Сага о Резиновой Уточке Баки Барнса (The Saga of Bucky's Duck)

Баки всегда принимает душ, когда ему требуется помыться. Это практично. Баки открывает чуть тёплую воду, и на все мытьё у него уходит от трёх до пяти минут. У Стива в квартире, в отличие от его комнаты в изоляторе, есть еще и ванна. Баки почти месяц моется в душе, пока ему не приходит в голову мысль, что ванна — тоже вариант. Не только как предмет оснащения ванной комнаты, но и то, чем ему может быть позволено пользоваться. После этого Баки ещё неделю собирается с силами, чтобы поднять этот вопрос: он не может прямо спросить, можно ли ему мыться в ванне, но обычно достаточно просто упомянуть что-то в разговоре, чтобы Стив рассказал, есть ли на этот счёт какие-то правила или нет. Никаких правил насчёт ванны нет, информирует его Стив. Горячей воды предостаточно, и Баки может монополизировать ванну в любое время, когда ему вздумается. Баки выясняет, что ему нравятся ванны. Обычно он никогда не может до конца согреться, но когда он погружается в горячую на пределе выносимости воду, ему кажется, что в этом тепле растворяются последние остатки льда, хотя бы ненадолго. Он опускается ниже — по замёрзшие кончики ушей, по самый кончик носа — пока не оказывается под водой целиком. Он был запрограммирован — обучен, он теперь должен говорить, обучен — контролировать частоту своего сердечного ритма. Техперсоналу было удобнее, если он мог замедлить сердцебиение до одного удара в минуту или даже реже, перед тем, как они убирали его на хранение в крио камеру. Сейчас он понимает, что это нужно было для того, чтобы привести его в бессознательное состояние, но он и сам был рад отключиться до того, как начнётся заморозка. Горячая ванна — полная тому противоположность, но он все равно замедляет сердечный ритм. Так воздуха хватает дольше, и он может дольше оставаться под водой, без необходимости выныривать на холод. Он чувствует, как расслабляются его конечности, сползая по стенкам ванны; даже металлическая рука переходит в энергосберегающую нейтральную позицию; все его тело переходит в замедленный режим. Мысли тоже замедляются. И скоро связанных мыслей и воспоминаний уже нет. Есть только тепло воды вокруг него и замедляющаяся пульсация в голове. И удлиняющиеся паузы, наполненные тишиной. Давление в груди заставляет его запрокидывать подбородок кверху, выдыхать, потом вдыхать, но длинные периоды тепла и неподвижности тянутся все дольше. Его глаза закрыты, он наконец согрелся. Он парит, убаюканный в тесном пространстве, едва вмещающем его тело. Он наконец согрелся. Полная неподвижность. Темнеет. А потом — очень светло, и громко, и холодно, движения, от которых кружится голова, и руки, скользящие по его голой коже, и громкий голос, требующий внимания. Сердечный ритм взлетает до небес, рука жужжит и приходит в готовность. Сейчас начнётся подготовка к миссии, вопросы и огни, и кресло… Стив отпускает его и отшатывается назад за секунду до того, как он замахивается, и Баки замирает, вода плещется вокруг его икр. Стив почти у самой двери, насквозь мокрый, с круглыми глазами. — Ты не дышал, — говорит Стив. — Ты был на дне ванны, и ты не дышал. Я не мог нащупать пульс. Пульс Баки теперь зашкаливает, и его тело вздрагивает от готовности сражаться — готовности к миссии. Свет режет глаза, ему холодно, он дезориентирован, и это делает его достаточно неосторожным, чтобы ответить почти безо всякого замешательства: — Там внизу тепло. Я замедляю сердечный ритм, и тогда мне не нужно часто дышать. Я просто принимал ванну. Стив закрывает глаза и пятится назад ещё на один шаг, и говорит: — Прости. Ты… да, конечно… прости. Ты в порядке. Ну, я дам тебе… — и Стив взмахивает рукой и разворачивается, так, что Баки не до конца понимает, что Стив разрешает ему делать. Он не садится обратно в ванну; он знает, что не сможет снова успокоиться. На следующий день Стив приносит ему подарок. То есть кладёт незнакомый предмет в метре от Баки и затем, не говоря ни слова, уходит. Баки почти с минуту неодобрительно смотрит на маленькую жёлтую игрушку, потом протягивает за ней левую руку. Это стилизованная жёлтая уточка, сделанная из какого-то гибкого пластика, полая внутри, с небольшим отверстием для выхода воздуха на плоском дне, так, чтобы её можно было сжимать. У неё большие нарисованные глаза и оранжевый клюв. Он ищет глазами Стива, и Стив возвращается, и садится на диван. — Это резиновая уточка, — говорит Стив. — Для компании, когда ты принимаешь ванну. Баки хмурится и снова осматривает её, на этот раз более внимательно — бесполезно скрывать это от Стива. Стив бы все равно этого ожидал. Баки не находит ни камеры, ни каких-то других сенсоров, не говоря уже об устройстве аудиовыхода. Только гладкая пластиковая поверхность. Он мог бы вскрыть её, чтобы более тщательно проверить, но тогда подарок будет испорчен. — Образно выражаясь — компании, — говорит Стив, и Баки снова поднимает на него взгляд. — Мне просто было бы спокойнее, если бы ты брал её с собой в ванну. Как буёк. Напоминание, чтобы иногда всплывать на поверхность за воздухом. Баки кивает, и Стив принимает это как ответ и снова уходит. Баки относит уточку в ванную, аккуратно ставя на бортик, так, чтобы не забыть. В следующий раз, когда он принимает ванну, он послушно бросает её в воду. Стив не сделал из этого правила, но Баки готов сделать практически все, что угодно, когда Стив был так близок к тому, чтобы попросить о чем-то. Стив не просил его больше не принимать ванну, или не уходить под воду, задержав дыхание. Он подарил ему резиновую уточку. Баки знает, это называется ‘компромисс’. Баки замедляет сердцебиение и фокусируется на уточке, и не закрывает глаза. И когда даже ярко-желтое пятно начинает меркнуть, он поднимает лицо к поверхности и делает вдох. Даже когда его мысли замедляются, и он не может думать о Стиве или о правилах, или о компромиссах, он знает, что означает этот желтый предмет над его головой. В плохие дни, когда он не может оставаться на месте и не может замедлить сердечный ритм, когда он знает, что даже теплу ванны не растопить весь лёд внутри него, он идёт в ванную и берет уточку. Он держит её в левой руке, в которой более надежный механизм обратной связи, чтобы случайно не смять ее в нервно стиснутом кулаке. Тревожно меряя шагами квартиру, он время от времени бросает на нее взгляд. И каждый раз, как он видит ее, то вспоминает, что Стив хочет, чтобы он поднялся на поверхность за воздухом. Он поднимает подбородок кверху и выдыхает, а потом делает вдох.