйхорст подарил своему «пациенту», ведь отец должен думать только о сыне, а не смотреть на всяких там девиц. В любом случае, увиденное и услышанное полностью удовлетворило ожидания немца, и он воссоединил Эфа с Заком. Поначалу Заку было непривычно, что отец ходит лишь в одних трусах, с ошейником на шее и длинной цепью, тянущейся за ним. К заиканию и отсутствию у него нескольких пальцев тоже пришлось привыкать. Но мистер Эйхорст был прав — отец стал лучше. Он стал делать всё, что Зак ему прикажет, никогда не смел спорить и был с ним столько, сколько Зак этого сам хотел. А главное он бросил пить. Лишь при виде Василия Эфраим забывал про всё и забивался в свою конуру. Но Зак его в этом не винил и прощал. Мистер Фет сильно изменился, его вид и правда внушал большинству людей ужас. «Крысиный король» — вот как в народе прозвали бывшего крысолова. Конечно же, мистер Фет не был королём. Всего лишь главой карательного отряда, в котором состояли такие же, как он, высокие мускулистые стригои, набранные из бывших военных и бойцов с арены. Зак не помнил, чтобы хоть кто-то из них разговаривал. Но они были достаточно разумны, чтобы носить бронежилеты, пользоваться огнестрельным оружием и устраивать облавы на террористов. Пусть год от года преступных группировок становилось всё меньше, а их деяния приносили режиму Хозяина всё менее ощутимый вред, допускать их существования было нельзя. Последняя крупная террористическая группировка была создана некими Августином Элисальде и Алонсо Кримом. Что ж, голову первого мистер Фет поднёс в дар Хозяину, а второй… Зак никогда не забудет стригоя с дымящейся челюстью. Хозяин вообще был добр ко всем. Он всех был готов принять в своё царство. Даже своих злейших врагов. Пусть он и имел на бывшего плотника другие планы, но тот сам был виноват. Нечего было так сильно повреждать тело Палмера. В любом случае, теперь Хозяин точно знал три вещи: старый еврей больше никогда не вмешается в его планы, все тайны Оксидо Люмена теперь известны только ему одному, раздражать Эйхорста своим внешним видом чертовски весело. Но Эйхорст зря так переживал, Хозяин не собирался носить тело старика вечно. Знания, умения и воспоминания Сетракяна будут жить с ним всегда. Точно так же как и Палмера и Крофта, и Боливара, и Сарду, и сотен других личностей, которыми он успел побывать. Его же истинный сосуд должен был подрасти ещё немного, достигнуть половой зрелости и оставить потомство. Хозяин до сих пор не знал почему, но в кровной линии Гудвезеров таилась удивительная сила, о которой они сами не ведали. И он хотел эту силу для себя. Нужно было только немножко подождать, благо мальчишка итак уже вовсю засматривается на свою кухарку. Девчонка тоже не была простой, он специально отобрал её из миллионов. Сейчас, когда все люди ради еды, лекарств и просто жизни, вынуждены сдавать свою кровь, проверить все кровные линии на уникальность не самая большая проблема. Он будет выбирать и скрещивать их. А там уж поставить на конвейер производство сосудов с потаённым потенциалом будет делом техники. Кто знает, возможно однажды, селекция поможет ему создать сосуд неуязвимый для солнечного света и серебра. Часто размышляя об этом, Хозяин стоит перед зеркалом, потирая ладонью голову волка из белого золота, словно нахваливая послушного зверя. Впрочем, так оно и было, ведь именно этим мечом была пролита кровь того, кого он не смог бы принять в свой новый мир, даже если бы хотел. Иногда он задумывается над тем, что убил собственного сына, но эта глупая мысль, явно исходящая из не до конца почившего сознания профессора, быстро исчезает. Это не важно. Теперь весь мир его дети. И на их крови его царствие будет длиться вечно. *** Квинлан открывает глаза. Делает глубокий вдох. В помещении полумрак и довольно прохладно. Полукровка медленно поворачивает голову на бок. За старым деревянным столом, в освящении лишь одной свечи сидит профессор, продолжая расшифровывать каждую страницу Оксидо Люмена, не замечая ничего вокруг и не желая отвлекаться на такие пустяки как сон. Чуть в стороне, в старом и драном кресле, свернулась Датч Велдерс, даже во сне обнимая свою серебряную саблю. Своим обострённым слухом Квинлан слышит грузные шаги снаружи, а это значит, сегодня ночью домик лесничего сторожит Василий Фет. Квинлан выдыхает. Опять сон. Полукровке редко требовался сон, в отличие от людей, он мог очень долго обходиться без него. По правде сказать, он бы предпочёл не спать вообще. Ведь в своих снах он видел отца. Раньше эти сны помогали ему выслеживать Хозяина, но тогда это были лишь урывки образов и звуков. Очертания зданий, предсмертные крики его жертв, уродливые лица его творений. Сейчас же сны стали до пугающего реалистичными и подробными. Он видел в них то, чего ещё не случилось, но это не значит, что они не станут явью. Квинлан закрывает глаза, хотя и знает, что заснуть не сможет. «Ты ещё не победил, отец, мы ещё поборемся».