***
— ...что мы будем делать? Я мысленно застонала от боли во всех моих мышцах. Чувства были смутными и расплывчатыми, а голова гудит с тяжёлой тупой болью. — ...вода на исходе, — я узнаю тихий голос Дайны. — Я знаю это! — слышится шипение Элли. — Элли, дождя не было уже в течение нескольких дней, — отвечает Дайна, продолжая: — и если мы не сменим очиститель на новый, то бочки, которые у нас есть, так и останутся бочками с радиоактивной водой. Я слышу, как Элли вздыхает, и тихо говорит: — Мы обе знаем, что Лорен — единственная, с кем будут иметь дело эти пришибленные, но она почти неделю без сознания. — Слушай, я могу пойти, — говорит Дайна, — мы заключим сделку, они будут... Из моего горла вырывается сухой кашель, и когда я открываю глаза, я вижу Элли и Дайну, нависающих надо мной с боковой стороны кровати. — О, слава Богу, — вздыхает Элли, легонько сжав мою руку, — ты проснулась. — Наконец-то, — говорит Дайна, хлопая меня по руке, — тебя не было достаточно долго. — Ауч! Дайна, какого хрена! — восклицаю я. — Что, черт возьми, прои... Меня прерывают на полуслове, так как остатки воздуха вырвались из моих легких, когда они обе стискивают меня в плотные объятия. Я пыталась от них избавиться, но это было заранее проигрышное сражение. Это занимает около часа, чтобы убедить обеих девушек, что я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы встать на ноги, вымыться и одеться. После хорошей нервотрепки, я все-таки смягчаюсь: Элли сажает меня за стол и кормит, а Дайна радостно вычищает сучки из моих волос и снова заплетает несколько маленьких причудливых косичек на моей голове. Я знаю, что они снова рады моему выздоровлению, но также могу сказать с уверенностью, что они все ещё расстроены тем, что я была на волоске от смерти. Однако мы все игнорируем напряженную тишину. В конце концов, все мы проходили через это много раз. Пустошь дома — это всё, что мы знаем. Это то, с чем мы выросли. После того как всех взрослых задержали несколько лет назад, мы нашли друг друга сиротами. Мы все — семья, которая у нас есть сейчас. Каждая из нас «почти умирала», по крайней мере, дюжину раз или около того, и на сей раз этот для меня ничем не отличается от предыдущих. — Ладно, — говорю я, останавливая руку Элли с ложкой консервированных персиков, движущуюся в направлении моего рта, — так что мы будем делать с ситуацией водоснабжения? Элли закатывает глаза и нетерпеливо убирает руку, отвечая, — Ты не пойдешь туда, Лорен, ты ещё не в состоянии быть... — Я подслушала вас ранее, — вмешалась я. — Мы должны пойти на рынок и обменять что-то на очищающий раствор, иначе... — Лор, тебе нужно больше отдыхать, — сказала Дайна. Не смотря на тон её голоса, я всё же знала, что она борется между тем, что лучше для меня, и тем, что лучше для наших людей. — Я в порядке, ребята, честное слово. Теперь мы с Дайной можем идти, даже... Я встаю... по крайней мере, я пытаюсь, так или иначе. Но мои ноги решают всё за меня, и я падаю обратно на стул. Элли просто вздыхает, и говорит: — Ес... если мы снова сократим наши пищевые рационы, это даст тебе ещё несколько дней, чтобы восстановиться... Я медленно киваю в сторону Элли, откидываясь на спинку стула. Затем поворачиваюсь к Дайне, спрашивая: — Что делают дети? Дайна прочищает горло, и отвечает: — Немного потрясены... Они беспокоятся за тебя. Сегодня я беру с собой пару старших на их первый прогон поставки. Мои брови сомкнулись в беспокойстве, но Дайна просто положила свою руку на мою и успокоила меня: — Не волнуйся, Ло, мы сделаем всё быстро и легко. Я позабочусь о маленьких сорванцах. — Я знаю, что ты позаботишься, — отвечаю я. — Ладно, хватит разговаривать, — вскакивает Элли, хватая меня за руки, чтобы можно было приподнять со стула, и отводит обратно в постель. Она подносит одеяло к моей груди и говорит: — Тебе нужно больше отдыхать. Я слабо улыбаюсь ей в ответ, позволяя подоткнуть одеяло под себя. Они садятся обратно за стол и начинают болтать о непринуждённых вещах, и довольно скоро мои глаза начинают закрываться сами по себе. Они все рассчитывают на меня. Так что мне нужно поправиться. Мне нужно стать сильнее.***
