***
Я уже подошёл к двери друга и позвонил в дверной звонок. Надеюсь, он не переехал за 5 лет, и мне не откроют дверь его родители или сестра. Сейчас 2 часа дня, в принципе, он должен быть дома, так как сегодня воскресенье. Дверь мне открыли почти сразу. Саша. Я сразу узнал его по татуировке на запястье. Он её сделал, когда я уезжал. Макаров не сильно изменился. Его черты лица стали более острыми. Рыжие волосы, голубые глаза, ровный нос, пухлые губы и волевой подбородок. Он стоял весь растрёпанный, в серой домашней футболке, спортивных штанах того же цвета и тапочках. Я подметил, что он накачался. — Саша, — поприветствовал его, ухмыляясь. Он меня узнал. Я понял это по удивлённому взгляду. Он не понимал что я здесь делаю. А-ля *какого хрена ты тут делаешь, ты же вроде в Москву уезжал*. Я же ни кому не говорил, что я возвращаюсь, так как хотел сделать сюрприз. Но он всё равно рад меня видеть. В его глазах отображалось непонимание, но искорки радости затмевали эти эмоции. Он молча пропустил меня в квартиру. Мы зашли на кухню, он достал из шкафчика бутылку коньяка. Я огляделся. Такое чувство, что он сам живёт в квартире. Иначе, малая уже давно бы убралась. В моих глазах застыл немой вопрос. — Родители переехали в другой город, по работе, мне и Лине купив по квартире, так как мы учимся, и переезжать нам с ними было б крайне глупо. Квартиры находятся рядом, это они объяснили тем, что нам нужно присматривать друг за другом. Мы уже совершеннолетние и самостоятельные, поэтому можем жить сами, так что им нечего переживать. Хотя Лина, вот, совсем недавно переехала, так как в её квартире был ремонт и она решила это время пожить у меня, но ремонт не очень давно закончился и её мебель уже перевезена туда, но большинство из её вещей остались тут, — ответил он. Жаль. Мне хотелось увидеть рыжую. Но, так как она живёт не здесь, мы с ней не пересечёмся. Не знаю почему, но хотелось встретить Лину, посмотреть на её реакцию при виде меня. Понять, почему мои мысли периодически возвращаются к ней. Насколько она изменилась за 5 лет. Возможно, я даже скучал по тому, что мне некого было подкалывать и унижать в Москве. Все были не интересны. Иногда, я даже сравнивал моих бывших с ней. Потом мы с Сашей начали делиться нашей жизнью за столь долгое время расставания. Он рассказал, что это теперь полностью его квартира, и сейчас он сам в ней пытается хозяйничать. Но, судя по бардаку в квартире, горам пыли и немытой посуды, справляется он не очень. Он отмахивается и говорит, что Лина придёт и уберёт всё. Поступил он вместе с сестрой в медицинский университет. Сейчас он на третьем курсе. А Лина — на втором. Позже мы начали играть в приставку. Наше времяпровождения сопровождалось алкоголем и нашим смехом. Но выпили мы не много. Я был почти трезв, но мысли слегка затуманены. Мы не заметили, как уже наступило 9 часов вечера. На улице было очень темно. — В отель я тебя не отпущу, так как он находится на другом конце города, плюс ещё такси и пробки займут очень много времени. К сожалению, диван, на котором бы ты спал, я еще не купил. Так что остаётся только один вариант — Лина. Она живёт буквально в трех минутах ходьбы отсюда. У неё, как я знаю есть свободный диван, — сказал мне Саня. А мне что, а мне ничего, я был рад данной ситуации, но пытался скрыть радость. Наконец-то я увижу её, и опять буду подкалывать как и раньше. По-любому она до сих пор носит очки, и её веснушки никуда не делись. И парня по-любому у неё не было, в её-то 19 лет. Кто ж поведётся на рыжую занудную заучку в очках? Правильно, никто. Вечно, скорее всего, в девках ходить и будет. Ещё одна тема постебать. Пока мы собрались, зашли в ближайший магазин купить тортик, и дошли до её дома было уже почти 10 часов вечера. Быстро же время летит. Мы подошли к её квартире, Саша позвонил в звонок. Почему-то, я волнуюсь. Как