Летний лагерь Крипипаста

Просыпаться после такой взбучки было очень сложно. Все тело ломило и жутко болело. Казалось, словно меня очередь из танков переехала. Довольно неприятное чувство усиливало то, что меня избил прихвостень Вайлет. Мда уж. Знай я, что такая ситуация повторится еще, говорила бы я ей те гадости в лицо? Оскорбляла эту гнилую Зебру и пыталась вразумить Бена? Да. Определенно да. Это маленький побочный эффект того, что я пыталась сделать. По крайней мере, этот блондин одумался и узнал истинную натуру своей бывшей подружки. Потому что страшно было смотреть на то, как та пользовалась им. Ведь он достоин куда большего. Хотя, если вспомнить его слова о том, что я «ревнивая сука», то можно было и не лезть в их дело и просто наблюдать со стороны, как очередная лапша снова падает ему на уши. Но увы, моя натура слишком отходчивая, но при этом я остаюсь очень злопамятной. И так уж случилось, что моя злопамятность вылилась на человека, которого я не переваривала. На самом деле, в этой ситуации есть еще один плюс — Зебру наконец-то выгонят. В этом я уверенна на сто процентов. Ведь тем, кто разлагает дисциплину и делает это намеренно, а еще, натравливает каких-то парней на слабых девочек… Таким не то что места в лагере быть не должно, или в социуме, но и просто не достойны такие люди обычного существования. Да, может я и говорю какие-то странные вещи, может, грубые по отношению к таким тупым созданиям, но как по мне, мир был бы добрее, не будь таких вот людей. Мы бы нюхали цветочки, пели песенки, улыбались и все было зашибись. О боги, Ася, чем забита твоя голова? Видимо, меня хорошо приложили об дерево. Нужно вставать, а то уже спина болит от долгого нахождения в горизонтальном положении. Мысленно делаю отсчет у себя в голове, при этом, на счет три открываю глаза. Помещение в котором я нахожусь сразу поплыло, и это ещё не было попыток еще подняться с кровати. Судя по запаху, я нахожусь в медпункте, ведь только там может вонять хлоркой и другими дезинфицирующими средствами. Моргаю несколько раз, пытаюсь сфокусироваться на чем-то, но получается туго. Думаю, что со временем пройдет и пересиливаю боль в теле, чтобы хотя бы сесть. Перед глазами продолжает плыть, а я ловлю вертолеты, ведь комната начинает предательски кружиться. Чувствую тошноту и пугаюсь. Только не сотрясение, только не оно. Этого мне еще не хватало, ведь с такими травмами можно легко попасть в больницу и пропылится там до конца лета. А оно мне нужно?  — О, ты проснулась. Как себя чувствуешь? — слышу чей-то приветливый голос где-то в стороне. Поворачиваю голову, щурясь. Медсестра Энн.  — Та, нормально, — выдавливаю из себя, но хочется вскрикнуть от боли. Она подходит, осматривает меня, щупает ссадины, и я пищу от боли, не в силах это все держать в себе. Энн дает мне обезболивающее и говорит еще немного полежать, пока не подействуют таблетки. Я слушаюсь. Спустя полчаса, я чувствую себя лучше. Перед глазами ничего не плывет, чувство тошноты и вовсе почти сошло на нет. Энн говорит лишь о том, что ей срочно нужно отойти по делам и просит меня спокойно полежать на кушетке. Но как раз в этот момент дверь открывается и в помещение вваливаются мои друзья и сестра. Они все дружно начинают галдеть и боль в голове снова потихоньку появляется от такого шума. Но это ничего. Мне очень приятно, что они пришли навестить меня, и я не буду торчать фиг знает сколько времени в одиночестве.  — Так, говорим по одному и ведем себя тихо! — строго говорит Энн подходя к шкафу, откуда достает вату, щипцы и зеленку. Не думала, что эта зеленая штука есть и в Америке. Медсестра ставит это все на стол рядом с моей кушеткой и смотрит на ребят. — Если кто-то хочет себя чем-то занять, то может помочь обработать своей подруге царапины. Как раз у неё их много, до моего прихода хватит. С этими словами она покидает кабинет, приказывая вести себя тише еще раз. Рин и Джефф присаживаются на соседнюю кушетку, а Джейн и Джил обещают зайти позже, ведь увидев меня живой и здоровой, сразу пошли искать Вайлет, дабы воздать ей по заслугам.  — Вряд ли вы её найдете, — отзывается Джефф, — думаете, куда Энн пошла? В лагере, своего рода, ЧП, у них собрание, где они будут решать судьбу Вайлет в её же присутствии. Две подружки-бестии переглядываются и не очень добро улыбаются. Ох, знаю я эти улыбки. Ни к чему хорошему они еще ни разу не приводили.  — Тогда мы все подслушаем, — мы не успели им и слова сказать, как те быстро смылись и прикрыли за собой дверь. — А почему, когда на тебя напали, совет не созывали? — хоть я и обращаюсь к сестре, все равно не могу не заметить того, как Бен подходит к ранее выданному инвентарю, откупоривает баночку и с помощью щипцов, дабы не запачкаться, окунает вату в зеленку. А я только сейчас замечаю, что ссадины на лице есть не только у меня, но и у него.  — Совета не было, но они вызвали копов. — отвечает Джефф.  — Да и к тому же, нападавший не из нашего лагеря. Он чужой. — кисло говорит сестра, явно вспоминая ту ситуацию. Я рефлекторно дергаюсь, когда зеленка с помощью Бена попадает на мою царапину на лбу.  — Щиплется! — завопила я, хватаясь руками за края кровати и сжимая их со всей силы, которой и так оказалось маловато. Почему-то обработка царапин раньше казалось не таким неприятным занятием. Наверное потому, что ссадины я получала еще в далеком детстве и уже не помню, какого это — пищать от того, как ядовито щиплет зеленка. А ведь когда выросла, я стала аккуратнее, ведь кроме разодранных до крови мозолей у меня ничего серьезней не было. Я снова дернулась, когда очередная порция бриллиантового раствора прилетела в мой лоб.  — А ты сиди смирно.  — Боюсь, не в этом дело.  — Не веди себя, как маленькая.  — А ты мне не мамочка.  — Вредина!  — Зануда!  — Я, как бы, помогаю.  — Я, как бы, не просила… Ай, щиплется! — Бен уж сильно придавил смоченную ватку к моему лбу, дабы я замолчала, но не на ту вредину он напал. И как только я хотела открыть рот, чтобы сказать очередную колкость, как в разговор вмешалась сестра, которая сидела и молча наблюдала за нами:  — Просто подуй на царапину.  — Как мамочка, — не удержался от колкости Джефф и засмеялся. Но его смех длился не долго, ведь в бок ему сразу прилетел локоть сестры, а в лоб использованная ватка от Бена. Вследствие таких действий, Вудс младший выглядел недовольно, потирая ушибленное место и злобно смотрел на нас, с большой зеленой точкой на лбу, как у индианки. Мы дружно засмеялись (кроме Джеффа) ведь понимали, что хорошая зеленка настолько ядрёная, что сразу въедается в кожу и потом смыть её с первого раза будет ой как сложно. И ладно-то я, на мне зеленые царапины будут смотреться естественнее, чем зеленая точка на не травмированном лбу.

