Сияние любви

      Клэри сидит в тёмном и мрачном подвале, в каком-то доме, куда утащил ее Джонатан. Стены, предметы и весь дом пропитаны тьмою, чём-то плохим. Все давит на Фрэй, начиная от цепей на ее руках и ногах, заканчивая трухлявым потолком. Как она только смогла угодить в его ловушку?       Стук обуви по старому паркету отдаётся от бетонных стен подвала. Джонатан заходит вальяжно, кидая на сестру насмешливый взгляд. Его веселит вся ситуация. Он, скорее всего, морально не устойчив, психопат и маньяк, но Клэри его не боится, ни капли. Возможно, кровное родство даёт о себе знать или уверенность в том, что брат не причинит ей боль, но откуда она знает? — Ты же знаешь, я не выпущу тебя отсюда, пока не согласишься на мое предложение, — говорит парень, усаживаясь на корточки напротив Фэйрчайлд. — Я никогда не соглашусь быть в твоей команде, Джонатан! — выплевывает она, горько улыбаясь. Второй день она торчит здесь с этим демоном. Ей уже кажется, что ещё чуть-чуть и она умрет от давящих стен и зла, которое исходит от помещения и Джонатана. — Брось, Клэри, — говорит тот, заправляя выбившуюся огненно-ражую прядь волос сестры за ее ухо. Она от этого морщится, а затем резко убирает голову, брезгливо разворачивая ее, уклоняясь от рук Моргенштерна. — Я и ты, будем как семья, мы вдвоём сильнее, чем порознь. Ты — моя сестра, я не причиню тебе зла, но и у меня есть терпение.       Фэйрчайлд отпускает голову, вновь прокручивая слова брата, размышляя о дальнейшем и о результате. В чём-то Джонатан прав, но быть с ним в команде — значит потерять себя. И если у Моргенштерна призвание убивать и нести за собой только зло и несправедливость, то у Клэри все наоборот. Да, они брат и сестра, но ничуть не схожи, а потерянные годы сделали их ещё более чужими. — Ты ведь не хочешь этого, — внезапно заявляет девушка, снова поднимает свои глаза на брата и буквально прожигает его взглядом. И в ответе она ловит на себе недоумевающий взгляд Джонатана. — Ты же не рад, что я твоя сестра.       Демон усмехается, подавляя смешок: это девчонка совсем с катушек съехала. Брови его смыкаются у переносицы, а выражение лица меняется, становится более холодным. Тонкие губы он сжимает в тонкую линию так сильно, что они белеют. Клэри настороженно смотрит на него, но старается быть уверенной и ничуть не подавленной. Покажи она хоть каплю слабости брату, он тут же займёт верх. — С чего ты взяла? Слишком много думаешь, видимо, это место плохо повлияло на тебя! — Джонатан умело переводит стрелки. — Мы не проводили детство вместе, ни разу не были «обычной семьей», мы даже не знаем друг друга, как стоило бы знать. Мы никогда не были родными, лишь кровь связывает нас. Как ты можешь любить меня как сестру так сразу, с первого дня? — Клэри говорит эмоционально, пытаясь докопаться до правды, вывести его на разговор безо лжи. Она давно поняла, что небезразлична Моргенштерну, иначе бы он давно убил ее или как минимум предоставил худшие условия. — Хочешь правды, Клэри? Ты готова услышать ее? Ты готова, Клэри, к правде горькой, а не к сладкой лжи? — грубо спрашивает Джонатан. Фэйрчайлд решительно кивает, вздергивая подбородок, стараясь смотреть свысока. Только с ним она поступала так: гордо, независимо. — Да, ты мне понравилась с первого дня. Ты такая изящная, хрупкая. Мое сердце страстно желает тебя, ты дорога мне и, знаешь, меня ничуть не смущает тот факт, что мы связаны кровью, Клэри, — он издаёт смешок, потому что лицо девушки меняется. — А ты чего ожидала? Во мне демоническая кровь, и вину за то, что люблю сестру не как положено, я ничуть не чувствую. Давай же, соглашайся, больше я просить не буду. Подумай, мы будем править, весь мир ляжет у наши ног! Мы — короли, мы — Моргенштерны. — Не смей называть меня так, я никогда не буду частью Валентина, и ты, Джонатан, не должен идти по его стопам, — Фэйрчайлд пытается вразумить его. — Ещё не поздно стать настоящей семьей. Ещё не поздно исправиться! Я приму тебя, все примут тебя. Но только тогда, когда ты не будешь нести угрозу миру. Я готова сделать попытку стать тебе настоящей сестрой. Ради тебя я готова отбросить свои предостережения и постараться полюбить, дорожить тобой. Ещё не поздно. Ты — мой брат, Джонатан, и я уверена, что в глубине души ты любишь меня именно так, как подобает, думаю, что ты не настолько плохой, потому что надел маску, чтобы оправдать свою сущность, но сущность не определяет нас!       Моргенштерн задумывается, погружаясь в свои мысли, а Клэри молчит, дает возможность принять ее слова и, спустя долгие пятнадцать минут, которые казались вечностью, Джонатан аккуратно снимает с рук и ног девушки цепи. Фэйрчайлд чувствует неимоверное облегчение, встряхнув руками, она смотрит на юношу взглядом, полным непонимания и сомнения. Неужели Джонатан снял маску? — Уже поздно. Поздно что-то менять, — начинает тот, смотря в глаза сестры. Ему действительно казалось, что ситуацию исправить уже невозможно, и если Клэри примет его, то остальной мир — нет. Его убьют при первой же возможности, и Фрэй ничем не поможет. — Но я отпускаю тебя. — Почему? — резко задает вопрос рыжеволосая. Сомнения терзают ее, десятки эмоций перемешались в ней. — В мире нет ни одного человека, который бы любил меня, — начинает демон, отходя назад. — Ты не даёшь своё согласие, а тот, кто не соглашается на сделку с самим дьяволом, должен умереть, но, убив тебя, я потеряю единственного человека, который любит меня, пусть и не так сильно. И, наверное, я рад, что ты — моя сестра.       Глаза охотницы увеличивается от удивления. Неужели она смогла пробудить в нем маленькую частицу доброты, затаившуюся глубоко в душе? Клэри ликует и, улыбнувшись, хочет взять за руку Джонатана, но тот не позволяет. — Не стоит. Я привязан к тебе, а прояви ты ко мне ещё долю любви, я не смогу оставить тебя здесь, с ними, с этими охотниками. — Девушка понимающе кивает. — Прощай, Кларисса, — произносит Джонатан и мгновенно испаряется в неизвестности. — Прощай, Джонатан, — шепчет Фэйрчайлд, медленно оседая на пол.       Всю жизнь она мечтала о брате, который защищал бы ее, как это делает Алек для Иззи; хотела брата, который бы играл с ней в примитивные игры, дрался бы по мелочам и поддерживал бы в трудную минуту. Она всегда хотела иметь кого-то близкого, кроме матери и Саймона. Клэри всегда хотела знать, что кто-то всегда будет с ней. И брат, оказывается, был, только не такого представления. И с самого первого дня, когда она узнала, что у неё есть брат, пусть даже и демон, она с надеждой в сердце искала его, думала о нем только хорошо, а в сердце уже зародилась некая любовь. Она приняла Джонатана таким, какой он есть, не побоялась посчитать и назвать его своим братом, а все ради чего? Чтобы вновь потерять его в небытие, остаться одной и не иметь возможности любить? Кларисса всегда любила и будет любить своего брата, что полон тьмы, зла и отчуждённости.