она отреагирует? Соберись, ты ж мужик, а ведёшь себя как баба! Я вернул на лицо вечную ухмылку. Дверь открылась, и я увидел ЕЁ. Уродина, ага, конечно! Сейчас перед собой я вижу привлекательную девушку. Куда делись брекеты, очки и два хвостика? Пока она не заметила меня и улыбалась брату, я начал рассматривать её. Она сильно изменилась. Рыжие волосы аккуратно спадали волнами до груди, зелёные глаза, аккуратный носик и пухленькие губы. Веснушки остались, но сейчас они ей шли. Её улыбка могла покорить много сердец. Одета она была в шорты, футболку и тапочки. Тело было у неё более или менее, выпуклости присутствовали. Чуть дальше её ног я увидел белый комок шерсти с зелеными глазами. Саша мне говорил, что у Лины есть кошка, и её зовут Моника. Как только она увидела меня, её взгляд стал почти такой же как у Саши, только ещё в этом было больше непонимания. Она даже приоткрыла ротик от шока. До человека в полнейшем шоке всегда долго доходит. Этим и воспользовался Саша. Он быстро объяснил ситуацию, задал вопрос можно ли мне остаться у неё на ночь. — Эээ… Даа… Ааа?.. Что ты сказал? — медленно ответила Лина. За ней было забавно наблюдать. — Вот и прекрасненько, — хлопнул в ладони её брат, бережно отодвинул Лину в сторону и зашёл в квартиру. Мне оставалось только проследовать за ним. Мы прошли на кухню, Саша начал резать торт. Лине оставалось раздражённо наблюдать за нами. Кошка вальяжно улеглась на пороге и посапывала. — Так, я не подписывалась на то, чтобы провести ночь вдвоём в квартире с Прагиным, — она с отвращением сказала. — Как раз-таки, минуты три назад подписалась. А что, боишься меня? — ухмыльнулся я. — Пффф… Да там нечего боятся, — хмыкнула она, а я цокнул языком. — Так, ты, — Саша указал пальцем на Лину, — поставь чайник и достань тарелки для торта. А ты, — тыкнул на меня, — сядь и не мешай. Я сел и начал наблюдать за рыжей. Она мило хмурила носик. И тут, она наклонилась, чтобы взять тарелки с нижней полки, и я просто не мог отвести взгляд от её попки. Джинсовые шорты обтягивали накаченную задницу да так, что мне невольно захотелось сжать и шлёпнуть вышеупомянутую часть тела. Саша проследил за моим голодным взглядом и от недоумения поднял правую бровь. Я пожал плечами. Конечно, он не понимал, что со мной случилось, ведь я всегда говорил, что Лина — последняя, на кого я обращу внимание в плане девушки. А тут, я аж раздеваю её глазами. Да я и сам не понимаю, что со мной происходит. Я даже не могу нормально её подколоть. Стало меньше поводов и причин, так как она стала красивее. Намного красивее. Не могу не признать, что моё тело захотело её. Тем более алкоголь всё ещё затуманивал мой мозг. Мы сели за стол, и начали есть торт. Лина даже представить себе не может, насколько она сексуально слизывает остатки крема с губ. Я бы и сам не прочь облизать их. Наверно, они сладкие на вкус. Бррр… О чём я думаю? Надо поскорее найти себе девушку и расслабиться. А то от недотраха начал рассматривать как девушку ту, которую ненавидел 5 лет назад. Саша пытался развеять неловкое молчание своими историями. У него это почти (нет) получалось. Мы с Линой слушали его, иногда вставляя слова, но большинство времени молчали и лишь иногда кидали друг на друга взгляды. Я молча разглядывал её. Наблюдал за ее жестами и мимикой. Она хмурила брови, но когда она улыбалась с историй брата, все складки на её лице разглаживались. Когда мы поели, Саша решил уже уходить, лишь сказал напоследок что он завтра утром зайдёт за мной, и чтобы мы не поубивали друг друга. А ещё он взял запасной ключ, объяснив это тем, что он придёт рано, и будить своим стуком в дверь нас не хочет. Я решил сразу пойти в зал, где я и буду сегодня спать. Комната была в кофейных тонах. Коричневый диван, а на нём стопочкой лежало постельное белье. В конце комнаты стоял стол со стульями. Перед диваном