автор
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
124 Нравится 30 Отзывы 25 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      Наш тихий город захватили крысы.       Крысы скребутся на чердаках, шуршат под полом, пожирают зерно в амбарах, сыры и колбасы в лавках купцов. Крысы бьют бутылки в винных погребах и лакают вино, оглашая подземелья нестройным хоровым писком, оставляя на местах преступления помет и клочья шерсти. Крысы хозяйничают в порту: без визы, оставленной на борту их зубами, не выходит в море ни один торговый корабль. Крысы легко и умело избегают ловушек, воруют приманку из крысоловок, смеются над ядами. Крысиные банды запугали котов и собак, и Кот в Сапогах, главный мышелов страны, признал свое бессилие и вышел в отставку. Говорят, поселился в соседнем королевстве и пишет мемуары.       Вчера вечером, зайдя к Медвежонку, я застала посреди детской огромную крысу. Наглая зверюга, приподнявшись на задние лапы, нюхала воздух и внимательно смотрела на колыбель. Я закричала и, кажется, топнула ногой. Медвежонок проснулся, заплакал — а крыса повела носом в мою сторону и неторопливо ретировалась, гордо, как знамя, неся за собой хвост. Странно сказать, но мне почудилось в этой крысе что-то знакомое.       Позади еще один жаркий хлопотливый день. Наступает вечер, полный шорохов, возни и шуршания лапок во мраке. Впереди беспокойная ночь. «Что же делать? Что делать?» — думаю я в сотый раз, убирая в стол бумаги в отцовском кабинете — и не нахожу ответа.       Запираю ящики стола, поворачиваюсь, чтобы задуть свечи — и вдруг вижу, что я здесь уже не одна.       Он сидит, развалившись, в отцовском кресле с другой стороны стола. Смутная серая тень в полумраке.       — А вы похорошели, милая моя принцесса! Хоть и выглядите усталой. Семейная жизнь и королевские хлопоты явно пошли вам на пользу.       Знакомый голос. Странный, с какими-то скрипуче-шипящими призвуками — но, несомненно, знакомый.       — Какая я вам «милая»?! — Это вырывается автоматически, прежде, чем я успеваю задуматься, сообразить, осознать.       — Хорошо, «дорогая». Так лучше? Драгоценная моя невеста. Ведь наша помолвка так и не была расторгнута, верно? Только, пожалуйста, давайте обойдемся без криков, обмороков и всего этого. Мы же взрослые люди. Да и вы определенно не из тех женщин, что визжат при виде крыс.       Он придвигается ближе к свету. Теперь я вижу серый камзол, короткий серый плащ с рваным, словно изгрызенным краем. Тускло-рыжеватые волосы со стальной проседью — неровные, словно взъерошенная шерсть. В волосах серый зубчатый ободок из какого-то тусклого металла. Все серое. И что-то не так с лицом. Лицо в тени, мне плохо видно — но с ним точно что-то неправильно.       — Думали, превратив меня в крысу, вы легко от меня избавитесь? Просчитались, дорогая моя. Крысы — народ живучий.       — Но как… как вы… — у меня подгибаются ноги, и я опускаюсь на стул.       — Как выжил, вы хотите спросить?       Он поворачивается ко мне; теперь я вижу. Левый глаз и щеку пересекает широкий, неровно зарубцевавшийся шрам. Незваный гость усмехается мне правой половиной лица: левая остается неподвижной.       — Поначалу нелегко пришлось, — отвечает он, рассеянно проводя пальцами по шраму. Я не могу оторвать взгляд от четырехпалой когтистой лапы с тяжелым безвкусным перстнем-печаткой на среднем пальце. — Мой нынешний народ не слишком любит чужаков. Но я сумел с ними договориться. Доказал, что могу быть полезным. Видите ли, крысы — создания рациональные, в сущности, они намного разумнее людей. Это вы вечно сомневаетесь, задаетесь вопросами — зачем то, зачем это. Отдаете власть над собой химерам, дурацким выдумкам вроде «совести», «принципов», «убеждений». А крысам все это чуждо. Они точно знают, чего хотят. Выжить. Оставить потомство. Захватить новые территории. И, ни перед чем не останавливаясь, идут к своим простым целям.       