— Как, черт возьми, эти неудачники смогли взять под контроль всё это? Я смотрю строго на Дайну, требуя, чтобы она сдерживала себя. — У них есть оружия, Дайна. Или ты забыла об этом? — бормочу я ей себе под нос. Сейчас мы идём через открытый рынок, и взгляды всех людей устремлены на нас. Площадь переполнена людьми, все были в различных состояниях бедствия. Здесь дети, бегающие в оборванных одеждах, и некоторые из них обёрнуты массивными тяжелыми плащами, кашляют и отплёвываются, пачкая кровью свою одежду. Их лица выглядят такими бледными и изможденными, как если бы они не ели несколько дней. Последняя пыльная буря, должно быть, сильно ударила по этому месту, и похоже, что никто не заботился о детях, которые не могли позаботиться о себе сами. Я отвела взгляд, проходя мимо нескольких старших мальчиков с винтовками, наброшенными на их плечи. Они смеются и шутят о чём-то, и я понимаю, что это только потому, что они перекидывают яблоко друг другу и издеваются над тощим ребёнком, который выглядит так, будто он почти готов упасть в обморок. Есть четкая разница между людьми, управляющими этим местом, и теми, кто этого не делает. Я слышу, как Дайна чуть ли не рычит позади меня, поэтому я хватаю её за руку и направляю вперед. Я стараюсь игнорировать приступы боли в груди; мы не можем помочь им всем. Мы едва можем позаботиться о себе. Мы продолжаем идти, пока не замечаем большую круговую клетку, сделанную из деревянных досок и колючей проволоки. Протискиваемся к открытому месту прямо спереди, и я сразу же замечаю окровавленную кучу грязи в углу. Здесь же молодая девушка, стоящая над чьим-то телом на земле, и по её лицу текут слезы. Ей, должно быть, шестнадцать лет или семнадцать? Мой желудок начинает выворачиваться наизнанку от отвратительной вони. Мир стал дерьмовым, и эти неудачники находят развлечение, наблюдая, как оставшиеся люди в этом мире избивают друг друга. Толпа начинает шуметь, и я слышу, как они кричат всевозможные поощрения, как бы говоря девушке продолжать. Затем какой-то парень входит в клетку с громкоговорителем в руках, и я чувствую, как мой гнев начинает возрастать, когда я узнаю его. Луис, ты мудак. — Заткнитесь, это всё для вас! — кричит он. Несколько человек съеживаются, когда громкоговоритель скрипит, но через мгновение они привыкают к звуку. Он подходит к девушке, которая все ещё находилась в шоке, выхватывает из её рук окровавленный молот и бросает его на землю. — Мы получили себе ещё одного победителя, народ! — Он поворачивается к ней, говоря: — Ты только что выиграла право торговать с нами, мои поздравления! Я наблюдаю, как девушка безучастно кивает, этот мёртвый парень на земле никогда не покинет её воспоминания. Затем Луис обращается к толпе, совершенно не смущаясь её кататоническим ступором. — А теперь все те из вас, кто ставил против неё, заплатите свои ебучие деньги, вы куски дерьма! Он широко улыбается, и это заставляет меня хотеть ударить его по лицу. Затем он оглядывается в сторону, где сидят его люди и говорит: — Джош, иди, покажи нашего нового клиента на складе. Я наблюдаю, как несколько младших парней выводят девушку за ограду, а пара других вытаскивают едва дышащее тело из клетки. — Хорошо, у нас есть еще один раунд, голодные ублюдки, — громко заявляет Луис под громкие аплодисменты толпы. Он жестикулирует рукой в сторону, и они толкают кого-то в клетку. Мое сердце начинает биться в ушах. Этот ребенок еще моложе; едва даже подросток. Он такой маленький, и озирается своими широкими, окаменевшими глазами. У него даже нет оружия в руках, он не сможет защитить себя. Какого хрена они делают? Он серьезно собирается- Я чувствую, как рука Дайны касается моей ладони и старается крепко удержать меня. Она резко качает головой, указывая на мальчиков с оружиями по обе стороны от клетки. Прежде чем я могу произнести хоть слово, мое внимание привлекает большое количество свиста и призывы из толпы. Я смотрю в другую сторону клетки, и моему сердцу становится тесно в груди. Это она... Это Камила. — Ты что, псих, Луис? Я не буду биться с ним, — громко говорит она. — Ты будешь, если я так скажу! — кричит он, но это едва ли заставило Камилу даже моргнуть. — Нет, — отвечает она наотрез. — Найди мне кого-нибудь ещё. Я с нетерпением смотрю на лицо Луиса, он идет к мальчику, одновременно вытаскивая из-за пояса револьвер, и нацеливает ствол на голову мальчика. Мое сердце сжимается при этом виде; пульс бьется очень быстро. Он не сделает этого. — Либо ты его изобьешь, либо я его застрелю. Твой выбор, Кабелло. Камила смотрит на него, её челюсть сжата, кажется, что она с трудом сдерживает свой гнев. Она не двигается с места ни на дюйм и не говорит ни слова. Луис громко смеясь, возводит курок револьвера и- — Эй, мудоеб! Я даже не успеваю понять, что я крикнула это так громко, пока все глаза не уставились на меня. — Лор, — Дайна шипит на меня, но я отмахиваюсь от неё рукой. Подхожу прямо к клетке и карабкаюсь вверх, избегая колючей проволоки, и когда я раскачиваюсь сама, чтобы упасть на другую сторону, я приземляюсь на ноги с глухим звуком. — Лорен, — шепчет Луис, его глаза загораются, — ты здесь... — Теперь моя очередь, — говорю я ему ровным тоном. Возбуждение в его взгляде отвратительно, но по крайней мере похоже, что он совсем забыл о мальчишке. Я окидываю взглядом Камилу, и вижу