стоял телевизор. Вполне сносно. Главное, что телевизор перед диваном. Я сел на вышеупомянутый предмет мебели, перед этим расстелив белье. Мне опять захотелось поесть чай с тортом, и я пошёл на кухню. В ванной лилась вода, значит, малая принимала душ. Взяв на кухне все необходимое, я пошёл обратно. Включил телевизор, поклацал телеканалы и остановился на каком-то боевике. Снял рубашку, решив что буду спать в штанах, хотел уже есть торт, но понял что ложку-то я забыл. Чёёёрт… Положив тарелку с тортом и чай на диван, так как стол находился далеко, а я ленивый, чтобы туда идти. Опять направился в кухню. Взял столовый прибор и пошёл в зал. Захожу, и застыв на месте, вижу как эта белобрысая тварь, по имени Моника, заглядывается и нюхает мой торт. Но, завидев движение на пороге, резко дергается в мою сторону на диване, при этом вильнув хвостом так, что тот задел чашку чая, и она, как в медленной съемке, начала падать именно на диван, при этом намочив и белье, и диван. Так как в чашке много чая, поскольку чашку я себе взял побольше, то на диване образовалось не малое такое мокрое пятно. Пока я думал что делать, Моника, почувствовав неладное, решила ретироваться. Бляяять… Лина меня убьет. И тут, как по закону подлости, в комнате появилась она, в халате, после душа. Я попал. Спасите. Она сначала осмотрела постель, а потом с укором взглянула на меня. — Это Моника, я не виноват, — быстро выговорил я, пока она не успела ничего сказать и наорать на меня. Кажется, зря я это сделал, это разозлило её ещё больше. — Мне всё равно кто это, блять, сделал, суть в том, что это было единственное постельное белье и больше у меня нет, так как остальные я ещё не взяла, и ты, мудак ты безрукий, умудрился и его испортить, — шипела она, иногда переходя на крик. Её прекрасные глаза стали темно-зелеными от злости. И тут я не нашел ничего лучше как внезапно впиться в её губы. Ну, а что? Лучший способ заткнуть девушку — поцеловать её. Она начала бить в грудь и отталкивать, но я слишком крепко прижал её к себе за талию. Пока она была в замешательстве, я проник языком в её рот и начал исследовать его. И она ответила мне, неожиданно обвив руками мою шею. Мне нравилось целовать её. Со страстью покусывать, посасывать, облизывать её нижнюю губу. Ее губы сводили меня с ума. Они были сладкими, со вкусом карамели. Казалось, что наша ссора продолжалась. Только вместо криков и оров мы использовали поцелуи. Температура в комнате как будто поднялась до предела. Я бы наслаждался её губами вечно, но мне всё же пришлось оторваться от неё, так как воздух в легких заканчивался. — Да как ты так можешь, а? Ты поцеловал меня против моей воли! Ты думаешь, тебе всё можно, да? Неожиданно приехал, припёрся ночевать сюда, угробил мой диван так, что на нём теперь пятна от чая останутся, а теперь еще и лезешь целоваться! Мне это всё надоело! Ты мне надоел! Делай что хочешь, спи где хочешь. Наплевать! Как в детстве ко мне лез, так и сейчас! Что я тебе сделала?! Ненавижу тебя! — проорала она и быстро выбежала из комнаты, перед этим одарив меня пощёчиной. Сучка. Да за то, что я обратил на неё внимание, как на девушку, она должна была дать мне. Но она наорала на меня, так ещё и ударила. Ну, я тоже, конечно, молодец. Надо же мне было поцеловать её. Идиот. Да она после этого на шаг ко мне не подойдёт и избегать будет. А лишние вопросы мне от Саши не нужны. Хотя я не сильно-то и жалею об этом. Её губки этого стоили. Ведь от одного её поцелуя я смог не хило так возбудиться. Так дело не пойдет. Это единственная девушка, перед которой я хочу извиниться. Но чертова гордость этого не позволяет. Что же, будет как будет. Я решил кинуть белье в стирку, и принять душ. Холодный душ. Если вы думаете, что я парюсь насчёт того, где мне спать, то вы глубоко заблуждаетесь. Есть тут у меня один план. Лина же спит на