Дело не в этом

— У меня устала спина, — жалуется Кофуку, когда они с Дайкоку уже собираются спать. Сон так и смыкает глаза шинки, который весь день провел за домашними делами, и сейчас ему хочется только опустить голову на подушку и наконец-то смежить веки. Почему у Кофуку устала спина — Кокки не знает, потому что она весь день сидела у телевизора и ела пирожные, так что он пробует возмутиться и уже оглядывается, чтобы высказать беспечной богине недовольство, но… Кофуку сидит к нему спиной, обнажив шею, плечи и лопатки. Тонкая белая блузка прикрывает ее тело только снизу, и спина богини выглядит беззащитной и соблазнительной. Кофуку убирает волосы с загривка, еще больше оголяя шею, и слегка наклоняет голову. Дайкоку сглатывает и касается ладонями ее плеч. Его руки теплые, но Кофуку все равно вздрагивает. Как можно более нежно шинки начинает массировать ее плечи, сжимать их и гладить; богиня довольно сопит. Дайкоку опускается ниже, массируя ее лопатки, надавливает большим пальцем на позвоночник, ведет ниже, к пояснице. Кофуку тихо стонет от удовольствия. Дайкоку чувствует, что у него срывает крышу — от желания спать не осталось и следа. Все мысли теперь занимает его богиня, такая нежная, хрупкая и податливая в его руках. Дайкоку наклоняется и целует ее шею; Кофуку нервно смеется. — Ты чего? Ты же на ходу засыпал, — лукаво тянет она. — Перед сном нужно хорошенько устать, — уверенно говорит Кокки, дергая хозяйку за плечи так, что она ложится спиной на кровать, и перемещается, оказываясь сверху над ней. Кофуку кусает губы и все еще улыбается, а в глазах у нее пляшут чертенята. Это у них происходит далеко не впервые, но почему-то Дайкоку каждый раз боится случайно причинить боль своей богине, и действует как можно нежнее. Он знает каждую клеточку ее тела, знает все ее родинки, все ее эрогенные зоны, все ее фетиши, он любит ее, но каждая их близость для Дайкоку — открытие. Кофуку дышит ртом, ее пухлые губки приоткрыты, словно в ожидании поцелуя, и шинки накрывает ее рот своими губами, проникает внутрь языком и целует. На вкус Кофуку — как те шоколадные пирожные, которыми они ужинали, только слаще. Она отвечает на поцелуй, расстегивает рубашку Дайкоку, стараясь не оторвать пуговицы, потому что ему это не понравится. Справившись с этим, Кофуку ласкает его грудь и добирается ладошкой до паха, чувствуя его возбуждение. Она прерывает поцелуй, чтобы вдохнуть. По телу Дайкоку от прикосновения богини бегут мурашки, но он помнит их прошлый раз, и сейчас — его очередь доставлять ей удовольствие. Кофуку тоже помнит это, просто дразнит его, как обычно. Шинки полностью стаскивает с нее уже расстегнутую блузку, бережно снимает лифчик и целует левую грудь. Богиня стонет — ей это нравится. Кофуку гладит его волосы, проводит ладонями по мышцам спины; Дайкоку оставляет ее грудь и опускается ниже, целует плоский животик, помогает богине снять юбку и трусики, заодно аккуратно складывая на край кровати, и наконец добирается до зоны бикини, сначала целуя лобок, а потом проникая языком внутрь ее лона. Кофуку стонет, выгибая спину. — Милый… Обычно она называет его так только в постели. Несмотря на всю ласковость Кофуку и ее привычку давать всем уменьшительные прозвища, Дайкоку она всегда зовет лишь по имени. Она знает, как его заводит это простое обращение «милый» — вот и сейчас шинки издает тихое рычание, продолжая ласкать языком ее клитор. Кофуку сжимает простыню пальцами, откидывает голову и волосы ее рассыпаются по подушке. Дайкоку нежно гладит ее подколенную ямочку — это одна из эрогенных зон, и скоро богиня кончает. Шинки глотает ее соки, поднимается на руках выше, Кофуку берет его лицо в ладони и целует. — Давай, — шепчет она ему в губы, — милый. Знает же, на что надавить! Дайкоку стаскивает штаны и трусы; трется членом о бедро богини и, когда она томно стонет, словно призывая к дальнейшим действиям, медленно входит, чтобы не сделать ей больно. Кофуку принимает его в себя, двигается бедрами навстречу, цепляется за его плечи и ласково шепчет: — Если ты остановишься — я тебя убью. Дайкоку улыбается и целует ее за ухом, прихватывая губами мочку; по телу богини бежит ощутимая дрожь. Она крепко сжимает коленями бедра своего орудия, и он двигается быстрее. Дайкоку знает, что Кофуку любит, когда он продолжает движения долго, и потому пытается не кончить раньше нее — думает о том, что приготовит на завтрак омлет, что в гостиной пора пропылесосить, что неплохо было бы снова выстирать простыни… Стоны богини отвлекают его, но шинки старается изо всех сил, чтобы ее не разочаровать. Кофуку любит секс до утра, но, увы, сегодня Дайкоку слишком устал, чтобы дать ей это. Они кончают одновременно. Хотя Кофуку не может забеременеть, шинки все-таки изливается ей на живот: он все равно решил постирать простыни. Еще минуту они пытаются выровнять дыхание, а потом Кофуку тянется к прикроватной тумбочке и достает коробку конфет. Дайкоку не устает поражаться, сколько может съесть сладкого эта миниатюрная девушка. Ему хочется закурить, но богиня давно запретила курить в спальне. Кофуку достает одну конфету и отправляет ее в рот. Следующую она предлагает Дайкоку, и он берет сладость губами, заодно облизнув и кончики ее пальцев. — Ты будешь спать? — спрашивает богиня. — Да, — почти виновато говорит Дайкоку, — прости. Я люблю тебя. Они живут вместе уже столетия, но любовь ничуть не утихла, не превратилась в привычку, не разбилась о быт — с каждым днем их любовь только подогревается. Дайкоку не хочет думать о прошлой жизни. Не хочет думать о детях, которых они не могут иметь. Он хочет думать о Кофуку, а Кофуку хочет думать о нем. И дело тут не в сексе до утра, и уж точно не в конфетах — дело в том, что они любят друг друга.