на её лице облегчение, прежде чем её обычный безразличный вид снова вернулся. Луис жаждет подойти ко мне, но внезапно останавливается перед тем же маленьким мальчиком. — Подождите, мне... мне нужно выиграть... мне нужно это... моя маленькая сестренка... Я вижу, как губы Луиса искривляются в презрительной усмешке, а его рука поднимается вверх и- — Погоди! — я быстро подхожу, вставая между Луисом и ребенком, и резко отталкиваю мальчишку назад. — Убирайся отсюда, пока я не убила тебя, — хватаюсь я, глядя на него сверху вниз. Я вижу эмоции, поднимающиеся в его глазах. Могу сказать с уверенностью, что он решает, сражаться или убежать. Господи, просто уходи. Пожалуйста, просто- — Эй, я же сказала тебе не убегать, — говорит Дайна, уволакивая мальчика за руку, прежде чем он может даже сделать шаг. Я не знаю, как ей удалось пройти мимо этих стражников, но спасибо, черт возьми, что она это сделала. — Мы собираемся драться или как? — невозмутимо говорит Камила позади меня. Я оборачиваюсь, и мы обе смотрим на Луиса с суровым взглядом. Он сжимает губы, и его выражение превращается из мрачного в маниакальное. Затем он подносит громкоговоритель к губам, говоря: — У нас есть повод для боя, дамы и господа! Толпа приветствует всех вокруг нас, когда Камила и я принимаем боевую стойку лицом к друг другу. Она вытирает руки в перчатках об кожаные штаны и пожимает плечами, снимая куртку. Я стараюсь не позволять своим глазам блуждать по её телу, потому что выставленный напоказ её подтянутый живот и тот обтягивающий топик на ней практически ничего не оставляют воображению. Облизываю губы, снимая свою куртку, и провожу обеими руками по своим грязным волосам, глубоко вздыхая. Вот оно, я наконец её поймала... ну, не совсем, но теперь-то ей некуда бежать. Я поднимаю кулаки вверх, расслабляя свою стойку. Мы решим это. Здесь и сейчас. Камила первая начинает действовать, она бросается вперёд, вытянув правый кулак. Я легко уклоняюсь, обходя и парируя со своего собственного хода. Она отступает как раз вовремя, чтобы поспешно вернуться и нанести удар. И мы снова смотрим друг на друга. Она бросается вправо, делая ложный выпад, и ударяет влево, но её движения слишком медленные, и я легко отбиваю кулаки ладонями. Клянусь, я вижу крошечную улыбку на уголках её губ. Она проверяла меня. Как будто знаний об этом недостаточно, Камила подмигивает мне и- Перед глазами всё вспыхивает белым, когда её кулак соприкасается с моим животом, и я едва могу поднять свои предплечья вовремя, чтобы заблокировать её следующий удар. Стараясь забыть острую боль в животе, я хватаю Камилу за плечи, увлекая вниз, чтобы подтянуть колено к её ребрам. Она задыхается у меня под носом, но я громко ворчу, когда её череп ударяется об мой подбородок, и я чувствую, как она внезапно хватает мои голени и поднимает. Я падаю на землю с болезненным глухим стуком, и когда я поднимаю глаза вверх, Камила оказывается поверх меня, сев на бедра, её кулак поднят и уже готов ударить. Наши блестящие глаза наткнулись друг на друга, и она неожиданно начинает колебаться. Это единственная возможность, которая мне нужна была, чтобы отбросить её от себя своими бедрами, она откатывается в вбок, прижавшись к земле. Я рассеянно дотрагиваюсь до челюсти, чувствуя, как она уже начинает набухать. Она, блять, ударила меня, сука. Я смотрю, как она насмехается, и одновременно улыбается. Но меня вполне удовлетворяет то, что я вижу, — это как она держится рукой за живот. — Скучччно! — кричит Луис через громкоговоритель. — Эй, идиоты, дайте этим леди какое-нибудь оружие! Через полминуты к моим ногам падает железная монтировка, и в то же самое время, к сапогам Камилы бросают пружинный нож. Мы смотрим друг на друга, застыв на месте. Мы действительно будем делать это? Я оглядываюсь на Луиса и вижу жажду крови в его глазах. Если мы обе не сделаем того, что он сказал, то нас все равно убьют. Камила тоже это знает. Нерешительно я беру лом в руки, тяжело дыша. Когда я смотрю вверх, Камила уже играет со своим складным ножом в руках, позволяя ему открываться и закрываться без каких-либо сложностей. Какого черта, где она научилась это делать? Хорошо, значит, мы действительно сделаем это. Я пытаюсь напомнить себе, почему я здесь и зачем мне нужно это делать. Я ничем не обязана Камиле. Но это было еще до того, как она и её семья покинули наше поселение и забрали почти всё, что могли унести с собой. Люди чуть не умерли из-за всех вещей, которые они украли. Именно она тот самый человек, кто с тех пор нападает на наши запасы, воруя всё, к чему, блять, могут дотянуться её руки. Только Бог знает, где она терлась все эти годы, создавая себе репутацию безжалостного вора. Я смотрю на неё, следя за движениями, Камила нападает