"Du spielst nur für mich. Vergiss das nicht".
Она печально вздыхает. Вторая записка за три года, что он её слушает. Она хранит первую здесь же, в гримёрной, в папке с нотами, к которым она больше не прикоснется никогда. Слишком больно их снова брать в руки и слишком тяжело сыграть их вновь. Ноты её отца и брата. Единственная вещь, которая у неё осталась от семьи, которой больше нет. Которая сказала, что в ней нет больше места для неё. Много лет назад... Она знает, что брат приходит к ней в театр. Даже против родителей, которые никогда её не простят. Сегодня она решает остаться в театре. Она не видит смысла возвращаться домой, где её никто не ждёт. Где давят холодные стены, где каждой частичкой чувствуешь одиночество, где нет уюта, и, возможно, никогда не будет. Театр и рояль - её семья, её дом. И он - её безмолвный ангел и палач в одном лице. Лице, которое она никогда не увидит. Его записка всё ещё в руке. На обратной стороне тоже текст"Ich will hören Sie etwas spielen, was Ihr Herz brennt."
Он пишет ей только на немецком. Всегда коротко, без эмоций. Они здесь не нужны. Её фантазия сама добавляет их - и текст оживает в её голове. Его читает мужчина с безупречным голосом, которого хочется слушать вечно, не прерываясь ни на что и ни на кого. Только голос... Ей этого достаточно. Она всё ещё в том чёрном платье, что было вечером. Но ей уже всё равно. Она всегда в нем, и её это устраивает. Одним глотком она опустошает полный бокал красного вина. Одним движением руки рушит прическу, на которую потрачено ужасно много сил и времени. Но ей всё равно. Никто не видит. Ноты, которые ей подарил отец, когда она была ещё маленькой девочкой. Сказал, что она сможет их сыграть только тогда, когда придёт время. Она очень долго спрашивала: а когда же оно придёт? На что отец всегда говорил, что она сама почувствует, когда. И она верила... Сейчас всё равно. Вино дало своё, и она готова их сыграть. Она быстро находит их среди старых бумаг. Сдуть пыль времени с них. Открыть. Страницы пожелтели, переплёт трескается, ведь его никто не открывал. Провести рукой по ним и ощутить тепло... Ей кажется это странным, но ей всё равно. Вино сделало свое, и ей уже ничего не кажется странным. Всё правильно, всё прекрасно, всё идет так, как и должно быть...***
На сцене горит тусклый свет. Рояль всё ещё на своём месте. Очень странно, что его не убрали, хотя должны были. Её чёрный рояль. На нём, кроме неё, никто больше не может играть. Все забывают тексты. Её всегда это веселило. Казалось, что рояль сам выбрал её, доверился ей и только ей позволяет играть на своих клавишах. Для неё его клавиши всегда отдавали теплом, струны никогда не расстраивались, педали никогда не стучали. Инструмент любил её, а она любила его. Всегда с тёплой улыбкой садилась за него перед концертом и всегда блестяще исполняла программу. Никто не слышал, как она говорила спасибо инструменту. Это превратилось в некое таинство перед концертом и после него. Крышка поднята. Кто-то ждал, что она придёт сюда. Эта мысль пролетает у неё в голове слишком быстро, что она не успевает за неё зацепиться. Ей все равно. Её ничего не волнует, кроме её инструмента и нот. Она проводит рукой по инструменту, тот откликается теплом. На её уставшем лице появляется улыбка. Она не помнит, когда последний раз улыбалась. Сесть за инструмент. Открыть ноты. Вдох... Выдох... Она долго смотрит на них, представляя, как они звучат. Вдох... Выдох... Вдох... Выдох... Глаза смотрят на текст, а руки лежат на клавишах. Она слышит голос рояля... Он завораживает, просит... нет, умоляет сыграть на нём. Он скучал по ней... Она улыбается, а на глазах появляются слёзы."Spiel, bitte, spiel..."
Голос рояля ей очень знаком. Она знает его. Она не может отказать ему. Она аккуратно берёт первые ноты - и огромный зал наполняется музыкой. Музыкой, которая проникает в самое сердце. Кажется, что она всегда знала этот текст. Так легко её руки танцуют по клавишам. Она уже не замечает, как огромные капли слёз падают на клавиши. Она становятся всё меньше и меньше, пока полностью не исчезают. Рояль отдаёт ей всё больше тепла, но она уже не чувствует его. В груди начинает гореть... Она не чувствует это... Сердцу сжиматься всё больнее... Ей всё равно. Музыка становится всё громче, ярче, её слышно из любого уголочка в огромном зале. Её руки сами скользят по клавишам, она уже не смотрит на текст. Он ей не нужен. Сердце пускается в лихорадочный танец. Оно бьётся вместе с музыкой... Она не чувствует это... Она поглощена игрой, музыкой, им... Он здесь. Он снова здесь. На его лице улыбка. Он получил то, что хотел. И сейчас просто наслаждается ей, стоя у неё за спиной. Он не видит её лица, но слышит её эмоции. Ему нравится. Он доволен. Он достиг цели."Dein Herz brennt. Ich kann es fühlen. Spiel!"
И она играет. Ей больно, но она играет. Играет для него. Она растворяется в музыке. Отдаётся ей полностью, без остатка. Голова уже не соображает. Ей всё равно, что происходит вокруг. Сейчас ей хорошо. Только сердце горит в груди. Пылает, обжигая её изнутри. Она не знает, когда конец мелодии, ей кажется, что она бесконечна, и она следует за ней. Сквозь звуки она слышит его. Чувствует, что он совсем близко. Она хочет остановиться, повернуться и посмотреть в его лицо. Но она не может этого сделать. Она продолжает играть. От него веет холодом и страхом, но она продолжает играть. Сердце болезненно сжимается - и она больше не чувствует его. Больше ничего не чувствует... В зале снова тишина. Никто не играет. Лишь она за роялем с огромной раной в груди вместо сердца. Её руки всё так же лежат на клавишах, но они уже не играют. Они уже никогда не заиграют. Она уже никогда не сядет за свой чёрный рояль... Никогда больше не почувствует его... Он ушёл навсегда. Он забрал с собой её сердце, оставив на рояле белую розу с запиской:"Ich bin mit dir, mein Lieblingspianist".
Уже светает, а она всё так же сидит за роялем. Руки всё так же на клавишах. В глазах уже ничего нет... Она встаёт из-за инструмента - и тут же падает. - Danke, mein Lieblingsengel, - она замолкает с улыбкой на устах.