двухспальной кровати. Смекаете, о чём я? Я буду спать в её кровати. Просто поставлю её в известность. Ну, а что? Она сказала, что я могу спать, где угодно. Я выбираю место на её кровати. Всё предельно просто. В одних боксерах я направился в её комнату. Не в одежде же мне спать. Она лежала на боку, тихо свернувшись калачиком. Она меня не заметила, так как была повернута в другую сторону от двери. Лисёнок. Сейчас она напоминала мне именно его. Такая рыжая, милая и беззащитная. Как я мог наносить вред такой чистой девушке? Идиот. Всё-таки совесть когда-то замучает, и мне придётся извиниться не сейчас же. Я тихо залез под одеяло. Лина резко повернулась и непонимающе посмотрела на развалившегося меня рядом. — Какого чёрта ты здесь делаешь?! — резко спросила она, стараясь не смотреть в мои глаза. Я хмыкнул. — Как видишь, место для сна я выбрал именно тут, — она старательно отводила взгляд от моих глаз, но я сам заглянул в её глаза. — Стоп, Лисёнок, ты что плакала? — её глаза за ресницами винили меня. — Чёрт, Лисёнок, я такой идиот… — Ты и вправду идиот, ведь причинил мне столько боли. После каждого твоего унижения и стёба, я молча запиралась в своей комнате и тихо рыдала в подушку. Я понимала, что ты и волоска моего не стоишь, но всё продолжала рыдать. А потом ты уехал. И как-то всё само собой устаканилось. Но ты вернулся, и мне опять приходится страдать из-за тебя. Чем я тебе не угодила, что ты всё время издеваешься надо мной? — периодически всхлипывая проговаривала она. Я молча прижал её к себе и обнял. Слова тут не помогут. Они не смогут покрыть и малую часть той боли, которую она испытывала. Которую я ей причинил. Теперь я понял, каким эгоистом и моральным уродом я был. И это теперь казалось мне омерзительным. Я просто напросто не видел себя со стороны. Поздравляю, мудак. До тебя наконец дошло, что ты не видел никого больше кроме себя. Ты плевал на мнение остальных, и на самих людей, тем самым причиняя им боль. Она заставила меня задуматься. О моём образе жизни и поведении. И я понял, что надо что-то менять. Но об этом я подумаю следующим днём. А сейчас надо бы как-то успокоить этого маленького Лисёнка на моём плече, у которого сейчас истерика. Я нежно шептал ей успокаивающие слова на ухо и гладил её по шелковистым волосам. — А ведь я всегда любила тебя и люблю, но приходится скрывать свои чувства за грубыми ответами на твои реплики, чтобы ты не догадался о моей слабости. Так бы ты добил меня ещё больше шутками по поводу моих чувств, — тихо прошептала она мне в шею. И я, мягко говоря, приофигел. Все эти годы она испытывала ко мне лишь самые теплые и светлые чувства, а я дурак, наивно полагал, что она яростно ненавидит меня. Я слегка отпрянул от неё и заглянул в её глаза. От истерики почти не осталось и следа, кроме как раскрасневшихся глаз. Но на это сейчас можно было не обращать внимания, так как глаза Лисёнка приобрели цвет свежей зелени и казались ещё ярче и насыщенней на бледном лице. В них плескалась нежность и любовь. И мне чертовски захотелось её поцеловать. Что я и сделал. Но в этот раз я медленно приближался к её губам своими, тем самым давая ей выбор: оттолкнуть меня или притянуть и поцеловать. И она предпочла второй вариант, вызвав у меня довольную улыбку. Этот поцелуй получился медленным, тягучим и нежным. Со вкусом её слёз. Мы целовались долго, иногда отрываясь друг от друга, чтобы глотнуть воздуха и снова припасть к манящим губам. Постепенно нежные поцелуи перешли на более страстные и откровенные. Мой организм так же сам отреагировал на её поцелуи, как и в прошлый раз. Тем более её тело прикрывали какая-то футболка и трусики. — Остановись, — выдохнул я, нехотя отстраняясь. Если бы я не сделал этого, то на одних поцелуях мы не остановились бы. Лина — девственница, а для них первый секс — это очень важно, и она сама должна решить когда