первой, но на этот раз её движения быстрее и стремительнее. Я ощущаю острую боль на правой руке от лезвия ножа, прежде чем моя собственная теплая кровь начинает капать на землю. Я размахиваю монтировкой в разные стороны, но ей удается держаться подальше от меня, уклоняясь и ныряя между моими ударами, чтобы снова и снова нанести свои удары. Моя кожа горит от порезов, и я чувствую, что мои мышцы напрягаются от всех усилий. Я истекаю кровью медленно, но верно, и понимаю, что пройдет не так уж и много времени, прежде чем я почувствую головокружение. Поэтому в следующий раз, когда она бросится вперед, я нарочно опущу бдительность. И вместо того, чтобы отступить, я поворачиваюсь в сторону и целюсь в Камилу, держа обеими руками концы монтировки. Я сильно надавливаю на шею девушки, а её руки оборачиваются вокруг меня. Отталкиваюсь сапогами от земли и толкаю её весь путь назад, пока она не врезается в клетку. Её нож падает на землю, и она стискивает зубы, пытаясь оттолкнуть меня, но я явно сильнее её. — Да! Да! Это то, о чем я говорю! — рычит Луис. — Задуши суку! Блядский отморозок. Он не отпустит это так легко, даже если я просто остановлюсь и ослаблю хватку. Я чувствую, как силы Камилы постепенно исчезают, пока она хватается за меня, и её лицо постепенно превращается из красного в бледное. Но её глаза... её глаза все ещё свирепо смотрят на меня, как будто только она здесь может победить. С рычанием, я выпускаю из рук железный лом, только чтобы заставить её податься вперед и ударить кулаком по её щеке. Она падает на землю, полностью истощенная. Я подавляю чувство вины в груди и бросаю монтировку в грязь, быстро поворачиваясь, чтобы пробраться к Луису. — Я выиграла, а теперь наша сделка, — говорю я ему, едва контролируя свой гнев. — Боже, ты такая горячая, когда злишься! — восклицает Луис, дико ухмыляясь. — Луис! — кричу я на него. Он даже не вздрогнул; вместо этого он говорит, почти скуля: — Но на тебе даже нет крови. Посмотри на себя — ты всего лишь чуточку вспотела, а она лежит там без сознания. — Меня это ни черта не волнует, — отвечаю я. — Я пришла сюда на бартер не для того, чтобы играть в твои тупые игры. А теперь скажи одному из своих головорезов, чтобы отвез меня на долбанный склад, или я ухожу. — Хорошо, ладно, — говорит он неохотно. Луис подходит ко мне, облизывая губы, и говорит, — Но ты должна снова навестить меня. Скоро. К счастью, он отходит, потому что еще минуту, и я бы ударила коленом по его паху. Единственное, что останавливало меня, так это несколько пушек, указывающих мне дорогу к выходу. Он сигнализирует рукой, чтобы один из его людей вывел меня, и я оборачиваюсь напоследок, чтобы увидеть, как Камиле помогает подняться один из её друзей. Хорошо, она в порядке-- с ней всё будет в порядке. Дайна приветствует меня у открытых ворот, и придерживает меня за плечи, чтобы я не упала. Мы покидаем клетку вместе с толпой, возвещающей о моей победе всем. Но она особо-то и не ощущается.***
— Что ж, кажется, всё прошло относительно успешно, — говорит Дайна рядом со мной, её руки небрежно держат руль, ведя машину в направлении к лагерю. Я всего лишь невнятно кряхчу ей в ответ и затягиваю повязку на предплечье, используя свои зубы и свободную руку. К счастью, это просто поверхностные порезы; они по-прежнему ноют, но всё, что у меня останется, — это всего лишь несколько шрамов, которые пополнят мой и без того длинный список. — Луис — гребаный псих, я не могу поверить, что ты встречалась с ним. Я чувствую накатывающее отвращение, отвечая: — Мне было шестнадцать, и я была полна глупостей, и-- и он был намного добрее, чем сейчас, если ты можешь поверить в это... Дайна всего лишь фыркает и переключает передачи, сильнее нажимая на педаль газа. — Ну, по крайней мере, это дает нам преимущество, — наконец говорит она, пожав плечами. — Он больной на голову, как Тик-Ток, мне кажется, ты его избивала. Совсем немного. [прим. переводчика: Тик-Ток - механический человек, персонаж из серии книг о сказочной стране Оз. Жестокий король Эволдо избивал своего механического слугу.] — Угх, мы можем перестать говорить о нем сейчас? — Хорошо, новая тема. Так, каково это, чувствовать, наконец, как ты миришься со своей девушкой? — Мы сражались, и она не моя девушка-- — Ладно, твоя маленькая влюблённость. — Я не влюблена в неё, она была не чем иным, как занозой в моей заднице, мешала мне, крала наши припасы, и-- Дайна оглядывается и смотрит в мою сторону, перебивая: — Плевать, Лосер. Честно говоря, твоя "битва" очень уж смахивает на прелюдию по отношению ко мне. Особенно, если тебя заводит это странное дерьмо, которое я не стану поддерживать, между прочим. Если бы та старая камера твоего отца все ещё работала, я бы начала снимать. Я