Удушье

В клубе стояла темнота, но даже она не могла скрыть сияния гитариста. Цузуку был уверен, что абсолютно каждый замечал это. Но никто не думал о Миа так, как думал о нем солист. Фанатки неистово кричали, стоило блондину приблизиться к ним, сверкая своим эффектным телом. Цузуку же чувствовал настоящее удовлетворение от того факта, что он-то может прикасаться к парню столько, сколько захочет, покрывая всё фан-сервисом. Он внимательно изучал Миа, когда тот взобрался на колонку и начал играть своё соло. Цузуку чувствовал настоящую гордость и за гитариста, и за себя, ведь ему удалось заполучить себе в группу такой талант. Более того, этот талант был еще и ужасно сексуальным. Подумав об этом, солист тут же положил свою руку в перчатке на обнаженную талию парня и скользнул по коже. Он мог бы делать с ним всё, что пожелал, но как бы ни хотел Цузуку казаться богом, Миа - вот кто действительно был таковым. По крайней мере, для Цузуку. Мужчина хотел бы большего, хотел показать миру, что владеет этим прекрасным мальчиком. Но он не мог делать запрещенные и слишком скандальные вещи прямо перед толпой. Поэтому, как только шоу закончилось, пальцы в лакированных перчатках выцепили гитариста в темноте и толкнули того в первую попавшуюся кабинку за кулисами. Глаза мужчины в темноте горели желанием. В глазах младшего отражалось то же самое. - Ты такой испорченный, Миа, - прошипел солист, прижимая парня к своему уже возбужденному органу, - посмотри, что ты наделал. Этот знакомый сладкий смех ласкал слух. Как можно ему не поклоняться? Ведь Миа был не только чертовски одаренным музыкантом, он обладал множеством талантов. Эти умелые пальчики играючи пробежались по застегнутой ширинке, заставляя Цузуку потерять дыхание. Он мог выглядеть настоящим повелителем в группе, но ни один человек не знал, кто на самом деле правит солистом. Это был Миа. - Как мне о нем позаботиться?.. - мурлыкающий голос звучал где-то над ухом. Затем Миа сам толкнул Цузуку к стене в качестве маленького наказания. Независимо от того, как сильно мужчина любил боль, он никогда бы не смог быть грубым с блондином. Миа вызывал в нем только самые нежные чувства. - Ты... - шатен растерял все слова. Впрочем, не в первый раз. Улыбка гитариста сверкала даже в темноте кабинки. - Ты душишь меня, - дар речи снова вернулся к мужчине. - Оу, правда? - голос был сладким, но таким ядовитым. - Прости. Он чувствовал, как умелые пальцы играли с молнией на брюках. Миа любил всегда всё делать медленно, доводя Цузуку до исступления. Он прижался ближе так, что солист почувствовал запах его одеколона, смешанного с потом после концерта. Белокурая голова склонилась, а острый язычок прошелся нежно по влажной шее вниз к ключицам. Цузуку никогда не носил рубашку под пиджаком, в этом был весь его образ. "Это для более легкого доступа", подумал он с улыбкой. А язык Миа тем временем добрался до соска, поддевая сережку на нем. Затем парень снова вернулся вверх к каштановой голове солиста. - Это никак не помогает справиться с моей проблемой, - зашипел мужчина. - Я знаю, - смешок блондина. - Поэтому ты должен сделать что-то большее, - призвал он. Цузуку снова потерял дыхание, когда обнаженное бедро гитариста потерлось об него. Теперь Миа наконец-то начинал действовать. Руки солиста прошлись по голому животу вверх и забрались под маленькую кожаную жилетку, нарочно задевая соски. Миа реагировал на прикосновения так бесстыдно. Цузуку уже собирался снять с парня ненужный кусок ткани, как почувствовал на собственном теле эти нежные руки, скользящие вверх и вниз. Миа опустился на колени. В этой тесной кабинке они были так близко. Так возбуждающе. Тонкие пальцы нащупали в темноте светлую голову гитариста, но Цузуку абсолютно всегда был нежен с парнем, неважно, насколько сильно он был возбужден. Ведь мужчина чувствовал что-то щемящее сердце по отношению к тому... Перевоплотившись в послушного мальчика, Миа расстегнул молнию на штанах и провел влажным горячим языком по головке. Солист издал стон, требуя большего. И Миа подчинился. Придерживая парня за голову, Цузуку аккуратно толкнулся бедрами ему в рот. Приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы не начать сразу и в бешеном темпе. Ротик младшего парня казался опытным. Цузуку даже не мог подумать, что он так хорош в минете... Но это не имело значения. Шатен не отрываясь смотрел на блестящие губы гитариста, скользящие по его члену. Медленно, но верно, блондин доводил мужчину до дрожи. Цузуку был не из тех, кто готов так запросто переспать с кем-то. Более того, он обожал доминировать, но с Миа всё было иначе. Только ему солист позволял так легко манипулировать