Это мне знакомо. Кажется, он и прежде любил поболтать, похвалиться своей житейской ловкостью и дешевой философией. Впрочем, я плохо помню. Этот человек никогда меня не интересовал. Странно, но теперь — серый, обезображенный, с кривой ухмылкой, обнажающей острые нечеловеческие резцы, он выглядит… нет, не лучше, разумеется. Но выглядит как-то… крупнее. Значительнее. И намного страшнее.       — И все же кое-чего крысам не хватает. У них слишком узкий горизонт. Потенциал огромный, но нет видения, нет масштаба, как я это называю. Им нужен был организатор. Тот, кто хорошо знает противника и может…       — Довольно! Говорите, что вам нужно?       — Вы, — просто отвечает он.       Спокойно! Спокойно. Выйду из себя — он только посмеется. Я принцесса, черт побери, меня учили в любых обстоятельствах сохранять достоинство.       — Что ж, давайте обсудим сложившуюся ситуацию, господин… министр? Принц? Как вас теперь называть?       — Можно просто «ваше величество». Мы ведь с вами теперь на равных.       Да он уже смеется надо мной!       — Сколько вы хотите?       Он одобрительно кивает.       — Вот это деловой подход! Ваш папаша-король, царство ему небесное, был бы доволен. И прежде я, пожалуй, взял бы отступные. Но теперь… подданные смотрят на меня, я должен оправдывать их ожидания — сами знаете, как это бывает. Нет, принцесса, мне нужно то, что вы мне обещали. Ваша рука — и королевство.       В полумраке у него за спиной мечутся тени, слышится шорох и невнятный шепоток. Крысы охраняют своего повелителя? Или ждут, когда он даст слабину, чтобы наброситься и разорвать?       — Вы забыли, что я уже замужем! И муж мой убьет вас голыми руками, когда вернется…       — Если вернется, — поправляет он.       Это удар под дых. Я поспешно отвожу взгляд. Только бы не выступили слезы!       — У меня, дорогая моя, везде свои глаза и уши. Я в курсе, что ваш муж тяготится дворцовой жизнью и придворным этикетом, не чувствует вкуса к государственным делам — и все чаще уезжает в горные леса, к своей семье, и с каждым разом все дольше там задерживается. М-да. А сколько было песен, плясок и сентиментальной болтовни вокруг этой вашей истории! Великая любовь! Чудо! И что вышло? Сколько медведя не корми, он все равно в лес…       — Замолчите!       — Одним словом, ничто не мешает вам расторгнуть брак. Тем более, что до свадьбы вы были помолвлены со мной. За сына не беспокойтесь, — добавляет он, — с ним ничего дурного не сделается. Просто отошлем его в горы, к деду с бабкой в берлогу. Свежий воздух, здоровая жизнь на природе — что еще нужно ребенку?       — А если я откажусь?       — Тогда… Например, как насчет чумы?       — Вы этого не сделаете! — Все-таки мне не удается оставаться спокойной. — Ведь тогда погибнут и тысячи ваших подданных…       — Хотите проверить?       Нет. Не хочу проверять. Верю. Помоги мне, Боже, я создала чудовище.       Не я!       Нет, все-таки я. Просто чужими руками. Волшебник превратил лесного зверя в прекрасного принца — пусть это, в конечном счете, никому не принесло счастья. А я обыкновенного дрянного человека превратила в могущественную, смертельно опасную тварь. Да так, чтобы за это не отвечать даже перед собой. Бедный папа, все-таки прав он был насчет королевской наследственности!       — Это я виновата! — Я не хотела этого говорить, само вырвалось. — Я не понимала, что делаю. Не замечала ничего и никого вокруг — сперва от горя, потом от счастья. Играла своей жизнью… и вашей. Простите меня.       — Да ладно вам! — снисходительно откликается он. — Сначала я вас чуть не укокошил, потом вы меня — дело житейское. То ли еще бывает в супружеской жизни! Ну что же, согласны?       — Ни за что! Я… я напишу Волшебнику, он приедет и меня спасет!       — На здоровье. Только пишите на веленевой бумаге, она вкуснее.       «Что же делать?!» — отчаянно думаю я. В голове проносятся мысли одна безумнее другой. Вспоминаю даже о бутылке любимого отцовского вина — особого вина — что все еще стоит за резной дверкой бара, я все собиралась его вылить, да так и не собралась… но тут же останавливаю себя: ничего не выйдет, крысы чуют яд.       Только что он сидел напротив — и вдруг каким-то молниеносным, текучим движением оказывается у меня за спиной.       — Забудьте, дорогая моя. Никто не придет вам на помощь. Сказки кончились, началась жизнь.       Он склоняется к моему уху, дыхание его становится шумным. Меня обдает острым мускусным запахом — запахом зверя.       — Соглашайтесь, принцесса! У вас будет все. Вы не представляете, какие возможности открывает наш мир для крыс — и для тех, кто служит крысам!       Когтистые руки у меня на плечах. Надо оттолкнуть его, хотя бы отстраниться, но я не могу шевельнуться. Истолковав мою неподвижность в самом грубом смысле — как согласие — он поворачивает меня лицом к себе и целует. Больно, кусая губы своими острыми зубами. Я чувствую запах зверя. Чувствую его желание. В нем нет ничего от любви — только уязвленное самолюбие, и жажда мести, и желание взять верх. Простые цели.       Но все же он желает меня — а значит, уязвим... И в этот миг я понимаю, что мне делать.       — Не сейчас! — шепчу я, отстраняясь. Голос дрожит; это хорошо. — Пожалуйста, не сейчас… подожди до завтра!       — Значит, согласна?       Я киваю.       — Завтра в полдень, на Приморской площади. Пусть сойдутся все твои подданные. Мы подпишем договор и сыграем пышную свадьбу.       Пол-лица его озаряется торжествующей улыбкой; другая половина остается неподвижной и мертвой. А в следующий миг он исчезает — лишь в дальнем углу, возле камина, мелькает и скрывается за очагом длиннохвостая серая тень, слишком крупная для обычной крысы.       Отдышавшись и немного успокоившись, я захожу к Медвежонку. Он крепко спит и уютно посапывает во сне.       — Не бойся, милый, — говорю я тихо. — Никто нас с тобой не разлучит. И королевство мое останется моим, а в должный срок достанется тебе. Тебе, а не крысам.       Время движется к полуночи; но спать мне сегодня не придется. До завтрашнего полудня нужно многое обдумать и сделать.       Я иду в дворцовую библиотеку и, поднявшись по приставной лестнице, начинаю листать ветхие запыленные тома с верхних полок. Тома, которые никто не трогал уже десятки, а может, и сотни лет.       Наконец я нахожу то, что искала.       Предание о далеком северном городе, осажденном крысами. Историю Крысолова, что сумел заворожить крыс и заставил их броситься в море. Армия хитрых, безжалостных существ, способных за минуту разорвать его в клочья — покорно шла за ним, зачарованная его песней, поверив, что за морем ждут их сияющие новые земли. «У них не было масштаба» — что ж, он дал им масштаб.       Здесь, в рассыпающейся от ветхости книге, есть и чертеж флейты Крысолова, и записанная крючковатыми нотными знаками мелодия его песни.       И приписка в конце, подтверждающая то, о чем я догадывалась и сама. Флейта, мелодия — все это частности, их можно заменить. Суть не в этом.       Однажды, вскоре после свадьбы, когда Волшебник еще гостил у нас, я спросила его о природе волшебства. Он ответил: волшебные палочки, заклинания, взмахи рук — все это второстепенно. Сегодня одно, завтра другое. Важно то, что внутри.       Добрые волшебники, продолжал он, творят чудеса без всякой особой цели, от избытка сил и радости жизни. Волшебство изливается из них, словно вода из переполненного кувшина…       …и невзначай калечит судьбы, и рождает чудовищ…       У злых не так. Злой волшебник всегда изначально несчастен, ущербен, ущемлен в чем-то. Страстные желания пожирают его изнутри; они-то и становятся основой его магии.       Ни перед чем не останавливаясь, идет он к своим простым целям.       Так, как пойду завтра я.       Одна сказка кончилась; началась другая.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.