закатываю глаза на её слова и гляжу вперёд через пыльное ветровое стекло. — Ты легко справилась с ней, — добавляет Дайна. — И ты сама это знаешь. Если бы на твоём месте был кто-то другой, они бы хромали оттуда, во всяком случае, со сломанным носом и, возможно, несколькими сломанными ребрами. — Чушь, я все ещё не чувствую себя на сто процентов, окей-- — Погоди-- что это? Мы проезжаем по небольшому заброшенному городку, и я слышу, как Дайна переключает передачи, чтобы замедлить движение на заблокированном перекрестке. — Этого не было сегодня утром, — бормочет Дайна, произнося мои мысли вслух. — Оставайся внутри, — говорю я ей, открывая дверь машины. — Очевидно же, что это ловушка, Лорен. Не будь глупой. — Естественно, но нам нужно проехать, Ди Джей. Делать крюк назад — это не вариант. Ты видела как небо заволокло тучами? Я выскальзываю из кресла и хлопаю дверью за собой, игнорируя все протесты девушки за рулём. Делаю несколько шагов назад и добираюсь до кузова, чтобы взять свою биту, обмотанную колючей проволокой. Начинаю идти к бочкам, блокирующим путь и прислушиваюсь к каким-то странным звукам. — Выходи сейчас, и я не буду выбивать из тебя всё дерьмо, — громко говорю я, озираясь по сторонам. Ответа не следует, и это меня не удивляет. Я жду ещё несколько секунд, подходя к бочкам. Они пустые. Но мне всё равно нужны обе руки, чтобы убрать их с дороги. Колеблюсь секунду, прежде чем положить биту на другую бочку. Как только мои руки прикасаются к ободку бочки, я слышу, как закрывается дверь грузовика. «Ради Бога, Дайна»: — Я же сказала тебе-- Не успеваю я договорить, как у горла Дайны в одно мгновение появляется нож. Я хочу подбежать, но резко останавливаюсь, когда узнаю эту девушку-- это подруга Камилы, из клетки. — Не двигайся... — предупреждает она. — Или я вскрою шею твоей маленькой горячей подружке. — Что ... — прерывает её Дайна, — Подожди, ты считаешь меня горячей? Я качаю головой и кричу на неё: — Ради бога, Дайна! Сконцентрируйся! У неё же нож у твоего горла! Дайна всё время пыталась молча что-то намекнуть мне, широко раскрыв глаза и требовательно смотря на меня. Я прищурилась. Что она...? Она на самом деле...? Внезапно все пазлы соединяются, и я кричу на неё: — Боже мой, ты всерьёз спрашиваешь меня прямо сейчас о том, горячая ли эта девушка с острым ножом? Девушка, держащая Дайну в заложниках, действительно смеется вслух, а затем она-- — Мани, я забрала! Пора двигаться! Мы все смотрим на грузовик, чтобы увидеть Камилу, стоящую на обратной стороне кузова, а в руках у неё наши пару бутылок растворителя для очистки воды. О, черт возьми, нет. Она исчезает за кузовом, и я бегу за ней, в то же время, как Дайне удалось освободиться. Она почти добирается до меня, когда подруга Камилы схватывает её позади меня. — Иди! Я сама разберусь! — кричит мне Дайна. Но я уже бегу мимо неё, фокусируя взгляд на заднице Камилы-- нет, то есть на её спине. Боже, эта женщина-- клянусь, я собираюсь... Я бегу за ней по пустынным улицам, громко ругаясь. Блять, она быстрая. Я подталкиваю своё тело, желая как можно сильнее, чтобы мои ноги передвигались чуть быстрее. Камила заворачивает за угол, и я чуть не врезаюсь в её спину. — Дерьмо, — слышится её бормотание, точно такое же, когда я вновь держу равновесие. Я собираюсь схватить её за руку, когда поднимаю взгляд, и точно вижу, на что она смотрит. Большая пыльная буря и грозная-- быстро движется в нашу сторону над горизонтом. Черт, почему сейчас? Камила устремляется в переулок, и я бегу за ней. Она явно знает, что и где здесь находится, а я ни в коем случае не могу оставаться на открытом пространстве. — Прекрати преследовать меня! — кричит она через плечо. — Прекрати... воровать у меня! — кричу я ей в ответ. — Ты... ты облегчаешь... мне задачу, — отвечает она, смеясь на ходу, что делает меня еще более злой. Я следую прямо за ней вниз по не освещённой лестнице, и это просто какое-то везение, что она неудачно падает на колени, давая мне достаточно времени, чтобы наверстать упущенные метры, прежде чем ей удается встать на ноги, и попытаться захлопнуть металлическую дверь. Я дёргаю люк на себя, когда она в тот же момент пытается закрыть его перед моим лицом, но я помещаю свой ботинок на металлический стержень рядом, используя его как рычаг, чтобы с силой проникнуть внутрь. Она дышит с трудом, когда падает на задницу. И я уже собираюсь ударить её, когда она поднимает палец, и кричит: — Дверь! Я оглядываюсь назад, поднимаю голову и вижу, как клубы темного дыма спускаются по лестнице. Я возвращаюсь к двери и закрываю её громким хлопком, поворачиваю колесо до упора, пока дверь не перестанет пропускать радиоактивный воздух. Как только замок защелкивается, я опираюсь на дверь, чтобы