собой. Он просто слабел от того, как гитарист управлялся ртом на его органе, то облизывая по всей длине, то терзая пульсирующую головку. Цузуку качнулся вперед, зажимая блондина между своими бедрами и стеной. Тот лишь покорно оставался в такой позиции, продолжая удовлетворять мужчину ртом. Приглушенные стоны Миа были просто музыкой для ушей, шатен хотел бы слушать их бесконечно. Он протолкнулся в рот парня, но снова осторожно. С каждым новым толчком стоны Миа усиливались, создавая приятные вибрации по члену Цузу. "И где он научился так хорошо?.." Додумать солист не успел, он чувствовал, как член невероятно сильно запульсировал, изливаясь на язык парня. Всё ещё возбужденные глаза мужчины пожирали Миа взглядом, когда тот без промедления проглотил всю сперму. Обессиленные после такого мощного оргазма пальцы нащупали мягкие светлые волосы и спустились по лицу вниз, поглаживая раскрасневшуюся щеку. Миа раскинул ноги, и тогда Цузуку понял, что его голод еще не полностью удовлетворен. Гитарист провел по собственному животу, дойдя до молнии. Его черные шортики выглядели так, будто вот-вот треснут по швам, а через ткань можно было увидеть возбужденный член. Созерцание всего этого вызвало в мужчине новый поток страсти. Это была не похоть, но и уже не нежность. Но Цузуку продолжал стоять на месте, опираясь рукой об стену, наблюдая за тем, что вытворял этот маленький чертенок. С ширинкой было покончено, и пальцы в мозолях от гитарных струн пробрались в черные трусы. Воздух в кабинке стал раскаленным. Цузуку всё так же стоял на месте, смотря как Миа бесстыдно ласкает себя прямо на его глазах. Он чувствовал, как кровь приливает к члену, от такого зрелища. Наконец, солист просунул руку под черное белье, чувствуя там тепло руки Миа и возбуждение, которое хотело скорее вырваться из плена трусов на свободу. Он усмехнулся, поймав взгляд затуманенных глаз гитариста. - Ты меня душишь, - Миа прижался к солисту. - Как же так, - ответил тот, медля. - Твоя рука.. подвигай ей, - произнес блондин на выдохе. Цузуку не мог сказать "нет" гитаристу. Он и сам жаждал обладать этим совершенством. Его рука двинулась вниз по члену, а ткань на тесных шортиках Миа начала трескаться. Но кого это волновало в тот момент? Цузуку дошел до пульсирующего входа в тело и осторожно ввел туда два пальца. Миа дернулся, но развел ноги еще шире, требуя от мужчины большего. Свободной рукой тот остановился на бедре блондина, скользя по нему и закидывая длинную ногу себе на плечо, пальцами продолжая массировать стенки внутри. Стоны Миа были такими желанными, что Цузуку не выдержал и губами дотянулся до мягких губ второго парня. Он никогда и никого не целовал нежно, только блондина. Медленно мужчина вынул пальцы из своего любовника, тут же услышав стон протеста. Он улыбнулся, целуя закинутое на свое плечо бедро. Раздвоенный язык скользил по груди Миа. Каждый раз солист пользовался лишней возможностью полюбоваться на тело парня. Рука гитариста принялась до конца стягивать белье с Цузуку, сделать это было не так-то просто. Как же Цузуку восхищался им тогда, хотя он был не из тех людей, кто открыто говорит о своих чувствах вслух. Но мужчина не хотел, чтобы Миа думал, будто между ними есть только секс и ничего больше. Раздвоенный язык тем временем добрался до пульсирующего колечка мышц. Он знал, что Миа всегда немного смущался, когда он так делал, но это не имело значения, ведь Цузуку хотел сделать всё, чтобы доставить парню незабываемое удовольствие. Пальцы Миа добрались до темных волос солиста, он задыхался, постоянно повторяя его имя. Мужчина опустил голову еще ниже, руками приподняв ноги блондина выше для более удобного доступа. Было слишком жарко, чтобы дышать, слишком возбуждающе. Миа коснулся щекой пола, когда язык вокалиста проник настолько глубоко, насколько это было возможно. Тот знал, что этим сводит блондина с ума. Проворный язык со сплитом теперь переместился на влажную головку. Глазами Цузуку следил за выражением красивого лица блондина, искаженного страстью. Парень упирался головой в стену, а некоторые белокурые пряди прилипли к щекам. Руки вокалиста переместились на тонкую талию, а рот продолжал выписывать поцелуи по члену Миа. Его пальцы дернули Цузуку за волосы, и с громким стоном парень кончил, изливаясь себе на живот. Обессиленный после оргазма, он продолжал гладить мужчину по голове. Уставшие, они не нашли сил, чтобы сказать друг другу хоть слово. Ни один из них даже не шевельнулся, когда сотрудники зала принялись закрывать кабинку на замок. Им было всё равно, ведь они были вместе. Всякий раз, когда между ними случалась ночь страсти, утро они тоже встречали вместе.