Лиль Рашень Боссь

      Игорь, будучи в полной уверенности, что помог своему другу, решил приступить к реализации дальнейшей части своего несомненно гениального плана…       А план маленького Босса заключался в том, чтобы так же беспрепятственно перевернуть тарелки остальных членов великой империи, а именно свою и Богомола. Но вот не задача, Фадеев быстро просек фишку и, осторожно отодвинув от края тарелки, выпрямился во весь рост и попытался придать лицу еще большей строгости, чем уже есть. — Игорь, мы же не раз с тобой и твоим папой уже говорили, как нехорошо кидаться едой, ведь так? — Да, дядя Дима, говорили, — несмотря на то, что мальчик сидел и был намного ниже воспитателя, он все равно продолжал гордо смотреть на мужчину сверху вниз.       Естественно Фадееву такое не понравилось и потому он решил применить меры устрашения Лаврова младшего Лавровым старшим. — Вот придет твой отец, спросит как его сын себя вел, мне придется рассказать, что ты неуважительно относишься к еде. — Во-первых, дядя Дима, меня сегодня забирает мама, а во-вторых, не кажется ли вам, что уважать кашу это странно? Я уважаю своих друзей, потому, что они… потому, что они мои друзья! Я уважаю тетю Машу потому, что она старая! Я уважаю вас потому, что так папа сказал! А кашу я уважать не буду, она невкусная, липкая, с комочками, и Стасу не нравится. Правда ведь? — Игорь легонько пихнул Конченкова локтем.       Стас, сделав грустный вздох, кивнул и отвел глаза рассматривать то, как нянечка собирает кашу тряпкой. — Потому что кто-то сказал, это не повод уважать человека! Человека нужно уважать за что-то! — тут же ответил Дмитрий. — Дядя Дима, я вас уважаю потому, что вы красивый! — встрял в диалог Максим.       Глаза воспитателя тут же округлились, и взгляд застыл прямо на лице Голышева, стремительно краснеющего. — Мне так мама сказала, — добавил мальчик чуть тише. — Как?! — чуть нервно спросил Фадеев. — Мама сказала, что дядя Дима, из всех воспитателей этого дурдома, самый уважаемый среди мам потому, что он молодой и красивый.       Стоит отметить, что мама юного Богомола состоит в родительском комитете и имеет полное моральное право называть детский сад номер шесть дурдомом.       Дмитрий слегка откашлялся под тихое хихиканье убирающейся нянечки и, улыбнувшись, спросил. — И с чего же она это взяла? — Как она сказала, когда нужно собрать деньги на шторы и подарок директору, так никого никогда нет, ну или только папы приходят, а как нужно вас на 23-ее февраля поздравить, так каждая готова лично приехать, — без запинки и даже повторив интонации Голышевой старшей, протараторил Максим.       Нянечка перестала хихикать и, взяв маленькую ладошку Стаса в свою руку, утащила его в ванную комнату, что бы отмыть небольшие кусочки каши с его кофты.       Димка, будучи молодым воспитателем, старательно держал маску суровости, из-под которой активно прорывалась улыбка.       Максим, чтобы хоть куда-то скрыть краснеющее лицо, начал все же активно есть кашу, уже даже не обращая внимание на то, вкусная она или нет.       Перед Игорем же стоял вопрос, избавиться от каши сейчас, пока воспитатель не обращает на него внимания, или все-таки подождать, пока он отойдет, чтобы уж наверняка.       Ждать долго не пришлось. Дима, потупив пару мгновений, озвучил: — Ребята, доедайте и допивайте быстрее и скорее идите в игровую зону, садитесь в круг. Сегодня мы с вами поговорим на очень преочень интересную тему! — На какую это? — поинтересовался сидящая за соседним столиком девочка Полина. — Сегодня мы с вами поговорим об уважении, что это такое, кого надо уважать и за что, а кого не стоит! — ответил воспитатель. — А кого не стоит? — поинтересовался Лавров. — Я бы сказал, что тех, кто не ест кашу сам и мешает есть ее другим, но я отвечу: вот поговорим сегодня и узнаешь, — с воодушевленным лицом Фадеев вернулся обратно к себе за стол.       В этот момент за столик Игоря и Максима как раз вернули Стаса. — Сейчас будем говорить об уважении, — многозначительно сказал ему Босс. — Как это? — несколько недоумевающе спросил Пимп.       Богомол старательно не вмешивался в диалог, и Лавров продолжил. — Ну вот смотри, я тебя уважаю, поэтому предлагаю тебе съесть мою кашу. А ты, как мой друг, тоже меня уважаешь и должен согласиться!       Конченков в очередной раз за это утро обреченно посмотрел на тарелку, но все-таки взял ложку и начал поглощать манную Венеру сегодняшнего утра.       После двух-трех ложек осталось меньше половины тарелки, и Игорь, видя как его другу не вкусно, решает поступить очень благородно, по его мнению, и доесть кашу самому. Он забрал у Стаса тарелку и все же покончил с кашей сам.       Наблюдавшая за этим нянечка тетя Маша шепнула на ухо Фадееву. — Смотри какой из Игоречка хороший друг, поделился свой кашей с бедным голодным Стасиком! — Да уж, повезло Конченкову с другом… — задумчиво протянул в ответ Дима…