перевести дыхание. Камила смотрит на меня, также тяжело дыша. Я замечаю, что одна из её щёк красная и слегка опухла, вероятно, это после того момента, когда я ударила её во время битвы. Мы явно заперты в этом бомбоубежище вместе, и судя по размеру шторма, это будет надолго. Она поднимается на ноги, отряхивая рубашку с длинными рукавами, и это заставляет меня бесстыдно блуждать своими глазами по её телу. Камила поднимает глаза и ловит меня, пялящуюся на неё. Она улыбается, прикусив нижнюю губу, заставляя меня смущенно отвернуться. Ну, дерьмо. Что теперь? Нам нужно понять, где мы остановились? Я решаю сдержать свой пыл на время. Поэтому я очищаю горло и осторожно хожу по комнате, осматривая что есть по сторонам. — Так, мм, — начинаю я, кладя одну руку в карман, — как ты узнала об этом бункере? Камила начинает медленно поворачиваться вокруг своей оси, не спуская с меня глаз. Когда она не отвечает, я добавляю: — Это твоё убежище или что-то в этом роде? — Один из них, — спокойно отвечает она. — Окей... — я слежу за ней, положив руку на холодный металлический каркас двухъярусной кровати, единственный матрас на нижнем ярусе выглядит так, будто на нём спали, но вполне приличным. — Хочешь пообниматься? — спрашивает она. — Чт- Что? — заикаясь, я оглядываюсь, чтобы увидеть игривую усмешку на её лице. Она играет со мной, поэтому я спрашиваю: — Почему, черт возьми, я должна обнимать тебя? Камила просто хихикает в ответ, и задаёт свой вопрос: — Неужели я продолжаю красть твои находки? — Да! — я возвращаюсь обратно. — Видишь, вот где ты ошибаешься, Лоло... Это прозвище заставляет моё сердце биться быстрее, но я отказываюсь оглянуться на неё, решив пройти мимо кровати. — Что ты имеешь в виду? — спрашиваю с полным скептицизмом голосе. — Ты сама позволяешь мне красть ваши вещи, вот в чем разница. Я сразу усмехаюсь, говоря: — Это абсурд. — О, да ладно тебе, Лорен, — отвечает она, вздыхая. Когда я не отвечаю, она начинает говорить: — Годы назад, когда нам было семнадцать. После того, как моя семья покинула поселение... Я бросаю косой взгляд в её сторону, но Камила поднимает ладонь, чтобы сдержать меня. И она продолжает: — Ты видела меня... я помню, я была с Софи, на Рынке, я последовала за тобой, и ты знала это... Она отходит, заставляя меня взглянуть на неё. И говорит: — Но ты ничего не сказала, ты намеренно оставила свои двери машины разблокированными, и даже оставила на сиденье пакет с конфетами... такие же, какие мы привыкли есть вместе, когда были детьми... — Это глупо, как ты можешь это помнить. По-видимому, я просто забыла запереть двери... ты... ты украла мои конфеты! Она отклоняет мой ответ рукой. И продолжает: — Ладно, Лорен, как скажешь. Но что насчет прошлой недели? Ты оставила один ящик на багажнике, на открытом воздухе, хотя могла легко перенести оба в свой грузовик одновременно. Тогда ты пыталась преследовать меня, но сдалась, как только Дайна исчезла из виду. Я пожимаю плечами, говоря: — Это другое, ты быстро бегаешь... и я, я тогда устала. Камила закатывает глаза, отвечая: — Ну, конечно, но я не бежала так быстро... даже сегодня, например- — Ты хочешь сказать, что каждый раз давала мне шанс поймать тебя? На этот раз Камила не отвечает, она просто пожимает плечами, скрытно улыбаясь. Напряжение в её глазах, заставляет меня оставаться там, где я сейчас нахожусь. Она продолжает идти ко мне, пока не останавливается всего в нескольких шагах. — Знаешь, мы здесь загнаны в ловушку, — говорит Камила, делая шаг назад, чтобы можно было опереться на лестницу двухъярусной кровати, — ...по крайней мере, до завтрашнего утра точно. — И? Что ты хочешь сказать? — Ну, ты поймала меня, не так ли? — говорит она, поднимая бровь. — Что ты теперь собираешься делать со мной, Лорен? Она поднимает обе руки вверх, скрещивая их над своей головой, показывая, что делает растяжку туловища. Её кроп топ поднимается ещё выше, и только при одном таком виде, это заставляет мои щеки краснеть. Она делает глубокий вдох, и затем большими пальцами зацепляет петли на своём поясе. Последствия в её словах и действиях очень ясны. Она наклоняет голову в мою сторону, ожидая ответа. За собой я замечаю, как смотрю на неё: в её глаза, на эти губы, на это тело... Боже, когда в последний раз я действительно думала о ком-то в подобном смысле? Не могу припомнить-- Мои мысли внезапно прерываются, когда Камила нетерпеливо вздыхает. Затем она прижимается ко мне вплотную с затемнённым взглядом, и говорит: — Итак, Лорен, мы будем трахаться сейчас или как?***