***

Я сидела на берегу моря, обхватив руками колени и слушала шум разбивающих волн о берег. Почему-то, эти звуки всегда успокаивали, а место было словно волшебным. И хоть близился вечер, небо багровело и давало отпечаток на водной глади, но на душе было не все спокойно, хоть уже все улеглось. Виновник найден — виновника покарают. Но все равно было слишком…грустно? А казалось бы чего? Ведь все обошлось, меня спасли, жива и почти цела, если не считать пару царапин и большого синяка на спине. И благодарить за всё я должна Бена, хотя тому тоже немного припало.  — Так и думал, что найду тебя здесь, — в этот момент на плечи легла теплая кофта, а рядом со мной уселся тот, кого только недавно вспоминала. — Ну, и чего такая грустная? Я повернулась в сторону парня и замерла, как только увидела его разбитую из-за меня губу. И сразу отвернулась, вновь посмотрев на бесконечную гладь моря. Почему-то, от этого стало еще тоскливее, чувство апатии накрывало с головой. Нет, не хочу сказать, что я такая сопливая размазня и часто впадаю в депрессию. Наоборот, я всегда была позитивным ребенком, всегда смеюсь, всегда улыбаюсь, всегда верю и думаю только о хорошем. Но при этом все же остаюсь человеком. К тому же еще и подросток. Конечно, в жизни есть негативные моменты, но они копятся и копятся, пока в один миг не выйдут наружу. И вот, та ситуация с Вайлет добила окончательно, и я сорвалась. Самое обидное, что тут я была слабой. Я услышала, как вздохнул блондин и подвинулся поближе, а потом ощутила его руку у себя на плече. Он, словно прочувствовав мое состояние, утешительно обнимал, подвигая к себе поближе. От такой близости сердце предательски екнуло и застучало быстрее обычного, настолько, что этот стук было слышно в ушах. Но при этом, этот жест доброй воли согревал душу и подбадривал. Иногда можно поразиться тому, как объятия бывают сильнее всех слов и действуют как бальзам для неспокойной души. Позволив положить свою голову ему на плечо и вдохнув аромат парня, я прикрыла глаза.  — Тебе грустно от того, что тебя побили? — в ответ он получил лишь слабый кивок. — Но это же нормально… Нет, не в плане то на тебя всякие выскочки в лесу нападают, а то, что ты можешь быть слабой.  — Но я не хочу быть слабой. Ведь ты из-за меня пострадал.  — Не так уж и сильно пострадал. К тому же, когда девушка слабая — она беззащитная, а таких хочется всегда защищать и быть рядом. Я бы не сказал, что ты такая уж слабачка. Ты сильная духом. И то, что ты не смогла уложить парня в два раза больше тебя самой — это естественно. Признаться честно, я ведь бы и сам не справился, если не ты.  — В смысле? — подняв голову с его плеча, заглянула в его глаза. Парень лишь улыбнулся и потянулся ко мне, невесомо поцеловав в лоб.  — Мне стало страшно за тебя. Очень. Я был очень зол, ведь только самый последний мерзавец позволит себе поднять руку на женщину. Честно, с меня плохой боец, ведь редко участвовал в школьных потасовках. Я ведь больше игрок в виртуальные игры. Но вот именно злость и переживание за тебя дали мне силы, чтобы втащить этому придурку Райнеру. Правда, — Бен свободной рукой легонько потер скулу, где красовался огромный синяк. Да, помимо разбитый губы у того еще есть огромный синяк на щеке и разбитая правая бровь, — мне тоже досталось. Но ведь шрамы красят мужчину? — Он как всегда обворожительно улыбнулся, чем и вызвал ответную улыбку и на моем лице.  — По-моему, ты еще та симпатичная зараза. Мне кажется, что тебя будет красить все, помимо синяков и ссадин.  — Я рад, что ты так думаешь. — Парень поднялся на ноги и протянул в руку, помогая мне встать. Из-за моих травм, мне было слегка сложно передвигаться. Поэтому, на пару дней мне дали что-то вроде больничного, чтобы я могла отлежаться и прийти в себя. Ведь, как считала медсестра Энн, мое моральное состояние отвечает моему физическому — такое же избитое. Эта фраза заставила задуматься над тем, а не проходит ли женщина часом курс по психологии. Уж так точно она подметила это все. Хотя, если подумать, в летнем лагере, где множество детворы психолог просто необходим. Бен придерживал меня за талию, пока мы шли в сторону лагеря, на что я ему была безмерно благодарна, ведь из-за проклятых ушибов было тяжело передвигаться в одиночестве.  — Как ты вообще сюда сама добралась?  — Я же не калека, — закатываю глаза.  — Без обид, но по тебе не скажешь, — от таких слов, парень получает локтем в бок, от чего театрально скорчил болевую эмоцию на лице.  — Без обид, — я только улыбаюсь ему в ответ. Мы шли молча, а он все так же продолжать приобнимать меня за талию. В этот момент я словила себя на одной пакостной мысли — готова всегда попадать в передряги, лишь бы вот так вот обо мне заботились. Не сказать, что в нашей семье было чуждо это слово, вовсе нет. Мы любим друг друга, ценим и всегда приходим на выручку. У нас с сестрой ни разу не было скандалов по поводу того, кто будет сидеть с больной мамой пока отец на работе, или кто пойдет в аптеку. Наша семья была очень дружна, и в ней никогда не было крупных ссор и обид. Да, хоть отец и троллил меня по поводу волос, но это не больше, чем слова переведенные в шутку. Ему не важно — с цветными волосами, или лысая; ему важно было только одно — чтобы наша семья была целая, здоровая и счастлива. Но забота родных — это одно, а вот забота постороннего (вроде бы) человека — это совсем иное. Ведь так приятно, когда тебя так крепко и бережно прижимают к своей груди от чего сердце начинает стучать как дикое, хотя на душе становится очень спокойно. Кажется, что в этих объятиях можно провести всю жизнь.