будет готова на этот отчаянный шаг. — Что, возбудился? — лукаво спросила она, прищуривая глаза. Лиса. Сейчас она была уже не тем наивным Лисёнком, а самой настоящей Лисой. Сексуальной, хитрой и манящей. — Нет, — сглотнул я. Ну, не буду же я ей говорить, что я возбудился настолько, что мой стояк выпирает, что скоро трусы пойдут по швам от давления. Но, кажется, она всё и так поняла по моего тяжелому дыханию. — А так? — она уселась на мой пах, укладывая ноги по обе стороны от него, призывно тёрлась об моего дружка, начала покусывать кожу на моей шее. С каких пор она стала такой уверенной? — Я хочу чтобы ты стал первым, — прошептала она мне на ухо. — Ты уверена? — я перехватил её взгляд. Она взяла моё лицо в ладошки и нежно поцеловала, тем самым соглашаясь. Это её выбор. Я постараюсь быть с ней предельно нежным. Я, аккуратно, как фарфоровую куклу, положил ее под себя и начал выцелововать каждую клеточку её бархатной кожи, начиная с лица. Каждую веснушку. Каждую родинку. Всю её. Плавно переходя поцелуями с лица до ушка. С ушка до шеи. С шеи до ключицы. Каждый миллиметр кожи был покрыт моими невесомыми поцелуями. Она часто задышала и, приоткрыв рот, периодически кусала нижнюю губу. Мне самому захотелось её прикусить, что я и сделал, в ту же секунду поцеловав её. Поцелуй начал набирать обороты, и она, зарывшись пальцами в мои волосы, страстно оттянула их. Я рыкнул ей в губы. Мои действия набирали маленькие элементы грубости и спешки, так как я не железный и терпеть такое испытание для меня казалось невозможным. Руки уже во всю бродили по разгоряченному телу. Я стянул с неё футболку, и моему взору открылась маленькая аккуратная грудь с вставшими сосками, которую Лина попыталась, покраснев, закрыть ладонями, которые я тут же завел за её голову, и впился губами в соски, нежно облизывая и посасывая их. — Не стесняйся, Лисёнок, ты восхитительная, — сказал я в её глаза, которые покрылись дымкой желания. Прикусив и оттянув сосок, я услышал её первый рваный стон. Все мои бывшие стонали громко и грязно, поэтому этот тихий, мелодичный стон — музыка для моих ушей. Поцелуями начал спускаться вниз, к кромке её трусиков. Мне хотелось попробовать её на вкус. Медленно стянув деталь нижнего белья, не прерывая при этом зрительного контакта, начал ласкать клитор пальцем, а потом и облизывать его. От этого она, запрокинув голову, начала бесстыдно стонать. Решив увеличить напор, я ввел в неё палец, и начал одновременно посасывать клитор и двигать пальцем внутри неё. Лина начала подаваться вперед, навстречу моим пальцам и языку. Нежные стеночки крепко обхватили мой палец внутри, и это болью отразилось в моём паху, так как моё достоинство усиленно просилось на свободу, чтобы проявить себя в действиях. К одному пальцу добавился и второй, и ими уже начал медленно растягивать Лину изнутри, от чего ей было не комфортно, но потом она стала получать от этого удовольствие. Пальцами я доводил её до исступления, отчего она металась на кровати. Пальцами я чувствовал, что она уже на грани. Не дав ей кончить, вытащил их, тем самым вызвав у неё недовольную моську. Решив, что она достаточно разработанная и мокрая для более или менее нормального проникновения, я снял с себя боксеры и пристроил свой член рядом с её входом. Посмотрев на Лину, которая с раскраской индейца пыталась не смотреть вниз, задал немой вопрос глазами. Она согласно кивнула. Нежно затянув её в тягучий поцелуй, вошёл в неё одним движением, порвав при этом девственную плеву, замер, давая ей привыкнуть к ощущениям. Она прикрикнула от боли мне в губы и несколько одиноких слезинок медленно скатились с её лица, которые я вскоре сцеловал. Она была такая горячая и узкая, что мне хотелось плюнуть на всё, и начать двигаться, но я понимал, что причиню ей много боли, и меня это останавливало. Я нежно шептал ей успокаивающие