Текущий день... — Итак, Лорен, мы будем трахаться сейчас или как? — Прости? — спрашиваю я, глядя на Камилу. Она поправляет свои кожаные перчатки, будто готовится снова начать драться со мной. Но вместо этого она делает шаг вперёд, заставляя меня отступать назад, пока я не натыкаюсь своей спиной на что-то бетонное, и опирается руками на стену, блокируя меня с обеих сторон. Над нами мерцают потолочные светильники; точно также, как и её призрачное дыхание еле оседает на моих губах. И она шепчет: — Ну что, хочешь трахнуть меня, Лорен? Я чувствую, как мои колени ослабевают, и я заикаюсь, отвечая не задумываясь: — Мо... можем ли мы, например... в первую очередь начать с поцелуя или что-то в этом роде? Камила быстро заморгала, явно ошеломленная моим ответом. Затем из неё вырывается громкий смех, и глядя вниз, она пытается взять себя в руки. — Это не так уж и сложно, да? — наконец пробормотала она, ухмыляясь мне. Меня это задевает больше, чем я могла предположить, но она просто наклоняется, и шепчет: — Я просто прикалываюсь, это мило, ты восхитительна... Её слова реальны, и я понимаю, что мне нечего сказать в ответ. Вместо этого мои глаза опускаются на её губы, и внезапно я ощущаю некое нервное предвкушение от прикосновения, когда ладонь Камилы поднимается, чтобы коснуться моей щеки. Она застенчиво смотрит мне в глаза, прежде чем опустить свой взгляд на мои губы. И когда она целует меня, я поражаюсь тому, какие мягкие и чувствительные у неё были губы; насколько мягко ощущается её прикосновение. Вау, я уже и забыла каково это... Она выдыхает, углубляя поцелуй, и я не могу сдержать тихий стон в её приоткрытый рот. Мои руки путешествуют по её талии под рубашкой, и из-за этого её грудная клетка часто вздымается. Она сжимает меня руками, и своей кожей я ощущаю, как она медленно начинает гореть. Я чувствую, как растёт напряжение между нами, когда она притягивает меня к себе так, что я перестаю чувствовать холодную поверхность стен, чтобы иметь возможность стянуть куртку с моего тела. Я немного вздрагиваю, когда ткань касается моих порезов, и она отрывается, чтобы посмотреть мне в лицо. — Прости, насчёт этого, кстати, — тихо бормочет она. Я качаю головой, поднимая руку, чтобы нежно погладить кровоподтёк на её щеке: — Это мне нужно извиниться, я вроде бы врезала тебе раньше... Она улыбается мне, кивая: — Верно, ты должна мне, Хурэги. — О, правда? — отвечаю ей в таком же игривом тоне. — И чего ты хочешь, Камила? Вместо того, чтобы сразу ответить, она берет меня пальцами за подбородок и поворачивает в сторону, начиная целовать шею. Мои мышцы начинают ослабевать при каждом прикосновении её горячих губ. Затем она шепчет: — Я просила тебя трахнуть меня... Я слышу свой собственный тихий вздох, реагируя так на её слова, но через мгновение она продолжает: — ...но вместо этого я согласна и на примирительные ласки. Не могу не усмехнуться ей в ответ, и поэтому я крепче сжимаю её за талию, ведя к двухъярусной кровати. Она садится на нижнюю койку и двигается назад, пока её спина не соприкасается со стеной, и она тянет меня на себя, чтобы можно было оседлать её колени. Я обхватываю её лицо и наклоняюсь вперед, чтобы поцеловать, и чувствую, как её руки сжимают мои бедра. Камила углубляет поцелуй, срывая приглушенный стон с моих губ. Она слегка посасывает кончик моего языка, и это действие усиливает нарастающий жар между моих ног. Ощущение её пальцев, скользящих по моей коже, заставляют меня двигаться на её коленях медленными ритмичными толчками. Наши тела раскачиваются друг напротив друга, когда мы целуемся, и я начинаю чувствовать себя полностью потерянной в плену её губ и языка на своих собственных. Затем Камила слегка отталкивает меня назад, чтобы рывком стянуть мою футболку через голову и, заметив похоть в её глазах, ладони девушки сжимаются над моими грудями. Мои пальцы заплетаются в её волосах, и она наклоняется к моей груди, но резко останавливается, заставляя меня опустить взгляд на её лицо. Она одаривает меня изумлённым, вопросительным взглядом и спрашивает: — Подожди, это... это все еще считается просто поцелуем? Я смеюсь, несмотря на очевидное сексуальное напряжение между нами и чрезмерно киваю, призывая её продолжать. Как только я чувствую скользящий язык Камилы по моему соску, с моих губ срывается стон. — Боже... блять, Камила... Её губы накрывают сосок, и я чувствую резкие щипки зубами между движениями её влажного языка. Это ощущение заставляет меня откинуть голову назад, и я усерднее пытаюсь игнорировать тянущую боль в моем центре. С плотно закрытыми глазами, мои руки каким-то образом цепляются за металлическую решетку над нами. И я подтягиваюсь вверх, чтобы можно опускаться как можно ниже; тихонько постанывая, только для того, чтобы сильнее чувствовать её тело под собой. Пальцы Камилы возились с пуговицей моих штанов, и через несколько секунд ей удается расстегнуть их, давая мне больше свободного места для движения. Я