***

— И так, тихо! — очень и очень громко крикнул Лью, когда мы все всё же собрались на стадионе. Хоть меня и отгородили от временных мероприятий, но, как оказалось, на собрании это все не сказывалось. Все же, всегда нужно быть в курсе новостей лагеря и желательно от первоисточника, а не из слухов. Ведь услышать все самой это совсем другое, нежели получать информацию через сплетни, если так можно сказать. От громкого крика Лью, что парню было не очень свойственно, все притихли и уселись на места. Мы с сестрой уже давно хотели услышать, что же нам скажет вожатый, но к сожалению, были личности за нашими спинами, которые вечно галдели, шушукались и очень сильно раздражали.  — И так, в нашем лагере скоро будет творческий конкурс, — при его словах все недовольно загалдели. Кто в шестнадцать лет любит творческие конкурсы то? Таких можно посчитать только по пальцах одной руки. — Но это не все! — еще громче добавил Вудс старший. — Тот отряд, который одержит первое место получит приз — поездка на горнолыжный курорт! — Теперь все загалдели очень возбуждённо. Так, словно эта поездка уже была в наших руках. — Да тише! — в очередной раз крикнул вожатый. — Мы должны поставить пьесу-сказку, которую должны в идеале отыграть за две недели. Так же мы должны разделиться на несколько команд: актерский состав, музыкальный состав и декорации. Над идеей и сценарием думаем все без исключения! На размышление дается вам время до завтрашнего вечера. Соберемся тут после ужина и все обсудим. Так же, поскольку театральный кружок у нас один и руководитель тоже, я заранее записал нас на репетиции. В актовом зале они у нас будут проходить каждый день после обеда и на протяжении часа. Да, этого мало, но помимо нас есть еще и другие отряды. Поэтому советую быть ответственными, если желаете получить победу. Так же, можем по вечерам выходить на пляж и репетировать там. Но это еще не все новости. Сегодня, после обеда у вожатых будет собрание, поэтому мы подумали и решили, что несколько человек из наших отправятся в младшие отряды и присмотрят за неугомонными малышами. От этой новости все притихли, а я гаденько так улыбнулась. Радовало, что у меня до завтра был больничный и быть вожатой на час мне не грозило. К тому же, из нашего отряда требовалось пару человек, поэтом я была уверенна в своей стопроцентной неприкосновенности. Я уже встала и направилась в сторону выхода, чтобы пойти и наконец-то пойти в объятия лени, как меня остановил Лью.  — Как ты себя чувствуешь?  — Да неплохо.  — Тогда хорошо. Пойдешь с Беном к малышам, — вожатый улыбается, а я стараюсь переварить полученную информацию.  — Что? — когда дошел смысл фразы, я чуть ли не крикнула. — Но у меня же больничный!  — Ну, больничный до завтра, так что ничего страшного, если он закончиться на пол дня раньше. К тому же, как я заметил, вы с Беном очень близко… сдружились. Поэтому помоги ему по-дружески с детьми, — Лью похлопал меня по плечу, подмигнул и поспешил уйти, пока я не засыпала его вопросами. А я осталась стоять на месте, пытаясь снова и снова переварить его слова. Нет, мне приятно проводить время с блондином, к тому же к детям никаких претензий не имею, благо у нас с сестрой хватает всяких племянников, или двоюродных братьев и сестёр и прочих родственников младше нас, поэтому и опыт общения есть. Но все же, я надеялась провести этот день спокойно, в компании книги, которую пытаюсь прочесть с того самого момента, как попала в этот лагерь. Да, на самом деле, моя жизнь никогда не была такой насыщенной, пока мы с сестрой не