Встреча

Он настежь распахнул дверь веранды, и тут все увидели Морру. Все-все. Она неподвижно сидела на садовой дорожке перед крыльцом и смотрела на них круглыми, без всякого выражения глазами. Она была не особенно велика и не особенно грозна с виду. Она была лишь чудовищно омерзительна и, казалось, могла прождать так целую вечность. В этом-то и заключался весь ужас. Никто и не подумал напасть на нее. Она посидела еще с минуту на месте, потом скользнула прочь во тьму сада. Земля, где она сидела, замерзла.* Мама дочитала до конца страницы и аккуратно закрыла книгу. Потянулась к ночнику, чтобы погасить свет. Пятилетний малыш в кроватке рядом с ней сладко зевнул. — А теперь спать, милый, — она отвела у него со лба серебристую чёлку и легко поцеловала. — А как замёрзла? — спросил Витя, натягивая одеяло до подбородка и глядя на неё огромными любопытными глазищами. Спать он, судя по всему, не хотел. — Как замёрзла? — переспросила мама, ненадолго задумалась. — Наверно, покрылась льдом. — Как наш каток? — оживился Витя, но тут же снова зевнул и потёр кулачками глаза. — Да, как каток, — улыбнулась мама и запела тихим голосом знакомую колыбельную. Она гладила его по руке, слова песни сливались в одну нежную мелодию, такую родную и тёплую-претёплую. И вскоре Витя заснул. Ему снилось, как Морра всю ночь сидит на их катке, то вздыхает, то скользит по кругу. В его сне она не была отвратительной, просто очень-очень грустной. Наутро он не забыл свой сон. Теперь он точно знал, почему на катке лёд не тает даже летом. И ему очень хотелось посмотреть на Морру. Наверно, она большущая, раз может заморозить весь каток. Но как она туда попадает? А она правда страшная? А почему взрослые её не выгнали? А может, о ней никто не знает? Тогда он, Витя Никифоров, сделал великое открытие! Но если всем рассказать, её наверняка прогонят. Он представил, как тренер Яков наступает на Морру с лопатой, которой зимой чистит снег возле своего старого жигулёнка. И тогда некому будет замораживать каток... Вообще-то он даже чуточку благодарен Морре. Каток он очень любил. Как же здорово, что можно кататься и летом. Но как её повидать? Следующие три дня Витя придумывал, как попасть на каток ночью. Помог случай. После вечерней тренировки, которая у них заканчивалась в шесть, к нему подошел тренер и велел остаться: — Твоя мама звонила, сказала, что задержится на работе. Так что сядь пока вот там, да погляди на тренировку старших. Всё польза будет. Витя устроился на скамье и действительно стал наблюдать за старшей группой. Тренировались две пары и трое одиночников. Пары его не увлекли — они всё время о чём-то спорили и почти не катались. Зато одиночники! Один из них прыгал — снова и снова! Иногда касался рукой льда, раздосадованно качал головой, затем разгонялся и... прыжок, ещё раз и ещё. Витя невольно стал болеть за него, как на соревнованиях. Яков что-то кричал, махал руками. Тот, похоже, не слышал, лишь заходил на новый круг. Когда все три прыжка удались идеально, Витя вскочил и захлопал в ладоши. А Яков подозвал спортсмена к себе и, весь красный от гнева, принялся что-то выговаривать. Слов Витя не разобрал. За окном постепенно темнело. Пары закончили тренировку и ушли. Тот спортсмен, что разучивал прыжки, сделал последний круг, о чем-то поговорил с Яковом и ушел тоже. Про Витю, кажется, все забыли. Он спрятался под скамейку и сидел тише мышки. Если повезёт, он сможет сегодня посмотреть на Морру. Только бы мама ещё задержалась. Яков ушёл последним, Витя слышал, как тот возится со своей сумкой. Потом хлопнула дверь. Он выбрался из-под скамейки и огляделся. Было непривычно тихо и пусто. Он подошел к катку, ступил одной ногой на лёд. Без коньков неудобно. К тому же если начать кататься, Морра, наверно, испугается и не придёт. Через какое-то время погасили свет. Стало темно и чуточку страшно. Белёсые лунные лучи оставляли на льду голубые тени. С улицы едва доносился гул машин. Витя сделал несколько шагов и услышал, как эхо разнеслось по всему катку. Вот сейчас, сейчас она появится. Но откуда? Он спрятался за бортик у самого выхода на лёд и стал ждать. Он смотрел и смотрел в темноту — туда, где на льду лежали причудливые тени. На миг ему почудилось, что тени задвигались; он вздрогнул. Витя с силой сжал кулаки, чтобы не закричать. Он просто посмотрит. Он не будет её прогонять. Тень в середине катка заколыхалась, резко дрогнула и исчезла. Все снова замерло. Наверно, я её спугнул — расстроился он. Хотел было позвать, но тут вдалеке на льду показалась фигура. Небольшая тонкая фигура, совсем не похожую на Морру. Витя зачарованно смотрел, как она закружилась, подъехала ближе. Теперь стали видны длинные волосы, собранные в хвост, красивый блестящий костюм — как на выступлениях. Фигура приблизилась ещё, и Витя разглядел весёлое мальчишеское лицо с озорной улыбкой. Вот он разогнался, прыгнул, как тот спортсмен сегодня, только выше и легче, и оказался прямо перед ним. Витя стоял у самого льда, не в силах отвести взгляд. На голове у незнакомца был венок из синих роз, а сам он лучился такой радостью, что Витя невольно заулыбался тоже. Вдруг парень протянул к нему руку, раскрыл ладонь и показал цветок — точно такой же, как в венке. Витя нерешительно замер, потом несмело притронулся к розе, взял её, и в тот же миг перед глазами завертелись картинки: лёд, зрители, музыка, скольжение, нет — полёт, и веселье! Как на горке, когда катишься прямо в мягкий сугроб. Или когда отец подхватывает на руки и подбрасывает вверх до самого неба. Витя вынырнул из водоворота картинок, глянул перед собой, но никого уже не было. Он сжал розу в кулачке и понял, что будет кататься на коньках ещё очень-очень долго.