слова и осыпал поцелуями участки тела, которые мне открывались. И вскоре, когда гримаса боли на её лице сменилась удовольствием, и она толкнулась навстречу моим бедрам, я начал потихоньку ускорять темп, вызывая у неё громкие стоны и периодические всхлипы. И когда темп ускорился до невозможности, она, выгибаясь от удовольствия, получила свой первый в жизни оргазм от рук мужчины. И от того, как она туго сжала стеночками мой член, меня накрыло настолько, что после нескольких фрикций я протяжно застонал, выйдя из неё, кончил ей на бедро. Казалось, на утро у меня будут безумно жечь лопатки, плечи и спину от царапин её ногтей. Я уже хотел обнять её и лечь спать, но она оттолкнула мои руки и отвернулась. Не понял. Что это сейчас было? — Лисёнок, что случилось? Я что-то не так сделал? — Ты случился. Я для тебя всего лишь очередная победа в твоём бесконечном списке. Сегодня ты будешь со мной, а завтра уйдешь, а я опять буду страдать, — никогда не пойму быструю смену настроения у девушек. Ещё 5 минут назад она стонала подо мной, а сейчас сидит вся угрюмая. — Лисёнок, послушай, я никуда от тебя не собирался уходить ни завтра, ни послезавтра. Я не знаю, что за чушь ты себе там надумала, но я тебе обещаю, что я останусь с тобой, так как с этого момента ты теперь — моя девушка, — я крепко обнял её и поцеловал в лобик. — Лисёнок, я люблю тебя, — прошептал ей на ушко, в то время как у неё на лице расплылась широкая, довольная улыбка *а-ля кот объевшийся сметаны*. Да, теперь я понял, что за чувства испытывал к Лине. Любовь. Все эти годы я отрицал, что испытываю это к ней. Прятался за приколами и унижениями, ведь это всё была обида, что она не обращает на меня внимание. Я не хотел признавать, что влюбился в эту маленькую некрасивую заучку с завораживающими глазами цвета зелени и искренней улыбкой, которой она никогда не отвечала мне. Я завидовал тем, кому она так улыбалась. И хотелось размазать их по стенке. Потому что, блять, это ревность съедала меня. В каждой девушке я искал то маленькое рыжее чудо, но не находя его, злился. Злился на свою слабость перед ней. Но сейчас это чудо со мной. И я знаю, что только она сделает меня счастливым, и сможет поменять в хорошую сторону. Мой космос так близко — на расстоянии объятий.***
Я проснулся раньше неё, и долго наблюдал как Лина спит. Во сне она такая беззащитная, и мило морщит носик, тихо посапывая на моём плече. Моя. Эти слова теплом разливались в грудной клетке. Решил разбудить её поцелуем, так как уже 10 часов, и мы не знаем когда придет Саша, чтобы он не застукал нас в одной кровати. — Ты не ушел, — Лина раскрыла глаза и довольно посмотрела на меня. — Я же обещал. И… прости меня… за всё, что я в детстве вытворял. Я был глупым эгоистом, — виновато улыбнулся. Я действительно был не прав. Ведь она не заслужила того, что я говорил. — Я давно уже на тебя не сержусь, Влад, — она поцеловала меня, тем самым говоря что простила меня. Я углубил поцелуй, медленно стягивая с неё одеяло и поглаживая по бедру, как бы намекая на продолжение. Я хотел посмотреть, как она засмущается. — Я, конечно, думал что вы будете ссориться, но не предполагал что ваша ссора перейдет в горизонтальное положение, — неожиданно хохотнул Саша, стоя возле двери, в то время как мы пытались прикрыться одеялом. Он внезапно появился на пороге, словно гром среди ясного неба. — Да ладно вам, это было ожидаемо, вы же сохли друг по другу, отрицая это, а я всё гадал, когда вы сойдетесь. — То есть ты не против наших отношений? — осторожно спросил я. — Нет, конечно. Только если ты обидишь её, я обижу тебя, и не посмотрю, что ты мой лучший друг. И ещё, предохраняйтесь, — успел он выйти из комнаты перед тем, как подушка впечаталась в дверь. Мы с Линой облегченно выдохнули. Посмотрев на раскрасневшуюся Лину, я хмыкнул. — Я люблю тебя, Лисёнок. — И я тебя…