попали в этот лагерь. За все это короткое время у нас появились новые друзья, соперницы. Мы прошли через спортивные соревнования, драки подушками, утопленников, инвалидов Котовых. При чем, каждая из нас попадала в ту ситуацию, из которой чуть не вышла ногами в дверь, то есть чуть не подохнув. На Рин напал ублюдок-маньяк, на меня шестерка Вайлет, и все же, мы остались живы, без психических травм, зато с верными ангелами хранителями в лице Джеффа и Бенджамина. Мда, если так посудить, то за это время моя жизнь стала намного ярче во всех аспектах. Такой насыщенной она не была все то время, что я жила в России. Может, проблема в этом? А может и в том, что именно в этом лагере нет контроля родных, куча ровесников и интересных заданий, которые дают нам каждый день. За все свои года жалею лишь о том, что раньше не побывала в подобных местах.  — Ты уверенна, что справишься в таком состоянии с детьми? — Бен застал своим вопросом врасплох. Ведь я все еще витала в своих мыслях.  — Ну, ведь нужно с чего-то начинать, верно? Мы двинулись в сторону детей, которым, по словам Бена, около шести— семи лет. На самом деле — это довольно трудный возврат, ведь именно в этих годах они осознанно выносят мозг и делают все наперекор твоих слов. Мда, будет сложно… наверное. Но, как оказалось, закончилось это все не так уж и плачевно. Да, дети были непоседливы и требовали внимания. Приходилось вспоминать всевозможные игры, или играть в то, что предлагали они. За один час я уже чувствовала себя как выжатый лимон, поэтому присела на одну из лавочек, находившуюся недалеко и как раз в тени. Погода была солнечная и хоть день близился к вечеру — жара падать не хотела.  — У меня для тебя подарочек, — девочка протягивает уже, наверное, седьмой рисунок по счету, на котором было написано мое имя.  — Спасибо большое, солнышко, — уже в седьмой раз, наверное, по счету я обнимаю малышку в знак благодарности и кладу её рисунок в остальную кучу, находящуюся рядом со мной и придавливаю её небольшим камнем, дабы ветер не разнес эти творения. Малышка улыбается и убегает снова рисовать.  — И что планируешь с ними делать? — рядом оказывается Бен, на шее которого висит очередная малютка. Весь час, что мы тут проводим, парень выполняет еще дополнительную роль лошадки. На нем успели уже покататься все дети.  — Заберу домой, — честно отвечаю и снова улыбаюсь, когда девочка приносит еще один подарочек. И как она так быстро успевает их рисовать.  — Ух ты, а это намек, — Бен заглядывает через мое плечо на рисунок, и от его слов я сама смотрю на этот шедевр. На картинке было нарисованы два человека: парень и девушка. При чем, девушка была с желтыми волосами (ведь маркера для русых волос не нашлось) концы которых были фиолетового цвета, и она держалась за руки с голубоглазым блондином пареньком. Ну, тут и сыщиком не нужно быть, чтобы понять, чтобы понять кто это. Почему-то, этот рисунок вызвал бурю эмоций, заставив кровь ударить в голову. Я чувствовала, как парень за спиной тянет лыбу, и как предательски краснеет мое лицо. Может быть, моя реакция и не была бы столь бурной, если бы не комментарии блондина.  — А чего ты покраснела?  — Ж-ж-жарко стало, — почему-то, у меня обнаружилось заикание.  — Странно, ведь на рисунке нет ничего… пикантного, — парень пытался подобрать слово так, дабы не вызвать вопросов у сидящей на шее девочки, но она, словно бы очнулась, с интересом посмотрела на меня.  — А что такое пикантное?  — Ну, это… — начала я, но посмотрев на блондина очень быстро решила свою проблему, — спроси у Бена, — и, улыбнувшись девочке, стала с наслаждением наблюдать, как парень пытается объяснить слово «пикантное», и почему его нет на рисунке.  — Пикантное — это что-то вроде пряного, или острого на вкус блюда, — пытался объяснить Бен, но девочка только еще больше расширила глаза от удивления.  — А почему рисунок должен быть острым? Он же не съедобен! — малышка потянула парня за ухо, от чего тот громко вскрикнув и стал с облегчением на лице рассказывать о том, что делать дяде больно нельзя. А я же положила рисунок к остальным. Время тянулось долго, но на удивление проходило весело. Немного посидев на лавочке и понабирав еще пару подарочков, я пошла к детям, дабы продолжить веселье. Честно, ведь даже не жалею, что пошла сюда. Ведь сидеть в комнате совсем одной было бы скучно. К тому же, Бен по любому бы рассказал о том, как здорово они тут веселились без меня. Все же, снова впасть в детство — очень весело. Сейчас можно было творить все, что хочешь, и ведь никто и слова не скажет, потому что это время мы проводили с детьми. А когда гуляешь с ними, то не стоит из себя корчить взрослого человека. И тебе скучно, и им не весело. Тогда эти непоседы начинают профессионально и к тому же, массово выносить мозги, кричать, шалить и того хуже — донимать и выводить на нервы. А так, пока молодой — бегаешь с ними, играешь, и все счастливы. Особенно Бен, участь которого была прикована к званию «лошадки» младшего отряда. Ну, кто ему виноват — сам предложил. К тому же, он еще и парень — полезно таскать тяжелое, чтобы мышцы были в тонусе. А то, наверное, парень и зачахнуть сможет перед своими компуктерными играми. Блондин спустя время предложил мальчикам пойти и поиграть в футбол, причем уговорил он пойти всех. А ведь всегда найдется один, который не-хочу-не-буду-ведь-я-зануда. Ну, а девочки дружно (на мое удивление) решили сыграть в салон красоты. Все дружно мы двинулись на стадион, где мальчики распределялись на команды, а мы, умостившись на трибунах, наблюдали и играли. Точнее, они играли, а я наблюдала… за Беном. Не знаю, почему мое внимание было приковано к этому парню, совершенно не знаю.  — Ася, а можно тебе сделать прическу? У тебя такие длинные красивые волосы!  — Конечно, — я улыбаюсь… и снова увлекаюсь игрой. Точнее, блондином. Сейчас он стоит окруженный мальчиками и что-то пытается им объяснить. Его лицо расслабленное, и периодически он улыбается и дает легкие щелбаны тем, кто начинает кричать и не слушать. От такого жеста, дети насупившись, потирают ушибленное место, а потом лукаво улыбаясь, начинают специально орать, дабы еще раз получить. И нет, они вовсе не мазохисты, просто видя, как парень приближается к ним, с визгом отскакивают и убегают. Своего рода догонялки, только разнообразия чуть больше. Но Бен не теряет сноровку, он зажимает парнишку рукой за шею, не слабо, чтобы тот не вырвался и не сильно, дабы не задушить, и трет им макушку рукой, взъерошивая волосы. Дети смеются и я чувствую, как улыбаюсь, глядя на эту картину. Да, с детьми он ладит очень хорошо, что и удивительно. Парень замечает мой взгляд и смотрит на меня, на лице играет все та же легкая улыбка, а я чувствую, как в очередной раз краснеет мое лицо. Ощущение, будто меня спалили за подглядыванием чего-то уж сильно личного. Поэтому, чтобы не испытывать это ощущение, спешу отвернуться, и как раз слышу спасительные, как мне казалось, слова:  — Ася, прости, я думала, что они ненастоящие! Позади меня стояла и плакала девочка, в одной руке держа ножницы, а в другой толстую и длинную прядь моих волос.