слышу, как она стонет, дразня мой сосок языком, и я нетерпеливо постанываю, поднимая её пальцами за подбородок, чтобы можно было поцеловать её уже опухшие губы. Я достигаю края её рубашки, чтобы стянуть её, но она резко отталкивает меня в сторону, прижимая собой к матрацу. Камила поднимается на меня сверху, оседлав одно бедро, и стягивает с плеч свою рубашку. У неё тоже нет бюстгальтера, поэтому я протягиваю руку только для того, чтобы она шлёпнула её с недовольным взглядом. Вместо этого она сплетает наши пальцы, и прижимает руки по разные стороны сбоку от моей головы. Она прикусывает нижнюю губу, её волосы перекинуты на одну сторону, прямо перед тем, как склониться и прижаться ко мне своим телом. И когда наша кожа соприкасается, я приподнимаю свои бёдра так, что могу двигать её бедро. Продолжая прижиматься ко мне, Камила начинает двигаться размеренными толчками назад-вперед... её бедро упирается между моих ног и двигается самостоятельно между моих. Она отпускает мои руки, чтобы может лучше удерживать себя. И пользуясь возможностью, я дотягиваюсь и впиваюсь ногтями в кожу её выгнутой спины. Она так тяжело дышит, когда мы целуемся, и её движения начинают становиться более безумными, когда она продолжает двигаться. Я проскальзываю руками под брюки Камилы и крепко сжимаю её задницу; держа её так же сильно, как могу, поскольку она двигается на мне. Но потом я чувствую, как её рука движется вниз по моему животу и достигает резинки моих трусиков. Она оттягивает резинку, чуть стаскивая их с моих бёдер своими пальцами. Ожидание заставляет меня тяжело выдохнуть напротив её губ, чувство пульсации и приятной боли и-- И когда она спускается пальцами вниз-- Громкий стук в дверь прерывает нас, заставляя настороженно обернуться в её сторону. Камила немедленно отскакивает от меня, наваливается на дверь и начинает поворачивать колесо. — Подожди, Камила, ты даже не знаешь кто это... — Мила! Мила, впусти нас! Снаружи доносится слабый голос, но я узнаю его. Погодите, нас? В таком случае, Дайна-- Я сразу поднимаюсь с матраца и помогаю Камиле повернуть колесо, и дверь в конце концов отпирается. Обе девушки, Нормани и Дайна, оступаются, заходя внутрь и громко кашляя, в то время как Камила и я закрываем дверь бункера. За ними следовали маленькие облака чёрного дыма, и я прикрыла свой рот, борясь с желанием вставить себе кляп. Я сразу опускаюсь на колени перед Дайной, снимая с неё испорченный противогаз. Оборачиваюсь к Камиле и вижу, что она делает то же самое с Нормани, брызгая водой на лицо своей подруги. — Дайна, Дайна... ты как? Ты... можешь дышать? Дайна, дыши! Она продолжает дышать с трудом в моих руках и откашливаться, её грудь вздымалась, каждый раз, когда она открывала рот. Она выглядела так, будто хотела что-то сказать, но не могла, так как пыталась вдохнуть столько кислорода, сколько может. — Что? Что ты хочешь сказать? Ди Джей? Тебе больно? Дайна делает глубокий вдох и задерживает его в груди на несколько секунд. Затем крепко сжимает мою руку; она выдыхает, поскольку уже не может удерживать воздух в своих лёгких: — Тииитьки! — Чт... Что? — отвечаю я. — О мой Бог, твои сиськи! — повторяет Дайна, нагло разглядывая мою обнаженную грудь, прежде чем указать прямо на Камилу. — Сиськи! Вот-- вот дерьмо, блять-- Я почувствовала, как мои щёки заливаются красным оттенком и, оглядываясь вокруг в поисках своей футболки, я смущённо спотыкаюсь. Куда она делась? Она была здесь, разве нет? Или здесь-- — Лоло? Оглядываюсь на Камилу, она улыбается мне, прежде чем кинуть мою футболку. Я торопливо надела её, не обращая внимания на Дайну, которая уже чуть ли не хрипит от смеха посреди пола. Я не должна была впускать её в бункер. Опираюсь на раму двухъярусной кровати, и моя рука соприкасается с какой-то тканью. Я поднимаю её, чтобы понять что это и узнаю рубашку кареглазой воровки, поэтому я протягиваю её ей. Камила выглядит совершенно спокойной, будучи наполовину голой перед всеми, кто здесь был. Но она всё равно подходит ко мне, чуть прижимаясь своим телом, чтобы послать мне озорную улыбку. Она выхватывает рубашку из моих рук, и садится ко мне на колени, чтобы наглядно показать как она одевается передо мной. Как только она выпрявляет волосы из под воротника, она наклоняется вперёд и быстро целует меня в губы. Затем она заправляет волосы мне за ухо и шепчет: — Закончим позже, когда они уснут, хорошо? Я уверена, что мое лицо сейчас чертовски красное, но Камила просто оставляет поцелуй на моей щеке и выпрямляется. Затем она поворачивается к Дайне и Нормани и говорит: — Вы, девчонки, можете занять верхнюю койку... Оглядываясь на меня, она ухмыляется, когда заканчивает своё предложение: — ...потому что как оказывается, Лорен любит быть снизу.