Зов моря. Долгий путь домой

      Спускалась ночная мгла, в странном подземном мире, где жили давно вымершие, как считалось, существа. Сквозь лес двигалось несколько теней. Одна из теней остановилась и принялась рассматривать какой-то красный куст. От куста отвлекла вторая тень: — Персик, почему мы остановились? Это куст как куст, только странного цвета, как и всё в этом мире. — Итан, просто я устала, я ведь не такая как ты. — Точно, племянница, ты постоянно что-то делаешь в отличие от своего парня, который только и делает, что трясётся от страха… – возмутился Крэш. — Как какой-то трусливый заяц, – перебил брата Эдди. — Точно, я не понимаю, чем этот кролемамонт тебя зацепил, Персик. — И как наша сестра позволила ему быть твоим другом? Знаю, это был Мэнни. Сестра была против.       Один опоссум подошёл ко второму и зашептал ему на ухо: — Крэш, давай скинем этого глупого мамонта с утёса… — Ты идиот, Эдди, – опоссум дал подзатыльник своему брату, – Персик нас просечёт, и тогда будет плохо и нам, и ей. Но это было бы прикольно.       Мамонтиха подошла к двум полосатым грызунам и сказала: — Что это вы задумали, полосатики?       Крэш и Эдди резко перестали шептаться и ответили: — Да так… – Крэш задумался, пытаясь придумать отговорку. — Ничего, Персик, мы думали об этом… – пришёл на помощь брату Эдди, но запнулся. — Об этом месте, но никак не обсуждали, как будем избавляться от твоего мамонта… – звонкий щлепок разбил тишину ночных сумерек. — Да как вы посмели о таком говорить. Я… Я думала, мы договорились не трогать Итана! – мамонтиха отвернулась от дядей и, упёршись в плечо своего друга, заплакала. — Вам должно быть стыдно, грызуны, – возмутился мамонт, – ведь вы её, можно сказать, родные дяди. Хотя мне не понятно такое семейное отношения Элли и вас. Я бы лучше остался мёрзнуть, чем жить с опоссумами. Хотя это её дело и её решения. Я не позволю вам обижать Персик. Я хоть и трус, как вы говорите, но я с мозгами и не рискую просто так. Я уважаю свою жизнь в отличие от вас…       Мамонт отвернулся и принялся успокаивать свою подругу. Опоссумы, тем временем, вновь зашептались: — Крэш, ты хоть слово понял из слов этого кролемамонта, лично я перестал слушать его в самом начале… — Я чуть подольше послушал его, но тоже перестал воспринимать где-то на словах: «можно сказать», - давай не думать об этом, а попрыгаем вон на той штуке, – Эдди указал, на большой круглый пень, покрытый желтоватой плёнкой, от которого высоко отскочил камешек, брошенный Крэшем. — Точняк, брат, а то этот Итан превратил нашу Персик в зануду. Я так скучаю по тем дням, когда она швыряла нас с дерева, как из катапульты… — И мы были опоссумы-ядра. — Верно, брат, раз нас никто не швыряет, то мы сами пошвыряем себя!       Два полосатых грызуна пошли к пню. Они только хотели запрыгнуть на него, как вдруг странный ветер снёс их в сторону, и на пень напало странное существо. Страх сковал двух грызунов, а они даже не успели прикинуться мёртвыми, поэтому наблюдали за чудовищем из-под дерева, куда их сдуло.       У этого монстра было ящероподобное тело, морда была большая и белая, на ней виднелись бугорки, из которых со свистом вылетал дымок. Как поняли опоссумы, это были ноздри. Голова чудовища была украшена мощными, длинными, загнутыми внутрь рогами. Глаза у существа были жёлтыми, над ними было две серых полоски. Щёки существа слегка выпирали шипастыми пластинами, шипы на щеках были короче. Существо опустило шею к пню, и опоссумы увидели, как золотистая пластина на шее весело засверкала ярким магическим светом. Даже в темноте два грызуна смогли рассмотреть мощные лапы и огромные крылья существа.       Эдди случайно наступил на какую-то сухую ветку, и та предательски хрустнула, крылатый ящер резко посмотрел в сторону, откуда раздался шум, его глаза из жёлтых превратились в чёрные и засветились мистическим зеленоватым светом. Существо оставила свою добычу и начало подходит к братьям. Крэш, отошедший от оцепенения, сказал: — Всё, Эдди, нам капут, мы такие ещё молодые… — Не ешь нас, чудовище! Мы не хотим умирать! Лучше съешь их! Они большие и упитанные! – опоссумы указали на двух мамонтов. – Хотя нет, лучше съешь того чёрного и огромного, а более светлого оставь.       Монстр заговорил, и его красивый и нежный голос успокоил опоссумов: — Приветствую вас, моё имя Грея. Я не собираюсь съедать ни вас, ни тех двоих, я не монстр, просто я крылато-рогатый дракон. Вы знаете, что здесь опасно болтаться таким мелким существам, как вы и ваши друзья. Как вас зовут? — Я Крэш, это Эдди, – опоссум пихнул своего брата. – А тех двоих, которых мы предложили тебе съесть, зовут Персик и Итан. — Та, что светлей, это Персик, она наша племянница, а тот тёмный парень - Итан. Он якобы строит из себя друга для нашей племянницы… – перебил брата Эдди. — Это точно, Грея, но мы-то знаем, что это не так, – подхватил второй опоссум. — Так вот оно что... Ладно, была рада познакомиться с вами, но мне надо возвращаться домой, детей кормить.       После чего дракон оттолкнулся и взлетел, а опоссумы, тяжело выдохнув, вернулись к мамонтам.       Яркое игристое солнце заполнило небосвод мира динозавров, тёплый ветерок взъерошил шерсть двух мамонтов и двух опоссумов, лежащих рядом. Свет отразился от зелёной листвы и погрузил спящих в волшебный зеленоватый свет, в котором играли разноцветные солнечные зайчики, созданные светом и утреней росой. Мамонты проснулись первыми, Итан спросил у Персик: — Как сегодня себя чувствуешь, я надеюсь, что твои дяди услышали меня вчера. — Я не уверена в этом, но надо идти дальше. Мой отец и дядя Диего там, наверху, сражаются с огромными пещерными львами, а мы никак не можем найти помощь, за которой ушли. Я боюсь представить, что там творится. — Я тоже, любимая. Мы находимся здесь уже около трёх–четырёх дней. Мне-то всё равно, мои родители остались на старой Пангее и, наверно, уже мертвы. А твои наверху, и я тоже начинаю волноваться за них, что на меня совершенно не похоже… Наверно, ты так влияешь на меня. Давай разбудим твоих сопровождающих и пойдём, надо найти этого Бака…